Золото. Назад в СССР 1 - Адам Хлебов
Я мысленно настроил себя на победу. Но стоило мне пошевелиться, как дерево оторвалось вместе корнями. Меня стало засасывать в густой торф под ногами.
Последнего, кого я увидел перед тем как с головой погрузиться в болото был бегущий ко мне Выкван. На этом воспоминания обрывались.
— Кажется из этого болота меня вытянул Выкван, — показал я рукой Куницину, мы обходили его с другого края.
— Вспоминаешь понемногу, это хорошо. Что-нибудь еще вспомнил?
— Пока нет.
— Как себя чувствуешь? Идти дальше можешь?
— Могу и чувствую себя хорошо.
Гунько хмуро молчал всю оставшуюся дорогу. Наша взаимная неприязнь только росла.
Мы продолжали движение изредка перекидываясь фразами с Куницыным.
К Сухому руслу, наш отряд подошел, когда уже начало темнеть.
— Вот, вот место нашей стоянки, — я подскочил к кострищу и показал пальцем следы от кольев, на которых была натянута палатка Гибаряна, — Здесь стояла его палатка!
Куницын осмотрелся.
— Хорошо остановимся здесь на ночлег, а с утра обследуем территорию вокруг.
Мы скинули рюкзаки. Я достал компас и попробовал вспомнить, как была сориентирована палатка по сторонам света.
Вдруг, метрах в двадцати я увидел брезент, выбивающийся из природных красок своей фактурой и цветом.
— Владилен Викторович, смотрите, — я указал на кусок материи рукой и направился к нему.
Глава 5
Слова «золото» или «золотой» упоминается в Библии 419 раз. Больше всего оно упоминается в книге Исход (88 раз)
в связи со строительством скинии.
Скиния –(походный храм, шатер, палатка в Ветхом Завете)
Вдруг, метрах в двадцати я увидел брезент, выбивающийся из природных красок своей фактурой и цветом.
— Владилен Викторович, смотрите, — я указал рукой на кусок зеленой брезентовой материи и, сняв со спины груз на мягкую траву под ногами, направился к нему.
Это был рюкзак Гибаряна. Куницын и я подошли к нему.
— Так. Интересное кино. Почему он брошен? Ты можешь посмотреть, что внутри?
Присев на корточки рядом, я отложил своё ружье и распахнул горловину. Внутри оказались одежда, тетрадь в которой велся журнал геологоразведки, кружка с ложкой, другие личные вещи Гибаряна.
Было понятно, что кто-то отобрал запасы еды, оружие и боеприпасы, геологический инструмент. А остальное бросил за ненадобностью.
— Ну-ка подай мне, пожалуйста, записи, Илья — протянул к тетради руку Куницын.
Я выполнил его просьбу. Куницын посветил себе фонариком и начал изучать тетрадь
— Ну что тут у нас? — подошел к нам Гунько. Он посмотрел на меня с ненавистью, потом перевел взгляд на рюкзак, — есть что-нибудь полезное в записях?
— Вот, как назло, те страницы, на которых можно было бы определить где именно нашли золотоносную жилу — вырваны с корнем.
Он приоткрыл и показал отсутствующие листы. Гунько повернулся ко мне и высокомерно спросил:
— Ты приложил к этому руку? Зря мы его в яранге не обыскали.
Он начал меня доставать. Я вскочил на ноги и сильно толкнул его ладонями в грудь.
— Слышишь, ты, урод! Ты что следователем заделался?
Он не ожидал такой реакции от меня и отступил.
— Гунько! Прекрати нести чушь! Илья прав. Я ему и Выквану верю. Я уверен, что он не бросил товарища, а отправился за помощью.
— Еще раз посмотришь косо в мою сторону или огульно обвинишь меня в том, чего я не делал, то знай — я тебе рожу разобью. Какого хрена ты меня гадом считаешь. Тебя же с нам не было, Гунько. Что ты из себя строишь? Ты же сам не уверен в своих обвинениях.
Гунько немного растерялся от того, что Куницын поддержал меня, а не его. Он повел плечами, отступил и теперь посмотрел с недоверием на своего начальника.
Параноик хренов. Вообще на Севере, в Зоне, таких не любят, они не в состоянии тут находится долго. Судьба таких либо перемалывает, либо выплевывает.
— Прекратите ссору. Это приказ. Оставьте свои претензии при себе. Давайте, разбивать лагерь. Илья позже, в палатке попробуем вместе разобраться в записях, вдруг что-нибудь вспомнишь?
— Выкван сказал, что видел следы? Утром можем пойти по ним, если они сохранились. Что он говорил про троих?
— Да из Красносолья двое заключенных сбежали, Выкван считает, что они могли захватить Гибаряна, пока ты за помощью ходил. Ты ничего не помнишь, может видели людей?
— Людей точно не помню. Я и вас не особо помнил, когда вы пришли, Владилен Викторович, а разобраться попробуем, — ответил я достал молоток и стал забивать колья для установки палатки.
Место для стоянки геологи и разведчики выбирали по простому принципу — лагерь разбивался там, где находили следы прежнего пребывания местных пастухов-оленеводов.
Они в ненадежных, опасных местах лагерь разбивать не станут.
Конечно все мы знали, что выбирая место для новой стоянки, местные выбирают не там, где удобнее человеку.
А то место, где будет сытнее оленям. И это не «жертвование своими интересами», а дальновидность и здравый смысл. Олень — это и еда, и тепло, и крыша над головой.
Олень без человека выживет, а человек без оленя — нет. Поэтому заботясь об оленях, кочевник обеспечивает себе надежное будущее.
Сколько бы ни изучали природу этого сурового и красивого края, пастухи всегда опережали нас в знании.
Простые правила выживания в тундре, впитанные с молоком матери, позволяли им знать об этом суровом пространстве несоизмеримо больше, чем нам, пришлым.
Они вбирали места стоянки интуитивно. И не всегда могли объяснить причину выбора.
Но эти места всегда были вдали от троп диких хищников, наименее проветриваемые ледяными ветрами, и богатые растительной пищей и удаленные от колоний гнуса, который порой был более опасен для человека, чем хищник.
Через
