Столичный доктор. Том II - Алексей Викторович Вязовский
Зараза подействовала моментально. Вика ездила по магазинам фототоваров, посещала всяких самоделкиных, которые на волне фотолюбительства начали изготовлять аппараты собственной конструкции. На меня, соответственно, хлынул вал информации о пластинах, объективах, штативах, фокусировке на точке съемки и прочий мусор, который меня волновал крайне мало, а потому воспринимался исключительно как звуковой шум. Но временами я кивал, говорил «угу», и в паузы между рассказами вставлял «ничего себе!». Не промахнулся ни разу. Такой опыт пропить невозможно.
Дальше — больше. Виктория Августовна записалась на занятия фотографов. А когда я спросил, не будет ли это в ущерб ее курсам при обществе естествоиспытателей, она только отмахнулась:
— Климент Аркадьевич разрешил. Он сам очень увлекается фотографией, и поддержал мое жела…
— Тимирязев, что ли? — такие имя с отчеством могут быть только у одного человека.
— А вы знакомы? Да, он у нас ботанику ведет.
Вот это да! Мастодонтов от науки в моем окружении все прибывает и прибывает. А я думал, что курсы эти — шарашкина контора какая-то. А тут сразу — такая глыбища!
— Нет, слышал только, не представлен, — ответил я. — А еще кто у вас ведет?
— Ну много… По зоологии — Александр Андреевич Тихомиров. Физиологию Мороховец, Лев Захарович, читает. По химии — Сперанский. Преображенский еще…
— Филипп Филиппович? — улыбнулся я.
— Нет, Петр Васильевич. Это по математике.
Кончилось все приобретением фотографического аппарата фирмы «Кодак» с пленкой на сорок восемь кадров. Тридцать семь рублей за «мыльницу»! Натуральный грабеж! А пленка по три рубля? А проявка и печать? Первые дни мы переживали настоящее стихийное бедствие. Только и слышал «Внимание, снимаю!», пока кадры не закончились. Ужас, к тому же пипец какой дорогостоящий.
* * *
Вернувшись от Бестужевой, начал разбирать почту. Первичный фильтр в лице Моровского вроде отсекал большинство спама, в виде рекламных листовок с обещанием вечной молодости, красивой груди, мужского здоровья, а также избавления от всех возможных болезней — и всё с помощью волшебных пилюль. Но ко мне на стол всё равно попадало немало. Вот, официальное, предписывается прибыть завтра к трем пополудни на совещание в историческом музее по поводу холеры. Там, правда, сейчас Московская городская дума, но место не изменилось. Так, приглашения прочитать лекцию в Казанском университете… в Харьковском… Одесском… Спасибо, коллеги, но нет. Пока никак. Уж лучше вы к нам. Чиркнул резолюцию «пригласить к нам».
Надо срочно заводить секретаря, без него никак уже. Я встал, выглянул из кабинета, и крикнул в неизвестность: «Чирикова ко мне пригласите!». Сейчас кто-нибудь сбегает, позовет.
А здесь у нас что? От Романовского! Что же пишет Дмитрий Леонидович?
«Дорогой Евгений Александрович! Помня наш разговор, я по возвращении в Санкт-Петербург немедленно начал опыты по определению содержимого посева из твердого шанкра. После некоторого количества попыток мы получили при посеве на кровяном агаре в анаэробной среде культуру, которая не окрашивалась методом Грама, но зато мой метод окрашивания дал результат! Спирохета имеет от восьми до двенадцати витков. Конечно же, я буду неоднократно проверять результат, но и сейчас почти уверен, что это и есть возбудитель сифилиса!»
Ура! Шампанского сюда, шампанского!
Глава 7
Все нормальные люди на Пасху чем занимаются? Правильно, разговляются, ходят христосоваться к соседям и родным. А что делает приват-доцент Баталов? Водку пьет? Яйцами стукается? Нет, он сидит на бессмысленных заседаниях медицинского комитета городской думы. Куда согнали всех самых значимых врачей первопрестольной, чинов из МВД, отвечающих за медицину, и прочую околоврачебную публику. Говорильни очень много и все больше бессмысленной. Ну да, наводнение нарушило водоснабжение Москвы, размыло скотомогильники, выгребные ямы, коих еще полно по частным дворам. Зафиксирован первый случай холеры у хитровской семьи — отец, мать, мальчик двух лет. Их срочно доставили в барачную больницу. Ребенок уже успел умереть.
Напуганное МВД, в лице уже знакомого мне взяточника Назаренко, настаивало на срочном повальном обыске во всех хитровских ночлежках. Для чего собственно и нужна «мобилизация» московских врачей. Сеченов и прочие наши «мастодонты» резонно отвечали, что одна семья — это еще не эпидемия, а надо заняться в первую очередь очисткой воды, починить водопроводные фильтры, а если надо — поставить новые. Ну и с нечистотами что-то делать. Короче всячески отпихивались от чести шляться по Хитровке и выискивать холерных. Максимум на что было готово медицинское начальство — расконсервация холерных корпусов больниц. Да и то после того, как будут зафиксированы новые случаи.
Я же сидел, никого не трогал, рисовал на бумажках Вику. То в брючном костюме, то купальнике-бикини. Делал это разумеется, на галерке думского зала для совещаний. Оно мне надо будоражить общественность смелыми рисунками? Получалась Вика плохо. В той, прошлой жизни я увлекался рисованием, даже ходил на курсы живописи, купил специальный планшет со световой ручкой. Вместо того чтобы бухать, как некоторые коллеги — я после тяжелых операций садился и рисовал, что придет в голову. В основном всякую мистику. Кладбища, ведьм… Отличная психотерапия. Но руки Баталова были слабо приспособлены к рисованию. Так что Виктория Августовна выходила у меня какой-то угловатой, без столь любимых женских округлостей, к которым я уже так привык и считал почти своей собственностью.
— … молчит господин Баталов?
Словно гром с ясного неба раздались слова Назаренко. Вот же сука! Разглядел меня, вспомнил.
— А что говорить?
Я перевернул рисунки с госпожой Талль, встал. Чувствую себя будто на экзамене. Сейчас надо тянуть билет и отвечать.
— Какие у вас есть предложения? Вы же, кажется, возглавляете новый госпиталь скорой медицинской помощи? Ну так вот вам «скорая» врачебная беда у нас в городе, — Назаренко усмехнулся.
— Город ни рубля не тратит на нашу больницу, — возмутился я. — Только пожарные оплатили за апрель дежурств на двадцать семь рублей. И все! А у меня сейчас в найме третья бригада. Знаете, какой бюджет на оплату труда сотрудников? Больше полутысячи рублей в месяц!
Теперь ко мне повернулся весь зал. Слушают внимательно, на лицах коллег сочувствие.
— Хотите содействия? Платите! Поди, не обеднеете, — я кинул в Назаренко убийственный взгляд. Самый возможный из существующих.
Проняло? Как бы не так. Назаренко покачал головой, произнес:
— Такой вопрос может решить только Великий князь. Брать частные клиники на городской кошт? Пф…Потом к нам придут Елизаветинская больница, Голицынская…
