Княжич Соколов - Роман Саваровский
Голос Зверевой звучал подозрительно неуверенно и то и дело срывался на высоком звуке, а сама девушка едва держала себя в руках. Я уже не говорю о побоище, которое она устроила в столице и только отсутствие сторонних жертв и свидетелей оставляет нам шансы его замять.
— Иван, прими еще раз мою искреннюю благодарность за обеспечение столь комфортной поездки, — добродушно проговорил я и хлопнул Сомова по его ледяному плечу, — помоги своим людям, дальше я сам справлюсь.
— Точно не нужна помощь? — сжал кулаки Иван, который не смотря на всю свою мягкость отчаянно боролся с желанием втоптать Звереву в землю за то, что искалечила его людей.
Только природная не конфликтность и неизвестность того, как на это отреагирую я и вообще род Соколовых сдерживало Сомова.
Ты с ней не справишься, — подумал я, но вслух сказал другое: — Точно. Это моя заноза в заднице и мне с ней разбираться.
— И зачем только дед согласился вам помочь, безумие какое-то, а не семейка, — проворчал под нос Сомов и направился помогать Гене и остальным.
Вдали раздавалось эхо сирены и приглушенный рокот вертолета.
Я пошел навстречу Зверевой, на ходу скинул с себя китель разведчика и накинул девушке на плечи, стоило нам поравняться. За что получил в благодарность хлесткую пощечину и осуждающий взгляд.
Дикий взгляд янтарных глаз, в которых я впервые за пять лет увидел страх.
— Если бы я попросил. Какой совет бы дала моя телохранительница? — тихо спросил я.
— Держаться подальше от этого проклятого лицея, — неожиданно спокойно ответила Зверева, устало уткнувшись лбом мне в грудь.
Я прижал девушку крепче и скосил взгляд на высоченные золотые ворота царского лицея в тридцати метрах прямо по дороге.
Ворота, из которых к нам ехало два десятка белых автомобилей с гербами Рюриковичей.
Глава 7
И чего Зверева так напрягалась?
Столь радушного приема как этим утром от Рюриковичей я в этом мире еще не встречал. Никто не кричал, не угрожал и, тем более, не стремился причинить нам вред.
Да какой там вред, люди Рюриковичей в одинаковой бело-золотой униформе вели себя вежливее и куда профессиональнее наших Омских слуг.
Расслабляло и располагало к себе буквально все, начиная от осанки, заканчивая речью и невербальными жестами.
Ни одного лишнего движения. Ни одного лишнего слова.
Только искреннее все подавляющее желание услужить.
Что-что, а дрессировка у этих ребят отменная. Профессиональных убийц в этих улыбчивых и раболепных лакеях выдавали лишь мелкие детали, которые и не заметишь если не знаешь, куда смотреть.
В итоге, пожар потушили, разрушения ликвидировали, помощь пострадавшим оказали. Оперативно предоставили отдельный транспорт, слугу, водителя, и с комфортом довезли до миленького гостевого дома в готическом стиле, где поселили в уютный номер с all inclusive обслуживанием.
Еда, напитки, душ, сменное белье и мягкая постель, что может быть лучше после кульбитов внутри помятого куска железа. Массаж и целитель разве что, грудь и шея до сих пор ныли, но жаловаться не на что.
Разве что расселили нас всех отдельно, запретили выходить в течение часа пока не приедет начальство, и мобильная связь на территории лицея не работала.
Мелочи. Ничего критичного. Стандартная практика.
Следят за поведением, собирают информацию, готовятся допрашивать по одному, чтобы восстановить максимально достоверную картинку произошедшего.
С помощью «Ока» я держал ситуацию под полным контролем и было даже забавно слушать как в главном зале один особо впечатлившийся аристократ настойчиво требует убить нас прямо здесь.
Позже обязательно займусь изучением рода Одоевских из клана Рюриковичей. Надо понять, чем ему так насолили Соколовы. Тем более что в списке потенциальных врагов, который мне предоставил отец, Одоевские находятся в категории «нейтральных».
Видимо, за восемь лет отсутствия в столице список изрядно утратил свою актуальность.
Мои размышления прервал настойчивый стук в дверь.
— Войдите, — охотно ответил я и поднялся с кровати.
— Артемий Сергеевич, — поклонился приставленный мне темноволосый лакей-надсмотрщик, — пройдемте со мной. Алексей Алексеевич готов вас принять.
Кропоткин, значит. Не самый худший вариант. Из четверых Рюриковичей которые присутствуют сейчас в здании и решают нашу судьбу, этот мне показался самым рассудительным.
— Ведите, — вежливо кивнул я, застегивая пуговицы сменной черной рубашки, которая оказалась точной копией моей, разве что вышитого герба Соколовых не хватало.
Четырехэтажное кирпичное здание гостевого дома было не особо большим. Путь до кабинета Кропоткина занял не более двух минут и после очередного поворота мой лакей остановился, вежливо постучал в дверь с табличкой «Заместитель председателя приемной комиссии», и, дождавшись разрешения, впустил меня внутрь.
Поблагодарив своего сопровождающего, я оказался в довольно просторном угловом кабинете с минимумом мебели и видовыми окнами на зеленый парк.
Алексей Алексеевич Кропоткин, четвертый сын главы рода Кропоткиных сидел не за своим рабочим столом, а в просторном кресле у левой стены и с задумчивым лицом поглядывал на ниспадающие по стеклу капли дождя.
Рюрикович, которого назначили разгребать происшествие был невысоким мужичком средних лет с аккуратной черной щетиной, волнистыми бакенбардами и в аляповатом красном пиджаке, который удивительным образом отлично с этим сочетался.
— Проходите, Артемий Сергеевич, — махнул ладонью повернувшийся Кропоткин и указал в кресло напротив.
— Благодарю, — ответил я, принимая приглашение, — смотрю, вы подготовились, — добавил я, закидывая в рот свою любимую ягоду.
— То есть журналисты не врут и вам действительно нравится клубника? — натянуто улыбнулся Кропоткин.
— Вы находите это странным, Алексей Алексеевич?
— Вовсе нет, — ответил Кропоткин, продолжая сверлить меня взглядом, — просто опьяненные безнаказанностью независимые СМИ порой любят приврать для красного словца.
— Как в сюжете с вопиющим покушением на жизнь молодого княжича Соколова? — процитировал я заголовок сюжета, вышедшего в эфир десять минут назад.
Скрывать свою сохранившуюся связь с внешним миром не имело смысла. Рюрикович должен четко понять, что местные глушилки против меня не работают, а, значит, только слухами дело уже не обойдется.
— Именно, — абсолютно не удивился моей осведомленности Кропоткин, — там ведь каждое слово ложь!
— Разве? — наигранно удивился я.
— А то как же! — воскликнул Кропоткин и с чувством хлопнул ладонью по подлокотнику, — это же надо было догадаться обвинить царский лицей в... как они там сказали... «намеренном недосмотре», вот! «Намеренный недосмотр», Артемий Сергеевич, чтобы вы знали, это,
