Шеф-повар Александр Красовский 2 (СИ) - Санфиров Александр

Подойдя к ближайшему, я положил свои бумаги на стол. Следующие пятнадцать минут мы пытались объясниться друг с другом. Ребята не знали, ни финского, ни английского, ну, а я шведского. Не договорившись ни о чем, старший из них куда-то позвонил и, вскоре к участку подъехала патрульная машина, доставившая пожилого мужчину в гражданской одежде, и тот, зайдя в кабинет, заговорил со мной по-фински.

Я обрадовался ему, как родному и мы быстро пришли к консенсусу. Мне в бумагу поставили отметку о явке, после чего я распрощался с полицейскими и вышел на улицу, вместе с финном. Я предложил ему, выпить пива в ближайшем баре и тот не отказался.

Заказав себе одну кружку, по причине вождения, полицейскому заказал две. Разговорить его удалось не сразу, но все же, когда я повторил для него заказ, язык у него немного развязался.

Работал Матиас Коскинен в местной полиции уже тридцать лет и охотно ввел меня в курс дела по поводу моей новой собственности.

— Ты. poika (сынок), ухитрился купить последний дом, построенный для рабочих железной дороги. Их построили еще до первой мировой войны. Место шумное, рядом очистные сооружения, правда, говорят, их начнут перестраивать в следующем году. Еще в сороковых годах народ оттуда начал разъезжаться. Тем более тогда предлагали за землю очень неплохие деньги. Только несколько домов, что почти рядом с депо не удалось продать. Их владельцам пришлось продать участки государству, чтобы не платить налог, после чего они перебрались кто куда. А старина Хюго Перссон был еще тем упрямцем. Как его не уговаривали родственники и жена, сказал, что никуда отсюда не уедет. Так и они и жили, пока не решили доживать в пансионате для стариков. Так он и там отказывался от продажи, насколько я слышал.

— Понятно, — протянул я. — А как тут у вас с ресторанами, кафе дело обстоит? На работу можно устроиться?

Оказалось, что заведений в городе не так много, два кафе и ресторан, не очень большой. И в работниках они не нуждались.

— Есть тут одна семейная закусочная рядом с заправкой, — сообщил Коскинен, задумчиво глядя на меня. — У них вечно проблема с мытьем посуды. Пару дней назад очередная мойщица ушла. Так, что старая Линда снова в поисках.

Намек пожилого полицейского я понял. Ну, а что, по любому надо начинать врастать в местную жизнь, начну с мытья посуды, если эта Линда меня, или не возьмет, или выгонит через пару дней.

Расставшись с собеседником, я пошел к машине, на сегодня у меня все дела были закончены, и можно было попытаться найти работу.

Остановившись, не доехав до закусочной метров сто, я пешком прошел оставшееся расстояние. Черт знает эту Линду, увидит, что я раскатываю на машине, откажет в месте и все дела.

Обеденное время уже прошло, и столпотворения у закусочной не наблюдалось.

Когда я зашел вовнутрь, в небольшом зальчике с шестью столиками и стойкой с кофеваркой играла негромкая музыка, конечно же АББА. Пара обедающих мужчин, видимо рабочих с заправки, даже не повернули головы в мою сторону. Подойдя к стойке, я попытался произнести по-шведски фразу, обозначающую поиск работы.

Получилось, наверно не очень, потому, что в девичьих глазах мелькнула смешинка.

— Можете говорить по-английски, я немного понимаю — сообщила она.

— Очень хорошо, — улыбнулся я. — Я перебрался в Швецию недавно, купил домик в вашей коммуне, пока ищу временную работу, мне подсказали, что вам нужен подсобный рабочий?

— Мама, иди сюда! — крикнула девушка в окно кухни, откуда слышался звон тарелок.

Да, когда старая Линда вышла в зал, я понял, почему Матиас так уважительно говорил о ней. Глядя на эту даму двух метров роста, в поношенном белом халате с засученными рукавами, из которых выглядывали мощные ручищи, можно было понять, почему викинги в свое время завоевали пол Европы. Правда, сейчас несколько измельчали.

Они перебросились с дочерью несколькими фразами, и та перевела мне её предложение.

— Мама тебя берет, работа с десяти утра до восьми вечера, подсобным рабочим, и грузчиком. Без оформления, ежедневный расчет на руки пятнадцать крон.

— Неплохо, — подумал я, — Получается немногим ниже средней зарплаты шведов в 2020 году, если учесть, что покупательная способность кроны сейчас выше чуть ли не в пятнадцать раз.

— Договорились, — сообщил я и, спросив в какое время нужно приходить на работу, отправился по магазинам.

В отличие от местных жителей меня изрядно напрягало отсутствие занавесок на окнах. Вчера, когда я сидел за столом, а за окном стоял непроглядный мрак, периодически казалось, что оттуда на меня смотрят через прицел оптической винтовки чьи-то недоброжелательные глаза. Отчего по телу непроизвольно бегали мурашки. Поэтому первым делом я решил прикупить шторы по дешевке. Кроме того, надо было заказать каменный уголь, того запаса, что лежал в сарае хватит разве, что на неделю. А топить дом по любому придется до мая.

Закончив с покупками, проехался по улицам городка, разглядывая местную архитектуру и мечтая, что когда-нибудь буду жить в таких же хоромах, дайте только время.

Вернувшись в свое новое жилище и выпив кружку кофе, занялся внутренним интерьером. Бездельничать не хотелось, потому, что сразу появлялись мысли о родных. Хотелось бы приободрить их, сказать, что все будет нормально, но я прекрасно понимал, что позвонить им больше не удастся. Не соединят. Да и насчет писем тоже были сомнения, дойдут ли они до адресатов, или нет. Оставив эти размышления на вечер, я занялся окнами.

Шторы для них я купил. Вернее не шторы, а просто несколько метров цветастой материи. Карнизы пришлось делать из осинок, растущих во дворе. Хорошо, что рубанок у Перссона тоже имелся в запасе. Провозился я часа два, но пришлось прерваться, когда мне привезли уголь. Небольшой самосвал быстро выгрузил его на дорогу. Так, что до вечера фронтом работ я был обеспечен.

— Надо бы приемник купить всеволновой, — подумал я, в перерыве между очередной тачкой угля. — А то, знать ничего не знаю, что в мире делается. По телевизору все равно, ничего не поймешь, для этого шведский язык нужно учить.

А учить его не хотелось, мне вообще не хотелось здесь оставаться. В мыслях, я рассчитывал, как только приму наследство, пойду в финское консульство, и буду просить вид на жительство в Финляндии.

На следующий день, я, первым делом заехал в полицию, а затем отправился в кафешку.

Линдазнакомила меня с рабочим местом недолго, и сразу припахала к чистке овощей. Никаких журналов техники безопасности я так и не увидел. В принципевсе было понятно. Я работаю нелегально, и смысла знакомить меня с документацией, нет никакого. Тем более, местные полицейские уже в курсе и ничего против моей подработки не имеют. Ну, а мне тоже пока ничего не нужно. Вот получу вид на жительство и разрешение на работу, тогда и заведу разговор о своих правах.

Не знаю, чего так часто менялись у Линды мойщицы посуды? Работы оказалась, совсем не так много, как мне представлялось.

Если с утра, действительно надо было суетиться, как и во время наплыва посетителей на обед в двенадцать часов. То с двух часов народ подходил понемногу, и я вполне справлялся с посудой, успевая отдохнуть.

В таком ритме прошло несколько дней. Сандберг, которому я однажды позвонил, сообщил, что новостей пока нет.

В один прекрасный день, когда я, склонившись над парящими раковинами из нержавейки усердно мыл посуду, в посудомойку зашла Ирма, дочка Линды, работавшая официанткой и барменом в одном лице.

— Алекс, там тебя какие-то два господина спрашивают. Мама сказал им, что ты можешь с ними переговорить, только недолго.

Я, как был, в промокшем халате, колпаке, вытирая руки полотенцем, вышел на улицу и увидел двух прилично одетых мужчин среднего возраста. Они насмешливо смотрели на меня.

— Ну, здравствуйте, гражданин Красовский, — сказал один из них. — Видим, что вы уже познакомились с волчьим оскалом капитализма. Небось, удирая на Запад, рассчитывали на молочные реки и кисельные берега? А зря.