Алексей Живой - Спартанец
– Крепко, – отмахнулся Тарас, доедая свой кусок мяса, который заметно прибавил ему сил и хорошего настроения, – и нож я тоже держу неплохо.
– Значит, завтра к вечеру выступаем, – кивнул довольный Деметрий, ухмыльнувшись и вытирая жирные руки о край своей накидки, – я поведу основную часть агелы, а ты с остальными перекроешь дорогу на юг.
– Ты угостил меня хорошим ударом, – решил схитрить и потрафить командиру Тарас, на самом деле желая получить от него больше сведений относительно ночного налета, – и пока я лежал в бреду, кое-что позабыл. Расскажи. Что мы собирались сделать с илотами?
Деметрий усмехнулся, откусил часть луковицы и съел ее, запив водой из кувшина, пробормотав при этом что-то нечленораздельное типа: «Бывает». Льстивое обращение ему явно понравилось, и он снизошел до повторения.
– Мы разделимся на две неравные группы. В каждой из них будет пополам молодых и взрослых бойцов, – начал издалека Деметрий, поглядывая, как быстро с камня исчезли остатки жареной туши, – с большей я нападу на крупную деревню илотов, в которой стоит сорок домов. А ты перекроешь дорогу, как я и говорил. У тебя будет четверо опытных бойцов и семеро молодых.
– Не густо, – заметил Тарас.
– Илоты трусливы, – отмахнулся Деметрий, – и боятся нас, как божественного огня. Думаю, тебе даже не придется вступать в драку.
– Значит, вся слава опять достанется тебе? – вдруг неожиданно для себя выпалил Тарас, хватаясь за ножны и наклоняясь вперед. По выражению лица Деметрия, который едва не вскочил от мгновенно охватившей его ярости, и еще нескольких бойцов он понял, что попал в точку. Именно таким здесь и привыкли видеть Гисандра. Постоянно оспаривающим власть командира агелы. Видимо, как стал догадываться Тарас, назначенного кем-то из взрослых. Поощрялось это или порицалось местными порядками, было не ясно, но настоящий Гисандр вел себя именно так. В памяти промелькнули следы жестокой порки на спине у заваленного теперь камнями трупа. «Видать, мой двойник был остер на язык, – решил Тарас, – за что и попадал под горячую руку своих воспитателей».
Но Деметрий сдержал себя, снова напустив безразличный вид.
– В этой деревне много илотов, – продолжил он, выдержав паузу и проследив за рукой Тараса, которую тот медленно убрал с ножен кинжала, – На всех хватит. А самые опасные среди них четверо. Это мне донес Эномай. Он дольше всех под видом пастуха из дальних деревень бродил по деревне, слушая разговоры илотов и выпрашивая еду.
Деметрий усмехнулся и добавил, оглянувшись на сидевшего неподалеку пацана.
– И ему даже подавали, поверив, что он пастух. Правда, большую часть еды он все же украл, как и следовало.
Тарас не понял, зачем красть еду, если ее и так дают, но промолчал.
– Так вот, Эномай рассказал, что больше всего возбуждают народ разговорами против «ненавистных» царей[20] и эфоров четверо илотов, которые живут на северной оконечности деревни со своими семьями. Это сильные, но старые мужчины, однако они могут оказать яростное сопротивление. Есть и еще несколько, но те живут на другом конце деревни. Поэтому, если они вступятся за своих, то и на твою долю хватит славы.
Тарас сделал вид, будто удовлетворен объяснением, и кивнул.
– Подберемся незаметно, когда все будут спать, – закончил мысль довольный собой Деметрий, – захватим бунтарей. Часть казним на месте, для острастки. А парочку уведем с собой. Молодым надо набивать руку.
Глядя на Деметрия, в глазах которого во время рассказа о планируемых убийствах играл нездоровый блеск, Тарас лишний раз убедился, что все происходящее с ним, – реальность. Жестокая, но реальность. И раздумывать некогда. Ему придется выбирать прямо сейчас. Ведь если он пойдет вместе с агелой, то, возможно, ему тоже придется убивать ни в чем не повинных крестьян. И не из автомата, а собственноручно. Такой уж здесь обычай.
«Черт побери, – мысленно выругался Тарас, отворачиваясь в сторону, – иначе, похоже, никак. Ладно, постерегу со своим взводом дорогу; может, обойдется без кровопролития. А там посмотрим».
– Эй, Плидистрат! – окликнул Деметрий долговязого парня, травившего своим друзьям очередную байку: – Я смотрю, мясо у нас закончилось, а пир в самом разгаре.
– Прикажешь зажарить козленка? – уточнил Плидистрат, возвращаясь к своим обязанностям повара.
– Да, тащи его сюда, – приказал командир агелы, – я лично приготовлю его.
Тарас, давно расправившийся со своим куском мяса, на что его слипшийся от долгой пустоты желудок ответил радостным урчанием, с удивлением следил за происходящим. Его терзало смутное предчувствие, что сейчас состоится какое-то жертвоприношение. Плидистрат и Книд, схватив связанного, но упирающегося козленка за рога, приволокли его поближе к огню. Козленок блеял от страха, но его голос быстро потонул во всеобщем веселье по случаю продолжения пира.
Жертвоприношения не состоялось. А вся «подготовка» туши для ужина свелась к тому, что Деметрий просто схватил животное за рога, вынул кинжал, перерезал козленку горло, распорол ему живот до самого низа и долго держал голову на весу, сливая кровь на камни.
Тарас хоть и был не из самых чувствительных, но смотреть на агонию животных не любил. А потому опустил взгляд и уставился на лужу крови, которая образовалась у ног Деметрия рядом с костром. Но командир агелы истолковал этот взгляд по-своему.
– Завтра мы все равно уйдем отсюда, так что мухи нам не страшны, – сказал он Тарасу, отбрасывая от себя тушу козленка, быстро подхваченную ловким Плидистратом, – снимите с него шкуру да зажарьте поскорее.
А когда спустя всего десять минут Плидистрат вернулся со шкурой козла и положил ее под ноги Деметрию, тот вдруг спросил, обращаясь сразу ко всем членам агелы:
– А где наш лучший кифаред? Я хочу петь.
– Верно, – раздались голоса. – Какой же пир без песен.
– Эй, Орест, неси сюда свой инструмент! – крикнул оказавшийся рядом Книд. – Мы будем петь веселые песни.
«Ну сейчас начнем гулять на всю ивановскую», – впервые от души усмехнулся Тарас, заметив, как на зов к костру протолкался сквозь более рослых соплеменников невысокий Орест. Длинноволосому парню было лет пятнадцать, одет он был, как и все, а когда сел, то на его коленях Тарас заметил какие-то деревянные гусли с натянутыми вдоль них струнами из неизвестного материала. Спецназовец был заинтригован. Такого он еще не видел.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Эфор – от греческого «надзирающий» – высшая судебная должность в Спарте. В первые годы появления должности эфоры, скорей всего, назначались царем для его замещения во время военных походов. В обязанности эфора (всего их было пять) изначально входили только судебные функции в гражданских делах. Но постепенно эфорат расширил свои полномочия, выйдя из-под контроля царей. А вскоре сам поставил под контроль общины царскую власть. Эфоры выбирались на один год. Переизбрание на второй год запрещалось.
2
Аргивцы – граждане города Аргоса в Арголиде, соседствующего со Спартой. По большей части Аргос – постоянный противник Спарты, спорящей с ним из-за Кинурии, территории, примыкавшей к северной границе ее владений.
3
Стадия (греческая) – расстояние, равное 178 метрам.
4
Пифия – прорицательница, через которую «говорил» Аполлон. Стоявшие рядом жрецы записывали ее слова и давали ответ вопрошавшему в стихотворном и довольно «туманном» виде.
5
Адитон – внутренняя часть храма.
6
Мойры – богини человеческой судьбы. Слово «мойра» по-гречески означает «доля», «часть», что символизирует участь, которую при рождении получает человек. Греки изображали их в виде трех старух – Клото, Лахесис, Атропос, – прядущих нити судьбы.
7
Государство спартанцев на полуострове Пелопоннес в древности именовалось Лакедемон, а Спартой назывались лишь несколько поселений на правом берегу реки Эврот. Впоследствии название этого политического центра в области Лакония перешло на все принадлежащие государству (как исконные, так и завоеванные) земли.
8
Спартиаты – так называли себя полноправные спартанские граждане.
9
Все совпадения имен персонажей с реальными людьми случайны.
