Андрей Ерпылев - Расколотые небеса
Почти до земли…
Наваждение рассеялось лишь после того, как под ними, на буро-желтом от прошлогодней стерни поле, вспух оранжево-черный гриб никому не известной породы.
Amanita Ignasis. Огненная поганка…
Часть вторая
Медуза Горгона
7
— Сэр, скьюзми…
— Не утруждайте себя, бой, — высокий блондин в сером костюме сверкнул гостиничному лакею белоснежной улыбкой. — Я отлично понимаю по-русски.
И в самом деле, акцент в речи иностранца был едва уловим. Большинство обитателей соседней Эстляндии, например, владело государственным языком не в пример хуже. Не говоря уже об уроженцах более отдаленных окраин Империи.
— Вот ваш багаж… ваше степенство, — решил не ломать без нужды язык могучий вологодский парень, к которому прозвище «бой» шло еще меньше, чем седло пресловутой корове. — Разрешите показать вам номер…
— Спасибо, милейший, — иностранец порылся в бумажнике и протянул полиглоту бумажный рубль, тут же сгинувший без следа, кажется, даже без малейшего участия со стороны нового владельца. — Я разберусь самостоятельно.
— Как прикажете, — не настаивал покладистый лакей, исчезая за дверью. — Приятного отдыха.
— Спасибо, спасибо… — пропел блондин, обходя огромный «президентский» номер «Гипербореи» — новейшей гостиницы, открытой буквально прошлой осенью на побережье Финского залива, неподалеку от старенькой «Европейской», уже не способной вместить всех иностранных туристов, жаждущих приобщиться к красотам Северной Пальмиры.
По совести сказать, Роджер Ньюкомб никогда бы себе не позволил подобной роскоши, если бы рассчитываться пришлось из собственного кармана. Ну а если платит «фирма», то зачем экономить?
Конечно, отели, расположенные в историческом центре русского мегаполиса, считались на порядок более престижными, чем окраинные «ночлежки», как их презрительно называли аборигены, привыкшие к византийской роскоши своей варварской страны. Но мистеру Ньюкомбу были привычнее рафинированные европейские интерьеры. А что до архитектурных красот… Ему вполне хватало того вида, который расстилался за огромным панорамным окном номера. Тем более что с тридцать четвертого этажа «Гипербореи» город, чуть размытый легким туманом, напоминал рельефную карту. Вроде тех, которые используются в командно-штабных учениях.
«А что, — Роджер откатил бесшумно движущуюся в направляющих дверную панель и вышел на просторную лоджию, — отличный пункт корректировки получился бы — все цели как на ладони…»
Острый глаз профессионала легко различал в дымке сверкающие на солнце шпили Петропавловского собора и Адмиралтейства, длинный пенал Зимнего дворца, мосты, здание Биржи на Стрелке Васильевского острова… Нужно ли говорить, что полковник спецслужбы Его Величества не нуждался ни в каких путеводителях или гидах. Да и бывал он в столице «империи зла» далеко не в первый раз. Правда, каждый раз под другими именами… А кто сказал, что нынешнее — настоящее?
В конце концов настоящему мистеру Ньюкомбу сейчас совсем не плохо на Новой Гвинее, куда его отправила в полугодичную командировку родная «Нью-Йорк Геральд Трибюн». Почему же не воспользоваться на время его именем, в России мало кому известным? И что с того, что воспользуется им не янки, а обитатель противоположного побережья Атлантики? Союзники Британия и Штаты или нет?
Облокотившись на низкие перильца, мистер Ньюкомб курил, задумчиво стряхивая пепел в зияющую под ним многометровую пустоту. Европейские привычки тоже остались за кордоном.
«Что за странные люди эти русские, — меланхолично размышлял он. — В любой по-настоящему цивилизованной стране непременно сделали бы какое-нибудь более солидное ограждение, чем эта декорация… Или вообще намертво заклинили бы балконную дверь под каким-нибудь благовидным предлогом вроде вредного для здоровья смога или еще какой-нибудь чепухи, способной устрашить добропорядочного европейца. Это же рай для самоубийцы! Кто может поручиться, что даже у не помышляющего о суициде человека при взгляде в эту, ничем практически не огороженную бездну не переменятся планы на будущее?… Хотя… Чего же еще ожидать от народа, выдумавшего водку, русскую рулетку и космические полеты?…»
— Вы решили заняться вайджампингом, [6] мистер Ньюкомб? — раздалось сзади. — Не поздновато ли в вашем возрасте?
Ньюкомб в очередной раз стряхнул пепел и только после этого обернулся.
— Да и до моря далековато, — продолжал гость. — Вряд ли отсюда допрыгнул бы и спайдермен.
— Спайдермен, может быть, и не допрыгнул бы…
Если «репортер» обладал экстерьером вполне представительным — без малого двухметровый рост, широченные плечи, львиная грива льняных волос, то собеседник его такими данными похвастаться не мог. Нет, уродом он тоже не выглядел, но внешность его была… как бы это выразиться… среднеевропейской что ли. Такой легко сошел бы за своего и в Германии, и в Британии, и в Швеции… Да и в России, наверное, особенно здесь — в самом европейском городе огромной азиатской державы. Или, наоборот, в самом азиатском — Европы…
— Усы, на мой взгляд, чересчур пышны, — окинул его критическим взглядом Ньюкомб. — Я бы рекомендовал вам, Тревис, более глубоко вжиться в образ. Разве вас не снабдили материалами?
— А-а! — беспечно махнул рукой тот, кого назвали Тревисом. — Кто будет сверять с оригиналом человека, находящегося между жизнью и смертью?
— Смотрите, — пожал плечами полковник. — Это ваша часть операции… Я лично могу перечислить десяток дел, которые провалились и из-за меньших просчетов.
— А вы не боитесь, — несколько сместил русло разговора Тревис, — беседовать о таких щекотливых вещах в номере гостиницы? В номере РУССКОЙ гостиницы, — выделил он.
— Ничуть. Мы ведь сейчас дружим с этими медведями. Дружим и чуть ли не союзничаем. Пристойно ли подслушивать и подглядывать за друзьями?
— Ну, знаете ли…
— К тому же я проверил номер на наличие жучков, мой друг, — улыбнулся «газетчик». — И оптических, и акустических… И могу утверждать, что мы тут совершенно одни. Так что, если вам приспичит снять одну из русских телок, которые дежурят внизу, в холле, смело можете вести ее сюда. Разумеется, когда меня тут не будет… Гарантирую, что ее стоны и ваше пыхтение никто не услышит, а глянцевые фото вашей голой задницы, снятой со всевозможных ракурсов, не украсят страницы таблоидов.
— Поправочка, сэр, — недовольно буркнул собеседник Ньюкомба. — Во-первых, не такая уж я важная птица, чтобы за фотографиями моей задницы охотились издатели таблоидов, а во-вторых… Где вы видели в холле русских телок? Там сплошь немки и датчанки.
— Вот видите… — тонко улыбнулся полковник. — Значит, глаз на них вы все-таки положили…
* * *Автомобиль прокатился по особенно шумной и людной в этот час Чаринг-Кросс и нырнул в один из малоприметных переулков, мало изменившихся с тех давних пор, как в викторианском Лондоне орудовал Джек-потрошитель.
Дворик напоминал колодец, и длинный «Бальфур» развернулся в нем лишь с большим трудом.
— Вас подождать, сэр? — почтительно осведомился шофер у сидевшего на заднем сиденье высокого смуглого мужчины в темных, закрывающих половину лица очках.
— Не стоит, Гарри… Вас ведь зовут Гарри?
— Джерри, сэр. Но это неважно.
— Вот именно, Гарри…
С этими словами мужчина покинул уютный теплый салон и вышел под противный моросящий дождик, больше похожий на водяную пыль, неподвижно повисшую в воздухе. Увы, как верно замечают британцы, в Англии нет климата, там есть погода…
Смуглокожий взялся за дверной молоток, но не торопился стучать до тех пор, пока за его спиной «Бальфур», урча мотором, выбирался из тесного закутка между домами, стараясь не поцарапать полированные дверцы о старинный шершавый камень. И только когда звук работающего двигателя затих в ватной пелене мороси, несильно стукнул в темные влажные доски один раз.
— Это вы? — ожил спрятанный среди декоративных финтифлюшек, украшающих дверь, динамик.
— А то вы не видите, — съязвил мужчина, глядя прямо в шляпку одного из позеленевших от времени гвоздей, в которой, как он знал точно, прятался объектив миниатюрной видеокамеры.
Он также знал, что кроме системы видеонаблюдения вокруг него понапихано великое множество всяких электронных штучек, к которым хозяин особняка питал нездоровое пристрастие. Причем многие из них были не так уж безобидны…
— Увижу, — сварливо откликнулось переговорное устройство. — Если вы отойдете от камеры подальше. Оптика у меня широкоугольная, поэтому вместо человеческого лица, — раздался ехидный смешок, — я вижу лишь какое-то мурло. Совсем, как у канадского лося. Только в очках.
