Александр Афанасьев - Наступление. Часть 2
Вопросы, вопросы. Вопросы, не способствующие духу сотрудничества и взаимопонимания в рядах тех, кто воюет с Советской армией, исполняющей свой интернациональный долг в Афганистане, скорее наоборот. Таким образом — даже своей смертью эти отважные люди выполнят задачу, просто другую.
Но умирать здесь никто не собирался.
— Хорош кочевряжиться! — внезапно сказал по-русски с отчаянным украинским акцентом один из двоих, «моджахед» — помоги лучше.
— Даже у гор есть уши, и всевидящий Аллах слышит каждое сказанное нами слово, брат мой — предостерег второй офицер.
— Аллах не выдаст, свинья не съест. Пошли.
Вместе они натянули маскировочную сеть на автомобиль, разобрали оружие и скрылись в сгущающихся сумерках.
Конечно, никто не ставил им задачи подобраться к месту проведения испытаний настолько, чтобы иметь возможность выстрелить и убить президента или кого-либо еще. Это было бы глупо, такие задачи имеют лишь один шанс из ста на успех, а вот в остальных девяноста девяти случаях будут серьезные осложнения. Решение о ликвидации президента Пакистана на Старой площади еще не было принято, хотя такое предложение было внесено — в целях устрашения и для скорейшего завершения конфликта на советских условиях. Несмотря на жесткие меры, предпринятые в конце этого года по отношению к хостинской группировке моджахедов, несмотря на активизацию боевых действий против духов с применением самого современного вооружения, в том числе и того, которое раньше не применялось — все понимали, что войну в Афганистане надо было заканчивать. Эта война не приносила СССР никакой геополитической выгоды, просто оборачивалась проблемами и отнимала жизни светских граждан… да каких ко всем чертям граждан!? Пацанов она убивала! Просто пацанов, которые только что закончили школу, призвались в армию, чтобы отслужить, а потом пойти работать, обзавестись семьей, детьми… вместо этого их привозил в закрытых гробах Черный тюльпан и это было категорически неправильно и несправедливо.
Надо было заканчивать войну, и сейчас рассматривались разные варианты. Но в отличие от предыдущего Советского правительства все отчетливо понимали одну прописную истину: самый быстрый и надежный способ закончить войну — это потерпеть в ней поражение. Просто уйти оттуда, отдать все на откуп американцам и пакистанцам, заодно и Китаю, настроенному против СССР крайне агрессивно. Пусть в Пакистане будет создано государство исламского фашизма, пусть будет захвачен дружественный нам Афганистан, политый кровью советских воинов, пусть весь регион превратится в рассадник агрессивной исламской заразы. Пусть Индия увидит, что СССР не может ничего сделать и начнет искать других друзей, пусть Турция увидит и вспомнит про Великую Османскую империю, пусть видит весь Ближний Восток. Пусть тайными тропами через границу в СССР везут наркотики, травя этим ядом пацанов, пусть идут проповедники, чтобы разжигать тлеющие угли междоусобицы. Пусть нам потом придется отбивать врагов от Амударьи, а если не поумнеем — так и от Волги, пусть! Зато мы выполним свои международные обязательства будем чистенькими и закончим всем надоевшую войну, войну нового времени, так и не научившись в ней побеждать.
А раз не научимся — будет и другая война, и третья.
Так, твою мать!
Нет, товарищи, и господа, если кто считает себя таковыми. Не все так просто. Варианты могут быть самыми разными, и руки у СССР — пока что развязаны. Никто с нами не смеет говорить языком угроз. И никто не смеет нарушать достигнутые договоренности. Прошедший год «национального примирения» показал — кто есть кто, ху из ху. Если кто не хочет по-хорошему — тот получит по-плохому, вот и все. Хост — это только первая ласточка, уже немало озадачившая тех, кто играет по ту сторону. Дальше будут еще.
Информация о пакистанской ядерной угрозе требовала проверки, по данным разведки Пакистан не смог наработать сто двадцать килограммов обогащенного урана, а именно столько нужно — с учетом неизбежных потерь — для наличия хотя бы минимальных ядерных сил. Одна бомба на испытания и две — в закрома. В Пакистане было недостаточно мощностей для обогащения урана в принципе, не было ни центрифуг, ни месторождений, ничего. Обогащенный уран, из которого предположительно сделали бомбу, мог поступить либо из Китая, либо из ЮАР, наличие у Пакистана ядерных зарядов кардинально корректировало план Камнепад. Но для того, чтобы принимать решения — надо было подобраться к атомному центру и снять характеристики испытательного взрыва, установив аппаратуру с высокой точностью фиксирующие колебания земли, а так же приборы, фиксирующие электромагнитную вспышку, неизбежную при подрыве устройства. Только так можно было понять, что подорвали, атомную бомбу или несколько вагонов тротила, и если атомную бомбу — то какой мощности.
Всю ночь двое офицеров шли по горам, молча, спокойно, так, как могут ходить только местные. Если на это посмотреть со стороны — то кажется, человек издевается, можно идти и вдвое быстрее. Но это только так кажется, идя вдвое быстрее ты свалишься с ног максимум через пару часов, а вот так как ходят местные — можно идти много дней, преодолевая километр за километром узкой, нетореной, почти невидимой тропы. Несколько раз они наталкивались на кого-то… здесь у каждого племени были счеты друг с другом, правительство этим умело пользовалось, место подрыва могли охранять малиши из других племен… они же ничего не знают про радиацию, полезут в самую атомную топку, и ничего не поймут, пока не начнут умирать. Ни одного человека они не убили — подготовка двух советских офицеров спецназа, усовершенствованная несколькими месяцами пребывания среди моджахедов давала о себе знать. Обоих они почувствовали — именно почувствовали, прежде чем те почувствовали и — обошли. Сказывалось то, что у местных племен не было собак, собаку так просто не обойти.
Под утро они поняли, что дальше идти нельзя — тут было уже армейское оцепление, считалось, что если накрыться маскировочной сетью, то будет незаметно, они же заметили сразу, в горах надо уметь прятаться. Выбрав место — там было что-то вроде ложбины, как будто огромный камень упал с неба, пропахав ее, а может так оно и было — они поползли туда, медленно и спокойно, как змеи, накрывшись пуштунскими, ткаными из грубой шерсти одеялами, с которыми по маскирующим свойствам именно в этих горах не мог сравниться ни один маскхалат. На полпути им пришлось остановиться, затаиться — вертолет, легкокрылая французская стрекоза Алуэтт неспешно летела над склоном, пулеметчик, оставив пока в покое грозное оружие, высунулся, чуть ли не по пояс, ища малейшие признаки присутствия посторонних, чужих на склонах. Что русские, что американцы уже были бы обнаружены — но они были не русскими, не американцами, после школы в масудовском лагере, школы старых контрабандистов, издревле доставляющий товар через Пандшер, они были пуштунами-лазутчиками способными обмануть и вертолет и востроглазого наблюдателя-пулеметчика на нем.
Вертолет улетел, но они лежали под одеялами и ждали еще долго, больше часа, в горах торопится только тот, кто не желает дожить до следующего утра.
Расселина встретила их змеей, недовольно зашипевшей, непонятно как тут оказавшейся — и мгновенно убитой чем-то вроде копья на толстой, но легкой зачерненной палке. Тот, кто сделал это — подтянул обезглавленное, еще дергающееся тело змеи к себе, запрокинул в рот, ловя последние капли живительной черной крови — а расселине это уже можно было сделать.
— Помнишь? — шепнули на ухо.
Еще бы… Это тогда они сдуру пошли «на большой караван», и тогда так же змеюку уработал Гусь. Или Балу? Нет, точно Гусь. Он так же пил ее кровь, а потом они пошли дальше, забили караван и… хапнули неприятностей расхлебывать которые приходилось до сих пор. А может, это были и не неприятности… как судить. Но все равно историю со змеюкой помнили оба… интересно, где тот же самый Гусь? Дембельнулся? Или все же остался… может и вовсе где то рядом, информация о бойцах спецназа является государственной тайной, узнать о том, где сейчас твой сослуживец можно лишь встретившись с ним… и то если расскажет и не солжет.
— Здесь.
Здесь так здесь.
Развернули оборудование, самая большая проблема была со штырем, его полагалось вогнать в землю, а он хоть и титановый, да и земля тут каменная. И как прикажете это сделать, это ученым кажется, что все так просто — пару раз сверху ударил и все. А если ты на склоне, а на склон смотрит снайпер, пытаясь засечь любое резкое движение, чтобы нанести свой смертельный удар.
Додумались — сначала выкопали что-то типа ямы, не такой и большой, а рук до крови стерли, только потом, уже в дно ямы начали вбивать штырь. Хоть и титановый, заостренный — а все равно ушел на это час, не меньше. Н вбили. Потом, подключив провода, установили аппаратуру в режим записи, накрыли все это еще одним одеялом и замерли.
