Андрей Бондаренко - Аляска золотая
Егор проворно вскочил на ноги, оглянулся вокруг. Полутёмное помещение кают-компании «Кристины», тусклый свет двух масляных фонарей, развешанных на противоположных стенах. В самом дальнем углу, всё также сидя на полу и уткнувшись лицом в свои колени, крепко спала Санька. На соседних койках мирно похрапывали Ерик Шлиппенбах и рыжебородый помощник капитана бригантины, чью длинную шведскую фамилию Егор так и не запомнил.
На палубе его встретили беззаботные и ласковые солнечные лучи, тёплый ветерок нежно коснулся давно небритых щёк. Синее безоблачное небо, незнакомые запахи и ароматы…
Егор по короткой лесенке вбежал на капитанский помост, кивнув головой стоящему у корабельного штурвала Фруде Шлиппенбаху. Но спрашивать ничего не стал, а просто вытащил из-за голенища сапога подзорную трубу и жадно приник глазом к окуляру, напряжённо всматриваясь в светло-сиреневые морские дали. Рука плавно перемещала оптический прибор, а невыдержанный внутренний голос, потрясённый увиденным, разразился целым потоком удивлённых междометий.
С правого борта хорошо просматривался длинный, неправдоподобно ярко-изумрудный берег.
– Где мы сейчас находимся, шкипер? – хрипло и чуть взволнованно спросил Егор.
– Я думаю, что справа по борту от нас расположен один из карибских островов, – невозмутимо предположил швед. – Точнее сказать пока не могу.
– Карибский остров? – недоверчиво переспросил Егор. – Вы, капитан, не ошибаетесь? Как-то всё это, э-э-э…, неожиданно и быстро…
Фруде флегматично пожал своими широкими плечами и, скупо улыбнувшись, торжественно и чуть напыщенно объявил:
– Получается, сэр Александэр, что наша с вами «Кристина» уже вошла в полноценную легенду! Я слышал, что некоторые знаменитые капитаны пересекали Атлантический океан за двадцать, и даже – за восемнадцать суток. Но, чтобы всего за тринадцать? Сам никогда не поверил бы! Впрочем, нам всё это время помогал попутный ветер…. Да, что там, попутный шторм…. Да, что там, попутный тропический ураган! Ну, и госпожа Удача, понятное дело. Куда же без неё? Только если прямиком – на городское заброшенное кладбище…
Ещё немного полюбовавшись через хитрую бельгийскую оптику на изумрудно-зелёный берег острова, Егор поинтересовался:
– Капитан, а куда мы сейчас направляемся?
– В любом случае – на юг. К назначенному адмиралом Лаудрупом месту сбора, к Маракайбо. Одно только плохо: ветер стихает. Как бы не установился полный штиль…
Сзади послышался негромкий шорох – от соприкосновения подола длинного дамского платья с грубыми досками корабельной палубы – и Санькин звонкий голос взволнованно и слегка напряжённо спросил:
– Милый капитан Шлиппенбах, а другие наши корабли…. Они, они…. Они намного отстают от нас?
– Думаю, что суток на трое, не меньше, – надувшись огромным мыльным пузырём, важно известил швед. – Куда им, жалким тихоходам, угнаться за моей, извините, за нашей легендарной «Кристиной»?
– Следовательно, они…, не утонули?
– Конечно же, нет, дорогая княгиня! Это полностью исключается! С такими-то опытными капитанами? Да, ну, не смешите меня, право…
Егор обернулся, и Санька – чумазая, бледная и растрёпанная – незамедлительно, совершенно не стесняясь Фруде, с громким и восторженным визгом бросилась ему на шею, жарко зашептала в ухо:
– Саша, прикажи, чтобы корабельный повар срочно нагрел воды, да побольше, да погорячее. Мне же надо срочно помыться! А потом пусть обед подают. Я проголодалась – как десять тысяч тамбовских волчиц…
А уже на самом закате они похоронили – согласно морскому обычаю – русского полковника Илью Солева.
Егор сперва сомневался: может, стоит пристать к острову и придать тело усопшего земле? Но Ерик Шлиппенбах, закостенелый дремучий романтик, всё же уговорил, мол: – «Быть похороненным в ласковых и тёплых, изумрудно-зелёных водах знаменитого и легендарного Карибского моря – очень благородная участь, о которой остаётся только мечтать понимающему человеку…».
Шведские матросы, непроизвольно воротя носы в сторону, завернули мёртвое тело Солева в старую, тёмно-бежевую парусину, наспех зашили её суровыми нитками, предварительно положив в ноги покойному тяжёлое чугунное ядро.
Егор за все шестнадцать лет своего пребывания в России семнадцатого и восемнадцатого веков так толком и не выучил ни одного церковного текста, поэтому православную заупокойную молитву над умершим соратником прочитала Сашенция. Потом Ерик Шлиппенбах разразился длинной и торжественной речью, наполненной вычурными фразами о «благородных рыцарях, героически павших на бранном поле», о «завидной участи», и о «сагах и балладах, которые, непременно, ещё будут распевать на площадях европейских городов юные менестрели – в лихо заломленных на бок малиновых беретах…».
А потом они – совместными усилиями – перевалили мёртвое тело, зашитое в старую парусину, за борт. Раздался громкий «бульк». Вот и всё, и ничего не хотелось больше говорить….
Глава пятая
Тайная Вечеря
– Каждому человеку да воздастся по делам его! И за все в целом, и за каждое дело в отдельности, – убедительно вещал важный и проникновенный голос. – Подлость – рано или поздно – будет отомщена. Доблесть же награждена – всенепременно и по достоинству….
Пожилой седовласый мужчина, сидящий за рулём автомобиля, неодобрительно усмехнулся и резко нажал на нужную кнопку магнитолы, переключаясь на другую волну.
Когда-то седовласого мужчину звали Сергеем Николаевичем, но последние пятнадцать лет все обращались к нему не иначе, как – «господин Координатор». Причём на разных языках этой планеты, потому что секретная служба «SV», которую он имел честь возглавлять, была международной.
Конечно же, он единолично возглавлял службу в её текущей деятельности, и под его непосредственным началом находилось несколько тысяч сотрудников. Причём, некоторые из них усердно трудились и за пределами нашей Солнечной системы, а отдельные индивидуумы – даже в далёком и загадочном Прошлом. Но это – только в текущей и повседневной деятельности. В глобальном же, так сказать, масштабе, а также в разрезе стратегического планирования, служба подчинялась Высшему совету, который – время от времени – серьёзно напоминал о себе, неожиданно вызывая на начальственный ковёр и устраивая очередную показательную головомойку. Иногда высокие претензии были сугубо по делу, но чаще всего – просто так, из принципа, мол, для того и зубастая щука, чтобы ленивый и упитанный карась не дремал…
Сергей Николаевич аккуратно припарковал свой неприметный служебный автомобиль на уютной стоянке, расположившийся возле неприметного двухэтажного особняка под тёмно-красной черепичной крышей, местами увитой густым, тёмно-зелёным плющом. Впрочем, в этом тишайшем пригороде города Лондона все двухэтажные и трёхэтажные строения были сугубо неприметными, с крышами, местами увитыми густым, тёмно-зелёным плющом…
Неяркое жёлтое солнце уже наполовину скрылось за линией горизонта, над пригородом столицы туманного Альбиона медленно, но верно опускался тёмно-серый, почти бесцветный вечер.
«Ерунда какая-то!», – внутренне поморщился Координатор. – «Во всех других местах нашей прекрасной планеты поздние вечера совсем другие, цветные: нежно-сиреневые, светло-фиолетовые, тёмно-синие…. И только в Лондоне они такие – никакие, бездарно-серые…. Да, Высший совет – в своём репертуаре, мало того что в Англию пришлось тащиться, так ещё и на ночь глядя пригласили, умники хреновы…. Что за нездоровая манера такая – все важные вопросы рассматривать поздней ночью? Прямо не рядовое совещание, а какая-то Тайная Вечеря…».
Он вылез из автомобиля, аккуратно захлопнул дверцу, педантично – как и всегда – поставил машину на сигнализацию, хотя это было совершено излишним: служба умела действенно и надёжно обеспечивать безопасность всех своих сотрудников. В бытовом понимании, естественно, в мирное время, так сказать…
Но Сергей Николаевич не склонен был менять своих привычек и принципов, приобретённых ещё в далёкой юности. Главный принцип у него был такой: никогда и ничего не менять в своей жизни – в плане разных глупых мелочей. Мол, жизнь человеческая так коротка, что не стоит забивать себе голову разной ерундой. Вот он по этому поводу уже долгие годы пил один и тот же сорт чая, курил одни и те же сигареты, любил одну и туже женщину, а свою машину всегда ставил на сигнализацию….
Координатор, предъявив неприметному охраннику пластиковый пропуск, уверенно вошёл в просторный холл особняка, по старинной лестнице поднялся на второй этаж и легко прикоснулся указательным пальцем к неприметной кнопке, выступавшей из стены на десятые доли миллиметра. Послышался тихий шорох, через пять-шесть секунд часть светло-зелёной стены совершенно бесшумно отошла в сторону.
Сергей Николаевич зашёл в лифт и уверенно надавил на самую нижнюю ярко-красную клавишу, на которой красовалась белая цифра семь, отдалённо напоминающая силуэт лебедя.
