Андрей Саргаев - Е.И.В. Красная Гвардия (СИ)
«Обоз фальшивый!» — мысленно оправдываюсь… перед кем?
«А министр настоящий!»
«Что я могу сделать?»
«Хоть что-нибудь, император хренов».
«Послать батальон Тучкова навстречу?»
«Сам решай, не маленький. Я ухожу. Совсем ухожу».
«Куда?»
«Не твоё собачье дело! Ладно, не переживай, у тебя неплохо получается править. Всё!»
Собеседник замолчал, и для полноты картины не хватает только коротких гудков в трубке. Трубки тоже нет. А что это было?
Глава 7
— Красотища-то какая, Денис Васильевич!
Лейтенант Давыдов, командир флагмана Императорского Пароходного флота, только улыбнулся в ответ. Он не разделял восторгов министра золотодобывающей промышленности Александра Фёдоровича Белякова. Ну какая может быть красота в дельте Волги? Да хоть Каспийское море взять — солёная лужа со штормами, и больше никакого приятного сердцу романтизма. Вот Балтика, где даже от самой воды волнующе пахнет дальними странствиями, приключениями, смолой и порохом… А что здесь? В какую сторону не пойди, везде берег. На персиян с накрашенными хной бородами смотреть? Так их и на Макарьевской ярмарке толпы ходят.
— Откуда здесь красоты, Александр Фёдорович? — юный лейтенант постарался придать лицу скучающее выражение старого морского волка. — Вот к Жигулям поднимемся, тогда и пейзажи начнутся.
Тут он кругом прав — за бортом уныло и однообразно тянулись камышовые заросли, и казалось, будто шлёпающая плицами канонерка стоит на месте. Тут и заблудиться немудрено, несмотря на обозначенный радением астраханского губернатора фарватер. Протоки, воложки, старицы, островки, острова, островищи… Так что прихваченный ещё в Кадницах лоцман сполна отработает обещанную полтину.
— Митрий, ты того, присматривай! — Беляков не удержался от начальственного окрика. На мель сядем — враз шкуру спущу!
— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство Лексан Фёдорыч! — поспешил подольститься тощий мужичок со сморщенным лицом. — В наилучшем виде домчим!
А рожа довольная, будто он и есть главный механизм боевого корабля. Подлая натура, что и говорить. О том Беляков знал достоверно — нет на всей Волге существа подлее Митрича. По реке хоть с завязанными глазами, этого не отнять, но в своё время попил немало кровушки, будучи старшиной бурлацкой артели. Эх, и драл деньгу безбожно, особенно перед ледоставом, когда хоть разорвись от жадности, а мошну развязывай.
Погрозив ещё раз кулаком, министр окончательно удовлетворил инстинкт большого государственного человека и вернулся к разговору с лейтенантом:
— Не испить ли нам чайку, Денис Васильевич?
Давыдов в задумчивости погладил едва пробивающиеся усики, посмотрел на стоящее в зените солнце, и со всей возможной солидностью ответил:
— И пообедать бы не помешало.
Тут же из люка, что вёл в трюм к паровой машине, высунулась перемазанная углём и сажей физиономия. Ну точно чёртик из табакерки.
— Дозвольте свежей рыбки половить, ваше благородие?
— Дмитрий Яковлевич, — укоризненно протянул лейтенант, — я же просил обращаться без чинов.
— Так-то оно так, — инженер-механикус вылез уже по пояс и вытер потное лицо рукавом полосатой рубахи, отчего стал ещё грязнее. — Как бы в привычку не вошло, Денис Васильевич. Панибратство с нижними чинами может в конфузию ввести.
— Чай мы не полицейское начальство, — засмеялся Беляков. — Нам можно.
Механик только руками развёл. Не далее как этой зимой, изгнанный из университета за излишнюю любовь к кабакам Дмитрий Яковлевич Горбатов, вызвал своим внешним видом гнев московского полицмейстера и был отдан в матросы. Не будем обвинять почтенного служителя правопорядка в предвзятости — всё происходило в суде, куда бывший студент попал за избиение станового пристава. По счастью, дело решили признать политическим, а не уголовным, иначе бы совсем беда. А политика… она есть пребывание в заблуждении, и прекрасно выбивается из дурной головы правильной военной службой. Повезло, можно сказать. А то, что вместо привычных богословия, риторики и философии пришлось срочно изучать устройство паровых машин, так это лишь на пользу.
— И всё же, как насчёт рыбки, Денис Васильевич? — повторил механик.
— Не против, Александр Фёдорович? — лейтенант вопросительно посмотрел на министра, как самого старшего по положению. По старой Табели, почитай, второй класс. — Мы быстро.
— Собственно, куда торопиться? — Беляков достал часы, откинул крышку, и с удовольствием прислушался к звону. — По этим закоулкам всё равно засветло к Астрахани не попадём, так не лучше ли прямо здесь привал устроить? Утром проснёмся пораньше — как раз к вечеру прибудем.
Давыдов что-то в уме прикинул и с согласием кивнул.
— Лоцман, якорь тебе в печёнку, выбирай место для стоянки!
— Да вот же оно тама! — с готовностью отозвался Митрий и ткнул пальцем куда-то в сторону берега. — Совсем рядышком. Завсегда тута ночуем.
Странные у этих лоцманов представления о времени и пространстве. Вроде обещал рядышком, а два часа потратили, добираясь до нужного места кружным путём. Мели, говорит. Везде, и иначе никак не пройти.
Но вот наконец-то «Гусар» ткнулся носом в берег, и Денис Васильевич первым выскочил на твёрдую землю, не став дожидаться сходней.
— Выгружайтесь, Александр Фёдорович!
Беляков не спешил. Это восемнадцатилетнему лейтенанту позволительно скакать стрекозой, а солидному человеку на четвёртом десятке приличествует неторопливость и степенность. И чувство ответственности, куда же без него? Сначала выставить часового у ценного груза, и лишь тогда подумать об отдыхе. Бережёного, знаете ли, Бог бережёт. А с полусотней пудов золотого песку и самородков даже на безлюдном острове посреди Волги будешь чувствовать себя неуютно.
Золото… Так уж вышло, что на прииске не знали о планируемой совместно с Бенкендорфом операции, да и знать не могли, потому сплавили на лодьях по Урал-реке до Гурьева городка всё добытое за время отсутствия министра. Эх, не нужно было сообщать нарочным о пути следования! Но хотелось как лучше…
— Александр Фёдорович, вы скоро? — лейтенант уже закончил рекогносцировку и махал рукой. — Смотрите, и кострище старое.
Правильно, кто пропустит сухой и поросший лесом островок? Тут тебе и дрова, и защита от палящего южного солнца.
— Я ить плохого не насоветую, — важно заявил лоцман. — Прикажете сеточку растянуть?
— Давай, — согласился Беляков. — А мы пока костром займёмся.
Но немного подумав, Александр Фёдорович решил, что разведение огня вполне можно отнести к технической части, да и заготовка дров более подходит кочегарам, чем министрам. Нет, работы он не гнушался, но ведь когда-то нужно учиться руководить?
Через некоторое время все оказались при деле, даже командир канонерки. Правда лейтенанту быстро прискучило кричать с берега на устанавливающих сеть артиллеристов, и он нашёл себе более возвышенное занятие. Раскрыв толстую тетрадь, Давыдов что-то в ней писал толстым карандашом, часто останавливаясь и перечёркивая строчки.
— Александр Фёдорович, вы не подскажете рифму к слову машина?
— Я что, похож на поэта?
Лейтенант смутился и признался:
— Есть в вашем лице что-то одухотворённое.
— Да? — удивился Беляков, из всего чтения предпочитавший книгу приходов и расходов.
— Точно-точно.
— Тогда к слову машина… будет… будет… вторая машина!
— Однако!
— Не так?
— Всё так! — заверил Денис Васильевич. — Но эта рифма замечательно подойдёт к другому стихотворению, а тут другую нужно.
— Тогда зачем наугад подбирать? Прочтите уже написанное вслух, и мы вдвоём обязательно что-нибудь придумаем.
— Конечно, — лейтенант прокашлялся и с чувством продекламировал:
Ради бога трубку дай,Ставь бутылки перед нами.Моряков скорей сзывайС закручёнными усами.Тех, кому привычен дым,Бури вой и мощь машины,Кто красоткам молодым…
— Предпочёл кусок свинины! — предложил Беляков.
— Э-э-э… нет… хотя… да!
Кто красоткам молодымПредпочёл наук вершины.Чтобы хором здесь гремелЭкипаж морской летучий,И до неба возлетелЯ на их руках могучих.
— Неплохо, Денис Васильевич, очень даже неплохо! Вы не думаете показать сии вирши Гавриилу Романовичу Державину?
Что думал лейтенант Давыдов, так и осталось неизвестным — грохот взрыва заставил его выронить тетрадь со стихами и вскочить на ноги.
— Что за чертовщина?
— Рыбу глушат, ироды. Или осетров из камышей в сеть загоняют.
— Так они же по счёту выдаются!
— Осетры?
— Зачем осетры? Кто их в здравом уме перечитывать будет? Я про гранаты новой системы. Паскуды! Восемь штук еле-еле выпросил!
