Андрей Саргаев - Е.И.В. Красная Гвардия (СИ)
— И что пишут, дорогая?
Морщится, будто вместо букета цветов получила в подарок огромную бородавчатую жабу. В кабинете мгновенно смолкает гул голосов. Решили, что между нами произошла размолвка? Скорее всего так — вон граф Кулибин смотрит с осуждением. Вслух не скажет, но в глазах такой укор…
Мария Фёдоровна спешит успокоить народ:
— Представляете, господа, цесаревича Николая кто-то научил ругаться плохими словами.
Наивная, разве хорошими словами можно ругаться? Но сделаю заметку на будущее — никогда не говорить о политике в присутствии детей. Или следить за речью, что более разумно, но менее выполнимо.
Тема нашла живейший отклик, люди заинтересовались, пустились в воспоминания, и опять появилась возможность спокойно говорить:
— Просят денег?
— И это тоже. Или ты думаешь, будто могут быть другие просьбы?
— Надежда умирает последней, душа моя.
Я тоже наивный. Прошли те времена, когда немецкие родственники пытались строить интриги, шпионили в пользу прусского или австрийского двора, жаловались на территориальные поползновения более сильных соседей и прочая, и прочая, и прочая. Ныне только одно — едва удерживающиеся на грани приличия просьбы о помощи. Финансовой, разумеется.
Оказалось, что в жизни всегда есть место чуду, и Мария Фёдоровна смогла меня удивить. Она достала из извечного женского тайника, что за лифом, вчетверо сложенный листок бумаги и протянула со словами:
— Вот здесь не просьбы, а предложения.
Не понял… какая-то сволочь смеет посылать письма моей жене минуя официальные пути? Впрочем, после первых строчек выяснилось, что сволочь была не одна. Любопытно — любопытно…
— Сама как смотришь на это?
— Знаешь, — в голосе супруги чудится насмешка. — Это выглядит попыткой мышей побить кота, предварительно заручившись помощью медведя.
— А медведем являюсь я?
— Кто же ещё? Бонапарт больше напоминает помойного кабыздоха, в отсутствие хозяев пробравшегося в дом. Разгромил кухню, нагадил в будуаре, охально обидел оставшихся без присмотра болонок… Теперь кусает лакеев, пытающихся выгнать его взашей.
Надо же, до чего сочно и образно сказано! Воистину национальность женщин нужно считать не по стране происхождения, а по месту рождения её детей. Разве немка так скажет?
— Но, дорогая, Совет немецких князей…
— Представляет собой кучку голодранцев, под предлогом войны с Австрией пытающихся выпросить у тебя как можно больше денег! — продолжила за меня Мария Фёдоровна. — Павел, я совершенно не разбираюсь в армейских делах, но твёрдо уверена, что при таких союзниках количество твоих дивизий придётся увеличивать вдвое, чтобы не только воевать с австрийцами, но и спасать от разгрома этих… этих…
Хорошее воспитание не позволило императрице найти точное определение. И не нужно, я сам навскидку смогу предложить десяток вариантов, один другого неприличнее. Но, согласитесь, жулики первостатейные. Европа вот-вот полыхнёт войной, в которой не будет нейтралов, а они керосинчику плескают, собираясь предъявить Австрии ультиматум. Да, а что написано про требования? Опять не понял — вроде ультиматумов без требований не бывает? Охренели, идиоты?
Но здравая мысль в послании всё же есть, правда если смотреть с немецкой точки зрения. Ну как же — войти в союз с Россией, что почти на сто процентов гарантирует защиту от притязаний Наполеона, тоже автоматически становящегося союзником. А оно мне надо? Сегодня с Бонапартием мир, дружба, взаимовыгодная торговля, а завтра? Завтра «маленького капрала» клюнет в задницу жареный галльский петух, и двинут к нашим границам орды европейской сволочи под французскими знамёнами. Нет уж на хер… Не будем вмешиваться в приватные беседы Парижа и Вены — чем больше они друг друга поколошматят, тем легче потом их бить. А бить придётся, рупь за сто даю. Это карма, как однажды выразился на допросе подозреваемый в шпионаже на Японию буддийский монах.
Я, как коммунист, в эти восточные сказки не верю, тем более тот монах оказался обыкновенным калмыком, приехавшим в Нижний Новгород торговать арбузами на колхозном рынке и попавшим к нам из-за доноса фининспектора, долго и безуспешно намекавшего на взятку. Вот он-то свой червонец с намордником получил, а арбузного шпиона отпустили. Иногда вспоминаю этот случай как анекдот, и слово в память врезалось.
Карма… может быть и она. Но воевать с Наполеоном всё равно придётся. Любая вновь образующаяся империя похожа на подростка, подсмотревшего в цирке пару хитрых приёмов какой-нибудь борьбы — сразу ощущает себя сильным, могучим, опасным и… и сразу же пытается доказать это сверстникам. Потом, после нескольких удачных драк, начинает лезть к взрослым. И если не получит вовремя в рыло… так, чтобы вылетевшие зубы перемешались с кровавыми соплями, то жди беды. Вырастет чудовище, которое такого натворит!
Нет, укоротить Бонапартия придётся, это понятно, только не время сейчас. Пусть воюет. Даже если кого-нибудь победит и что-нибудь захватит, то не велика беда — Австрия и немецкие княжества вовсе не тот противник, с которым армия приобретает боевой опыт.
Кстати, испанские гверильясы наверняка захотят научить немцев и австрийцев славным обычаям партизанской войны. Заодно на продаже древних фузей кое-какие деньги заработаем… хм… я хотел сказать — окажем посильную помощь освободительному движению угнетённых народов. Что, пока ещё не угнетённые? Так мы и не торопимся.
— Отвечать на письмо будем? — Мария Фёдоровна улыбается. — Только не так, как на предыдущее.
Стыдно. Но зачем напоминать? Да, было дело, поддался настроению, но не отправил же? Теперь что, всю жизнь попрекать?
А стоит ли им вообще отвечать? Разве идущий по лесу медведь должен обращать внимание на снующих под ногами, в смысле, лапами, муравьёв? От тех хоть какая-то польза есть — санитары леса. Или так про волков говорят? Пусть будут муравьи. Хоть гусеницы, лишь бы в стаи не сбивались. Кстати, о стаях… не слишком ли много позволяет себе Пруссия? Ведь именно по её инициативе германские князья, курфюрсты, пфальцграфы и прочая сволочь собралась в Берлине на этакую конференцию. Четвёртый Интернационал, мать его за ногу! Такими темпами и до объединения додумаются. Или нет, решат дожидаться Бисмарка?
К чертям все союзы с немцами. У русского человека против них врождённое предубеждение. Пусть даже они австрийцам проиграют (тут и Кассандрой не нужно быть), но и в поражении почувствуют преимущества объединения — разгром, поделённый на нескольких участников, выглядит не таким уж страшным. А если, не дай Бог, победа? Тут действует совсем другая арифметика — не делить, а умножать приходится.
Хотя, если взглянуть на проблему иначе… Да пусть воюют, в конце-то концов. Кто там вокруг себя собирать будет, если они друг друга ненавидят и готовы сцепиться при любом удобном случае? Бавария перед Наполеоном задницей крутит, Ганновер под англичанами лежит, Саксония и Вюртемберг… Что там ещё есть? Забыл. Германские государства сейчас старые башмаки напоминают — никому не нужны, все знают, что они где-то есть, но никто не знает, где именно.
— Павел, так что будем делать? — Мария Фёдоровна повторяет вопрос.
Женщине хочется поиграть в политику? Так за ради Бога, в добрый путь!
— Душа моя, ответь им сама.
— Что обещать?
— Всё что угодно, только ничего конкретного.
— А деньги?
— Вот их не нужно ни в коем случае.
— Но мы же всё равно не собираемся давать, только посулим.
Не понимает. Тут ведь дело вот в чём — предложи человеку тиару Папы Римского, а потом обмани… Любой отнесётся с пониманием — ну не получилось, что уж теперь? Но о деньгах будет помнить вечно, и ещё детям завещает — как же, на святое покусились! Свинская человечья натура…
— Нет, дорогая, будем выше меркантильных мелочей!
Мария Фёдоровна ушла, не желая мешать важным мужским разговорам и стеснять своим присутствием блистательных кавалеров. Золото, а не женщина!
В душе опять ворохнулось старое недовольство. Что-то в последнее время оно часто стало проявляться. Уж не собирается ли прежний владелец тела предъявить на него права? Да и на жену тоже?
Ответом стал ясно прозвучавший в голове эмоциональный возглас:
«Причём здесь бабы, дурень? Беляков с грузом золота две недели как прибыть должен, а ни слуху, ни духу!»
«Обоз фальшивый!» — мысленно оправдываюсь… перед кем?
«А министр настоящий!»
«Что я могу сделать?»
«Хоть что-нибудь, император хренов».
«Послать батальон Тучкова навстречу?»
«Сам решай, не маленький. Я ухожу. Совсем ухожу».
«Куда?»
«Не твоё собачье дело! Ладно, не переживай, у тебя неплохо получается править. Всё!»
Собеседник замолчал, и для полноты картины не хватает только коротких гудков в трубке. Трубки тоже нет. А что это было?
