Сергей Бузинин - «Отпуска нет на войне». Большая Игра «попаданца»
– А я должен буду надеть британский мундир и положить живот во благо Ее Величества? – скептично проворчал Арсенин. – Искупить, так сказать, вину кровью?
– Ни в коем случае, – замахал руками капитан. – В британской армии хватает народа и без вас. Мало того – я хочу отпустить вас. И даже больше – я хочу, чтобы вы вернулись в свое коммандо.
– Странное желание для британского офицера, вы не находите? – недоуменно приподнял бровь Арсенин. – Будь я вашим начальством, то даже сказал бы – преступное. У меня, конечно, нет желания черт знает сколько времени томиться за решеткой или того хуже – встать к расстрельной стенке, но видит бог, я совершенно не понимаю, чем я вам так понравился…
– А ничем, – флегматично пожал плечами британец. – Вы не кокотка с пышным задом, чтобы нравиться. Просто вам повезло. Попали в нужное время в нужное место.
Услышав последнюю фразу, Арсенин состроил самую недоуменную гримасу и вопросительно уставился на собеседника.
– Вам когда-нибудь в жизни доводилось сталкиваться с таким чудовищем, как бюрократия? – Капитан достал из стола сигару, понюхал ее и отложил в сторону. – По глазам вижу – доводилось. А я так сталкиваюсь с ней постоянно. Чтобы было понятно, объясню. Помимо прочих обязанностей я вынужден заниматься и сбором разведывательной информации, и налаживанием агентурной сети. Так уж случилось, что для поддержания отчетности в должном порядке мне необходим еще один агент в рядах буров. И тут мне докладывают, что поймали вас, что для нас обоих – несомненная удача. Вы обыкновенный авантюрист, фрилансер, и вам, по сути, безразлично, кому служить, Богу или мамоне. Вряд ли вами движет какая-никакая идея. Поэтому я вас отпущу, но с одним условием – помимо службы у буров, вы будете работать и на меня.
– Но в таком случае мне придется стрелять по вашим солдатам, и вполне возможно даже кого-то убить, – недоверчиво хмыкнул Арсенин. – Иначе сами же буры вышвырнут меня вон. Кому нужен бесполезный наемник?
– Не имею ничего против, – Рочестер все же раскурил сигару и с удовольствием выпустил клуб дыма. – Стреляйте, убивайте, можете даже совершать героические подвиги. Чем выше вы подниметесь по карьерной лестнице, тем лучше. А жизни рядовых… Мне, конечно, будет жаль не вернувшихся домой, но Империя – превыше всего! А жизни нескольких человек – слишком незначительный фактор, чтобы уделять ему излишнее внимание. Вам, как человеку, несомненно, практичному, будет приятно узнать, что мы ценим оказываемые нам услуги и готовы щедро таковые оплачивать в дополнение к тому, что вы уже получаете от буров.
– Допустим, вы в очередной раз правы в своих предположениях, – задумчиво произнес Арсенин. – И это предложение мне чертовски интересно. А как вы собираетесь контролировать мою лояльность, после того как я покину расположение полка? Вы не боитесь, что я разом позабуду про свои пылкие клятвы и сбегу?
– Не боюсь, – довольно улыбнулся дознаватель. – Вопрос вашей лояльности меня абсолютно не волнует. В свою очередь хочу спросить, вам уже доводилось иметь дело с фотографами?
– Конечно. Но я никак не возьму в толк, как фотография может заставить меня выполнять взятые на себя обязательства? – недоуменно протянул Всеслав.
– Все очень же просто, – снисходительно улыбнулся британец. – После того как вы напишете расписку о своем добровольном решении сотрудничать с Британскими колониальными властями, мы прокатимся в Лоунсдейл-бридж, это недалеко, мили три к югу. В этом уютном местечке размещен второй батальон, и недавно наши герои пленили десяток буров. После прибытия в лагерь вы примете личное участие в казни этих отщепенцев, ну а наш полковой фотограф старательно запечатлит эти незабываемые для каждого из нас моменты. И можете поверить, я буду хранить эти снимки тщательней, чем фото любимой супруги. Стоит вам вильнуть в сторону, эти дагерротипы станут достоянием широкой общественности. По крайней мере, то, что фотографии попадут к бурам, я вам га-ран-ти-рую. Но я полагаю, что вы человек разумный, и нам не придется, к обоюдному огорчению, доводить ситуацию до крайностей.
– А если я вдруг не соглашусь, – хмуро проворчал Арсенин, – то поездка все равно состоится. Вот только на виселице в Лоунсдейл-бридж будут болтаться на десять, а одиннадцать трупов…
– Отнюдь, – цинично усмехнулся Рочестер. – Вешать в Лоунсдейл-бридж вас не будут, даже если вы откажетесь. Вас повесят здесь.
Капитан пригласительным жестом подозвал Арсенина к окну.
– Зачем тащить кого-то до виселицы три мили, если в нескольких ярдах от нас находится чудесное дерево, и на его ветках полно места? Я думаю, что нынешние его постояльцы не будут против хорошей компании, – британец уступил место перед окном Всеславу и указал пальцем на старый баобаб, на ветвях которого мерно покачивались трупы двух негров и одного европейца. – Смердело, кстати, не от свинофермы, а от них, – напомнил выходку Арсенина британец. – Поэтому я и говорил, что это запах свободы. Вы его можете ощущать, а они – нет.
– И хотя ваши аргументы достаточно убедительны, можно сказать, убойны, – нервно сглотнул Всеслав, будучи не в силах оторвать взгляд от посиневших и разбухших лиц повешенных, – я все же должен всесторонне обдумать столь заманчивое предложение…
– Не имею ничего против, – одобрительно качнул головой англичанин. – Решение, скажем так, не простое и требующее осмысления. Думайте сколько хотите… до шести часов завтрашнего утра. Поездка в Лоунсдейл-бридж намечена на восемь, и я должен знать заранее, стоит ли запрягать лошадей в повозку или же, обойдясь без лишнего насилия над животными, вздернуть вас здесь.
Арсенин, прикидывая, насколько велики шансы на побег, еще раз выглянул в окно и огорошенно вздохнул: буквально в пяти ярдах от домика начинались стройные ряды полевых шатров, среди которых мельтешила масса народа. Отказавшись от мысли о немедленном бегстве, Всеслав развернулся к хозяину кабинета:
– Как я понимаю, вы сказали мне все, что хотели? Или у вас есть еще какие-то вопросы? Если нет, я не хотел бы и дальше отрывать вас от срочных дел. До завтрашнего утра.
– Вы правы, мистер… Смит, – утвердительно прикрыл глаза Рочестер. – На данный момент я сказал все, что хотел. Мелочи и формальности вроде уточнения вашей настоящей фамилии можно оставить и на завтра. Если все будет хорошо. Если же нет – воронам абсолютно все равно, кому выклевывать глаза – фальшивому мистеру Смиту или же господину Айфанофу… Но мне почему-то кажется, что мы обойдемся без ворон, – капитан снисходительно потрепал Арсенина по плечу и, развернувшись к двери, гаркнул:
– Хорсвилл!
Дверь незамедлительно распахнулась, и в кабинет ввалился сержант примерно одной с Арсениным комплекции. Браво щелкнув каблуками, Хорсвилл вытянулся в струнку и, задрав подбородок вверх, проорал:
– Сержант Хорсвилл прибыл, сэр! Какие будут распоряжения, сэр?!
– Отведите мистера… Смита на гауптвахту. Он задержится у нас в гостях… на некоторое время. Проследите, чтобы мистер Смит был обеспечен трехразовым питанием. Еду получите на офицерской кухне, я распоряжусь. Вы все поняли?
– Так точно, сэр!
– Не смею больше вас задерживать, – Рочестер, прощаясь, слегка склонил голову. – Желаю приятного отдыха. Надеюсь, вы примете правильное решение.
Весь недолгий путь от офицерского домика до импровизированной кутузки Всеслав ломал голову, решая, как ему поступить. Надежда на Ван Бателаана представлялась ничтожно малой. Даже если тому известно, что Арсенин попал в плен, что он сможет сделать в одиночку? Если же бур неимоверным чудом сумел разыскать Дато и Троцкого, это означает только то, что горец либо попробует проникнуть в лагерь вместе с неугомонным буром за компанию, либо лихая троица будет поджидать, пока пленника вывезут из лагеря. А так как надежды на перевозку арестанта в другое место с вероятностью в девяносто процентов друзья сочтут малореальной, значит, они полезут в лагерь… Если Барт, конечно, их найдет. Хотя лучше бы не находил… В том, что абрек сможет незаметно пробраться в лагерь, капитан не сомневался ни на йоту, а вот в то, что всех умений Туташхиа будет достаточно, чтобы отыскать его в незнакомом месте да еще ночью, Всеслав верил слабо. Точнее, не верил совсем. Как бы ни хорош был абрек, а собачьим нюхом он не обзавелся. И вообще, коль сам по собственной дурости попался, то и выбираться нужно самому, не подвергая друзей опасности плена или того хуже – гибели. Вот только как выбираться-то?
Продолжая размышлять на ходу, Всеслав, как старому знакомому, кивнул часовому возле сарая, чуть сутулясь, вошел в заблаговременно распахнутую дверь и опустился на охапку соломы.
Солдат, лязгнув замком, что-то тихо проскрипел сопровождавшему Арсенина сержанту и надолго замолчал, выслушивая пространный, сдобренный изрядной порцией богохульств, ответ. Когда же гневная отповедь закончилась, охранник уже почти человеческим голосом выкрикнул что-то утвердительное и затих.
