Алексей Волков - «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»
— Они сами возьмут, — наконец изрек начальник. — Когда посчитают нужным. Лишь бы нас при том не взяли — как соучастников. Знаешь же, Лука, имеются там граждане, которым повсюду контрреволюция мерещится. Как угодим с тобой в замес… Сколько помню, ты вообще бывший офицер. А ваш брат у них на особом счету.
— Я — офицер военного времени. Был направлен в школу прапорщиков, как имеющий образовательный ценз, — отмел косвенное обвинение Николаев. — Не война, и это… жил бы мирно. А тогда всех призывали. Но у одних имелись возможности и связи устроиться в земгусары, а у других — нет.
На самом деле желание поступить Николаев высказал сам под влиянием охватившего всю страну патриотизма. Еще переживал, что война закончится без него. А оно все повернулось…
Но воевал честно, как сейчас честно пытался бороться с преступниками. Оставался в полку едва не до последнего, когда все уже развалилось и никакого смысла оставаться не было.
Не слишком приятно вспоминать последние армейские дни. Толпы солдат, сегодня решающих одно, завтра — другое, демократизация, полковые комитеты, выборность начальства…
Даже замаячила перспектива карьеры — поручик Николаев большинством голосов был выбран вначале командиром батальона, затем — полка, разве что полк уже представлял собой одно название. Да и отношение выборщиков могло поменяться в любой момент. Не угодишь — пойдешь в кашевары. Если просто не шлепнут, пользуясь полной безнаказанностью. Но тут большинством голосов полк был вообще упразднен, имеющиеся денежные суммы и имущество поделены, а дальше — возвращение в родную Сибирь, весьма скоро ставшую независимым государством. Оказалось: без императора империя существовать не может. Или ставший первым и последним президентом России Чернов обладал редким даром разваливать все, что только сохранилось в течение долгого — целый год — бардака.
Многое ли сохранилось? Ни армии, ни промышленности, сплошная говорильня да несметные толпы недавних защитников родины, вооруженных, злых, не ввергнувших страну в гражданскую войну по единственной причине: главаря не нашлось. Постреляли, побуйствовали, да потихоньку успокоились. Относительно, и все же…
Мыканье без работы, мелочная торговля ради куска хлеба, и уж потом волею капризной судьбы — предложение пойти в народную милицию. Там требовались грамотные люди. Почему было не пойти? Когда вокруг безработица, даже не слишком большое жалованье — дар небес.
Только работы чересчур много, и не похоже, чтобы ее когда-нибудь стало меньше. Даже удивляешься порою — жили же как-то раньше. Нет, и воровали, и убивали, но меньше настолько…
— Это не мне доказывай, — вздохнул начальник.
Сам он спокойненько отсиделся в тылу, зато резко выдвинулся в революцию. Не на первые роли, которых на всех не хватает, но даже нынешняя должность начальника милиции, по старорежимному — обер-полицмейстера, настолько высока для человека, бывшего во времена оны всего лишь товарищем присяжного поверенного…
Но было ясно — на сей раз шишки достанутся ему. Товарищи по партии наверняка пропасть не дадут, а вот с хлебной должностью, возможно, придется расстаться.
— Ты уж поищи душегубов, будь добр, — с несвойственными ему просительными нотками вымолвил начальник. — У нас еще сутки есть с небольшим. Вдруг да найдешь?
— Поищу, конечно, — отозвался Николаев.
Только уверенности у него почему-то не было.
ГЛАВА 6
Москва
1День весь пролетел в деловых хлопотах. Договор — договором, только до подписи надо пройти столько согласований, получить целую кучу справок, завизировать тут и там, — просто жуть. Но посмотреть — во всех конторах, учреждениях, управлениях восседает столько народа, что сразу становится все ясно. Надо же было приспособить к видимости дела бесчисленные толпы бездельников! Да половины из них еще не оказывается на месте, а итогом — от силы треть пройденных коридоров.
Если бы они все хоть находились в одном здании! А то мотайся, словно проклятый, по всему центру Москвы да благодари, что львиную часть хлопот взяла на себя принимающая сторона. Иначе вообще век тут куковать.
— Неизвестный предотвратил покушение! Несостоявшийся убийца допрашивается в Комитете!
Крики мальчишки-газетчика заставили поневоле вспомнить вчерашнее. Но вскользь, как уже промелькнувший эпизод. Мало ли что было в долгой жизни! Победить бюрократа намного труднее, чем одиночного несостоявшегося убийцу, а тут как раз перед глазами двери очередной конторы, скрывающей гордых мнимой значимостью людей. Хорошо хоть обеденный перерыв миновал, иначе пришлось бы долго ждать, пока служащие подкрепятся, затем не спеша поболтают о всевозможной ерунде, а то и просто посидят, переваривая пищу. Но неожиданно повезло. Начальник пребывал в прекрасном расположении духа, все уладилось в момент, и только осталось чуть подождать, пока конторские барышни подготовят какую-то необходимую справку.
Довольно большой зал, ряды столов, дамочки, бодро стучащие на «ундервудах», несколько человек, подобно Кротову, ожидающих результатов… Взгляд невольно привлекла одна. С черными вьющимися волосами, глубокими глазами, характерными для одной нации линиями носа. Молодая, лет двадцать пять, может, самую малость больше, стройная, настолько хорошенькая, что даже поневоле екнуло сердце. Ни малейшей стеснительности, явный продукт революции и эмансипации, в общем-то тип женщин, не слишком любимый Кротовым, а тут вдруг…
Девушка тоже мельком взглянула на Кротова, потом посмотрела внимательно так, словно их пути где-то пересекались. Вряд ли. За пару дней пребывания в Москве знакомств путешественник не заводил, а уж такую особу запомнил бы обязательно. Только и осталось улыбнуться в ответ, хотя куда больше хотелось подойти да щелкнуть каблуками. Последнее — явно не к месту. Только привлекать ненужное внимание да вызывать лишние предположения о прошлом.
Все-таки не выдержал, два стола — не расстояние, подошел, пользуясь нынешней свободой нравов.
— Тут хоть работают. В предыдущем месте пришлось ждать едва не час.
И лишь потом подумал — не отсюда ли девушка? Вроде бы буквально перед тем весьма спокойно и дружески беседовала с одной из машинисток. С той, возле которой стояла в данный момент. Кротов едва не выпрямился, как учили, однако опомнился и ограничился кивком неведомой подруге. Неведомой — ибо лицо ее казалось невзрачным и незапоминающимся в сравнении с черноокой. Та была воплощенным совершенством, в сравнении с которым прочих женщин просто не существовало.
— Работы много, — улыбнулась девушка.
— Наверно, можно ее организовать как-нибудь иначе.
Захотелось привести в пример разницу между борделем и бардаком: бордель — это учреждение, а бардак — система, но не в присутствии дамы такое произносить. Пусть равноправие, пусть нынешние дамы наслушались не такого, но зачем же изменять собственным правилам?
Да и понятно — аппарат разросся, нуждается в оправдании существования и больше занят не делом, а видимостью работы. В этих условиях чем дольше тянется канцелярский процесс, тем лучше.
— Вы знаете как? — спросила девушка. На Кротова она поглядывала с видимым интересом, а затем отводила взгляд. Вопреки расхожему мнению, шрамы не слишком украшают мужчину.
— Догадываюсь. В первую очередь требуется уменьшить количество справок. Раз в десять. Зачем же тратить столько бумаги? У нас, в Сибири, все гораздо проще.
— Вы из Сибири?
— Вас удивляет? Представьте, там тоже живут люди. И даже говорят на том же самом языке.
— Я догадываюсь, — улыбнулась девушка. — Работаю в газете, а там мы имеем дело с новостями. В них порою мелькает Сибирская республика. Кстати, не расскажете что-нибудь? Вдруг пригодится для статьи.
Улыбка у нее была ослепительной, поневоле заставляющей стучать сердце чаще. И даже окружающее становилось светлее.
— Что угодно. Кроме политических тайн. Как-то не слишком интересует вечная грызня одних деятелей с другими.
Не привлекут же его за равнодушие к партийной жизни в далеком государстве! Иностранец имеет некоторые преимущества в быту, даже если его чужеродность весьма относительна.
— А зачем к нам? В гости к родственникам?
— Так, дела торговые. Насчет родственников даже не знаю. Столько всего было, сразу не скажешь, кто где сейчас. Давненько я не был в Первопрестольной. Пожалуй, с самого распада.
Как-то само собой получилось, что они вышли вместе. Документы были готовы, делать в конторе нечего, почему бы не выйти вдвоем? На улице было пасмурно, только Кротову почему-то казалось, что день стоит отличный. Будто бы солнце просвечивает сквозь нависшие над городом тучи. Или дело в том, что подлинное светило шло рядом и в сравнении с этим фактом прочее казалось неважной ерундой?
