Евгений Красницкий - Отрок. Покоренная сила.

"М-да, гроздья женихов на заборе, пожалуй, еще не самое страшное, сэр. Как бы нам массовых беспорядков в столице не спровоцировать".

— Проклянут, мама, от церкви отлучат, — попытался Мишка высказать свои опасения — плетьми из города погонят…

— Нет, Мишаня, не проклянут. — Мать тонко улыбнулась и еще раз окинула довольным взглядом плоды своих трудов. — И из города не погонят. Княгиня — тоже женщина… и ближние боярыни.

— Да один отец Илларион всех твоих боярынь…

— Пусть только попробует. Поломанные кости в языческой ловушке ему райским наслаждением покажутся. Только он рисковать не станет — не дурак.

Как заметил умница Экклезиаст: "Все проходит", закончился, наконец, и мишкин домашний арест. Однажды утром, когда Мишка излагал деду очередной прожект, в горницу сунулась материна сенная девка Жива и сообщила, что пришел Илья, и принес какое-то известие, но в дом зайти стесняется. Дед и внук, оба хромая на правую ногу, выбрались на двор под весеннее солнышко.

— Здорово Илюха! Давно не виделись! — Поприветствовал обозника дед.

— Здрав будь Корней Агеич, здравствуй Михайла. Вот, на службу пришел, Бурей меня отпустил.

— Так служить пока нечего, — сотник Корней сожалеющее развел руками — может новости какие есть?

— Новости есть. — Бодро отозвался Илья. — Афоне жена чуть второй глаз не выцарапала: и за распутство, и за то, что холопов упустил. Он ей про серебро, а она монеты в кашу высыпала, «жри», говорит.

— Кхе, сурово… А и поделом! Чего еще нового слышно?

— А еще: у Михайлы рука легкая оказалась — Афоню теперь иначе, как кобелем и не кличут. А бывает, что и кривым кобелем.

— Кривой кобель это… Кхе! Смачно! Умеет народ назвать. Долго еще пустомелить будешь? Не с этим же пришел?

— Правда твоя, Корней Агеич, не с этим. Ты вот недавно Михайлу к волхве посылал.

— Ну да? — ненатурально изумился дед. — А зачем?

— Как зачем? У нее деревня пустует, а тебе холопов девать некуда… Ой!

Илья испугано прикрыл рот ладонью. Дед сокрушенно покачал головой.

— Всё знают, ну что ты поделаешь? Ну, и что же она мне ответила?

— Так кто ж знает? С другой стороны, холопов ты к ней не ведешь, так что, по всему выходит — она тебе отказала. Тем более, что и знамена нынче на том берегу объявились.

— Какие знамена?

— Обыкновенные — на дереве затес сделан, а на затесе знак выжжен.

— Что за знак? — деловито осведомился дед, сразу же став серьезным и сосредоточенным.

— Неведомо! Таких знаков никто никогда не видел.

— Ну-ка, изобрази, вон около стены земля оттаяла.

Илья нацарапал щепочкой что-то отдаленно напоминающее знак равенства, только с очень толстыми черточками. Даже не черточками, а, скорее, сильно вытянутыми прямоугольниками. В середине каждого прямоугольника имелся полукруглый вырез.

— Кхе… И я не видел. Михайла, что скажешь?

— Не знаю, деда, что-то знакомое, но никак не соображу. Вообще-то, есть правило: чем проще знак, тем древнее род.

Дед снова принялся допрашивать Илью:

— Когда, говоришь, знамена появились?

— Сегодня с утра заметили. Видать, ночью ставили.

— Ночью выжечь, и чтобы дозорный не заметил? — Усомнился Корней

— Да, без огня не выжжешь. — Согласился Илья. — Значит, вчера.

— От кого вчера дозорные были?

— Десяток Фомы, вроде бы.

— Совсем распустились, у них под носом… Илюха, ты служить пришел? Тогда быстро ко мне Фому зови!

В этот момент Мишка все-таки понял, что напоминает ему нацарапанный Ильей знак.

— Вспомнил, деда! Знаю, что это такое! Ярмо, в которое быков запрягают!

— И правда, Корней Агеич, похоже на ярмо. — Приглядываясь к собственному рисунку, поддержал Мишку Илья.

— Кхе… Ярмо разъятое. — Дед поскреб в бороде и вдруг озабоченно нахмурился. — Промахнулись мы с тобой, Михайла. Тут не тридцатью коленами пахнет, а как бы и не сотней…

— Две с половиной тысячи лет? Не может быть!

— Может, Михайла, очень даже может… Удивительно, конечно, даже жуть берет, как подумаешь, но может.

— Деда, ты о чем это?

— Сказка, конечно, языческая, и христианам ей верить не след, однако же в те времена никакого христианства еще и в помине не было… Знаешь, откуда у людей ремесла и знания появились?

— Ну…

"Не желаете ли, сэр, процитировать сочинение господина Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства"? Не желаете? Ну и молчите в тряпочку!".

— Не знаю, деда.

— Кхе… В незапамятные времена, когда люди жили в дикости, землю не пахали, ремесел не знали, городов не строили, Сварог сбросил с небес на землю три золотых предмета: ярмо, чашу и то ли серп, то ли топор — по-разному рассказывают. Люди те предметы подобрали и через это постигли разные умения и ремесла. Кхе… Так вот, если на знаменах — то самое ярмо… Понимаешь?

— Понимаю, деда… Но это же — согласие! — Осенило Мишку. — Нинея нам показывает истинную древность своего рода, чтобы понимали. И в то же время… Мы признали ее боярские права, в том числе, на земли и знамена, а она показала, что признает наше признание… то есть…

— Заблудился ты языком, Михайла, но мыслишь верно.

— Надо, деда, тебе к Нинее ехать.

— Погоди, такие дела суеты не терпят, опять же с беспорядком разобраться надо — Фоме мозги вправить. Вот что, Илюха, зови-ка ты ко мне всех десятников. И Аристарха тоже. Зачем зову, не говори, позвал, мол, и все. Кроме Аристарха, ему обскажи, пусть подумает, как будем Фому наказывать.

— Корней Агеич, — спохватился Илья — так не все еще, про знамена-то!

— Чего ж молчишь-то?

— Так мудрость послушать, когда еще доведется…

— Илюха!!!

— Да… Это самое… Собака там. На шее вроде бы грамотка берестяная привешена, но никого к себе не подпускает. И не уходит — ждет чего-то.

— Деда, это, наверно, одна из нинеиных собак, — догадался Мишка — они меня знают.

— Ну, так не стой, верхом-то сможешь?

— Боюсь ногу разбередить,

— Тогда в санях, грязища, конечно, но проедешь. На лед не выезжай, по мосткам пешком пройдешь. Давай, давай, не тяни! А ты, Илюха, зови десятников. Хотя… Михайла, я с тобой поеду, надо самому на знамена глянуть. Илюха, не стой! Чтобы к моему возвращению десятники здесь были!

На другом берегу Пивени действительно оказалась одна из нинеиных собак. Узнав Мишку, она энергично завиляла хвостом и, подбежав, отвернула голову в сторону, подставив открытую шею — знак полного подчинения у собак и волков. Мишка вытащил из веревочной петли свернутую в трубочку бересту и протянул «почтальону» специально припасенный кусочек мяса. Собака сглотнула угощение, еще раз вежливо вильнула хвостом и потрусила домой.

— Михайла! Ну что там?

Дед, специально, чтобы не отпугнуть собаку остановился на середине мостков.

— Нинея Роську зовет!

— Зачем?

— Не написано!

— Погоди, сейчас подойду!

Дед подошел, забрал у Мишки бересту и по стариковски дальнозорко отставив грамотку прочел:

— Пришли Ёшу. Что за Ёша?

— Нинея дозналась, что Роська ятвяг, и что мать звала его Ёша.

— Надо же! Ятвяг. — Кажется дед уже начал привыкать к постоянным сюрпризам, порождаемым внуком, и удивился не очень сильно. — И зачем он Нинее понадобился?

— Я думаю, она твоего приезда ждет и хочет принять честь по чести, значит кто-то должен тебя у порога встретить, в дом провести, всякое уважение оказать. Самой боярыне Гредиславе, наверно, невместно тебя на улице встречать, а кроме малышни у нее никого нет. А Роську она уже знает, парень смышленый.

— Кхе, может и так. Давай-ка на знамена глянем.

По обеим сторонам дороги, начинавшейся от берега Пивени, на стволах двух самых крупных деревьев были сделаны затесы и выжжены знаки "разъятое ярмо".

— Вот ты, Михайла, говоришь, что у Нинеи никого, кроме малышни, нет. Кто ж тогда эти знамена ставил? Не сама же она тут топором махала?

— Да, деда, интересно…

— Куда уж интереснее. Кто-то ей поля жнет, кто-то дома в порядке содержит, теперь вот, знамена. Помнится, ты грозился, что Младшая стража выследит, разузнает… Не раздумал?

— Не раздумал.

— Ладно, поехали домой.

— А Роська?

— А что, Роська? Попросила боярыня — отправим. Пошли, пошли — десятники уже собрались, поди.

"Итак, сэр Майкл, еще одна загадка в общую копилку. Разобраться Вы, конечно, лихо пообещали. Однако, позвольте Вам заметить, что бывают загадки, которые лучше не разгадывать — "меньше знаешь — крепче спишь", а то и "дольше живешь". Нет, эту загадку разгадывать надо. Конечно, ни о каком крупном восстании язычников сведений до ХХ века не дошло, но вдруг, все-таки, было?

Есть тут одна географическая закавыка. Пинск есть сейчас и есть в ХХ веке. То же самое и со Слуцком, Мозырем, Минском, Витебском и Полоцком. Есть сейчас еще и Клецк. А в ХХ веке — не знаю. И это все — северная часть Турово-Пинского княжества или Полоцкое княжество. А вот южнее Припяти… Туров превратился в захолустье. Черторыйск, Дрогобуж и Персопница в ХХ веке, если не ошибаюсь, отсутствуют. А вот Шепетовка и Сарны есть в ХХ веке, но отсутствуют сейчас.