Алексей Евтушенко - Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4
Силовое поле – отличная броня. И люди быстро в этом убедились на практике, когда вертолёты, подчиняясь неведомому приказу, ударили по «Маше» и «Гансу» прицельно. При включенной на полную мощность силовой защите, ни ракета, ни снаряд, ни пуля просто не добираются до, собственно, корпуса – самоуничтожаются или бессильно падают рядом. Однако на удержание поля в режиме должной мощности – и в этом также не менее быстро убедились экипажи чудо–вездеходов – требуется очень много энергии. Запасы которой хоть и достаточно велики, но не бесконечны.
Перед тем, как отправится с Лоны на Землю, каждый из отряда прошел необходимую подготовку по управлению живыми машинами. Наибольший талант и усердие в этом не слишком трудном, но всё же требующем определённых навыков, деле проявили Стихарь и Майер, которые по молчаливому согласию всех и заняли места основных водителей «Маши» и «Ганса». И теперь, когда на машины обрушилась лавина разнообразного огня, Валера и Рудольф, каждый на своём месте, с тревогой наблюдали за светящимися зелёными полосками на пультах управления. Длина полосок соответствовала уровню накопленной и хранящейся в аккумуляторах энергии, и теперь полоски укорачивались медленно, но неуклонно.
– Энергия падает, – доложил Стихарь. – Я понимаю, что у вертолётов боезапас тоже кончиться когда–нибудь, но, может быть, ответим, а, товарищ лейтенант? Пока есть чем.
– Давай, – согласился Велга. – Сбей один для острастки. И сразу взлетаем. На земле у нас маневра нет, а в воздухе можно повертеться. «Ганс», вы готовы?
– Готовы, – откликнулся из второй машины Майер.
– Огонь!
Они выстрелили с разницей в долю секунды. И с той же разницей в небе над ними вспыхнули и рухнули на землю два оранжевых шара.
– Есть! – радостно воскликнул Валерка. – Взлетаю!
Если бы «Горынычами» управляли живые пилоты, происшедшее в следующую секунду наверняка стало бы для них большой неожиданностью. Два ничем не примечательных на вид одинаковых пригорка вдруг прянули с места в воздух, мгновенно развернули, невесть откуда взявшиеся крылья и хвостовое оперение, и стали быстро набирать высоту, расходясь при этом в разные стороны. А, видимо, для того, чтобы неожиданность приобрела более убедительный характер, обе новоявленные боевые машины выстрелили по второму разу, и ещё два, не сумевших вовремя увернуться вертолёта, в дыму и пламени понеслись на встречу с матушкой–землёй.
– Было восемнадцать – стало четырнадцать! – крикнул Дитц, видимо в азарте боя забывший, что его прекрасно слышно и так. – Предлагаю подняться выше и атаковать сверху! Я не лётчик, но думаю, что у нас преимущество в маневре и скорости.
– Я тоже так думаю! – ответил Велга. – Валера, выполняй!
– Есть!
Бой вышел жестоким и скоротечным. Тот, кто управлял «Горынычами», довольно быстро оценил ситуацию и бросил вертолёты вслед за «Машей» и «Гансом». Но преимущество, которое противник имел ещё пять минут назад, уже было сведено на нет. Теперь попасть в вездеходы было значительно труднее, не говоря уж о том, что плазменные пушки «Маши» и «Ганса» били в ответ без промаха, и защиты от их смертельных ударов у вертолётов не было никакой.
Все закончилось довольно быстро.
Потом Велга определил по часам, что им потребовалось чуть больше пятнадцати минут. Пятнадцать минут на то, чтобы на земле запылало восемнадцать больших и чадных костров.
Пятнадцать минут на то, чтобы одержать полную и внушительную победу.
Пятнадцать минут, чтобы израсходовать практически всю энергию из аккумуляторов.
Впрочем, энергии ещё хватило, чтобы удалиться от места воздушной битвы на несколько километров и благополучно сесть на заросшее густой и сочной травой поле.
– Всё, – сообщил Валерка и откинулся в кресле. – Бензин кончился. Лошадки кушать хотят.
– Значит, сидим здесь и ждём, – сказал Велга. – Мало ли что. После того, что мы накрошили, не удивлюсь, если против нас вышлют армию. За полчаса машины управятся – трава здесь сочная. И сразу будем уходить. От греха.
– Да, – согласился Дитц. – Сейчас бы неплохо исчезнуть. Против армии нам не выстоять.
– До Москвы ещё километров пятьдесят, не меньше, – сказал Соболь. – Как мы их пройдём? С машинами шутить не стоит.
– Ночью, скрытно? – предложил Вешняк.
– Вопрос не в этом, – пожал плечами Велга. – Вопрос в том, будут ли они нас искать.
– И, если будут, то насколько усердно, – добавил Дитц.
– Вот именно.
– Можно сказать? – спросила Людмила.
– Да, конечно. Говорите.
– Мы тут снова связались с Советом Лучших, пока шёл бой. И Совет решил оказать вам помощь. Мы боимся, что Лес ответит машинам и начнётся война. Фактически она уже началась, когда вертолёты открыли огонь на территории Леса. Мы ещё не знаем, чем Лес ответит, но вероятность того, что ответ будет отнюдь не… э–э… дружелюбным очень велика. В этом случае нам, Охотникам, выгодно иметь вас в союзниках. Извините, если это звучит несколько цинично.
– Цинизм не предательство, – сказал Велга. – Спасибо за откровенность и… Разумеется, мы примем помощь, если увидим, что нуждаемся в ней. В чём она заключается конкретно?
– Мы можем показать вам совершенно безопасный путь в Москву. И даже провести вас по нему до самого города.
– Замечательно! – воскликнул Хельмут. – Это то, что нам нужно.
– Да, – подтвердил Велга, – это было бы здорово.
– Так–так… – вздохнул Майер. – Хотите угадаю этот ваш безопасный путь?
– Ну–ка, – предложил Дитц.
– Опять под землю лезть придётся.
– Верно, – удивилась Людмила. – Как вы узнали?
– Солдатская интуиция, – объяснил Руди. – Я, правда, не понимаю, откуда здесь взяться пещерам. Гор–то нет поблизости.
– Это не пещеры, – сказал Вадим. – Мы вам покажем. Здесь не очень далеко.
Глава шестнадцатая
– Нам что, сюда? – недоверчиво осведомился Валерка Стихарь. – То есть, я так понимаю, что «Машу» и «Ганса» бросить придётся?
Они стояли у торчащей из земли бетонной трубы диаметром около трёх метров и примерно такой же высоты.
Труба была старой.
Это замечалось сразу по выщербленному от времени потемневшему бетону и невероятно ржавой лестнице, ведущей на самый верх этого непонятного сооружения, расположенного зачем–то в гуще леса – вдали от дорог и любых населённых пунктов.
– По–другому не получится, – словно извиняясь, сказала Людмила. – Звери ваши сюда не пролезут, сами видите.
– Да вы не волнуйтесь, – сказал Вадим. – Никто их здесь не найдёт. Вернётесь этим же путём, и они будут вас тут ждать в целости и сохранности.
– Да мы и не волнуемся, – усмехнулся Велга. – С нашими зверями в режиме ожидания практически ничего не может случиться. Угнать их попросту невозможно, потому что они настроены только на нас, а уничтожить – очень и очень трудно. Да вы сами видели. Лучше скажите, что это, и какие, по–вашему, предполагаются наши дальнейшие действия?
– Это шахта, по которой можно спуститься в тоннель, – сообщила Охотница.
– А по тоннелю скрытно добраться до самой Москвы, – добавил её брат. – Тут, под нами, целый подземный город. Говорят, его чуть ли не при Сталине ещё построили для каких–то военно–стратегических целей. Сейчас там всё давным–давно заброшено и пришло в полнейшую негодность, но тоннель свободен. Наши по нему ходили.
– До самой Москвы? – недоверчиво переспросил Соболь.
– До самой Москвы, – подтвердил Вадим.
– Вы пойдёте с нами? – полуутвердительно осведомился Дитц?
– Если не возражаете, – сказала Людмила. – Нам необходимо знать, что предпримут машины дальше, после сегодняшнего боя, а для этого, сами понимаете…
– Понимаем, – кивнул Велга. – Вам нужны разведданные. Как и нам. Что ж, я согласен. Хельмут, ты как?
– Я только «за». Чем больше союзников, тем лучше. А мы, надеюсь, союзники. Пока, во всяком случае.
Спуск в тоннель вышел долгим и утомительным.
Перед тем, как лезть в бетонную трубу, они поели, тщательно отобрали необходимое снаряжение, укрыли вездеходы в гуще леса и даже полчаса вздремнули, чтобы восстановить потраченные в этот день силы.
А силы очень даже были нужны, потому что ползти в темноте вниз по ржавым скобам, многие из которых так и норовят подломиться под тяжестью человеческого тела, навьюченного рюкзаком и оружием, – занятие мало напоминающее веселый отдых на золотых пляжах Лоны.
Наконец, они достигли дна трубы, и яркие лучи мощных фонарей осветили узкий – едва разойтись двоим – коридор, за которым угадывался другой, гораздо более широкий.
– Нам туда, – махнула рукой Людмила. – До конца и направо. Там начинается тоннель.
– Света здесь никакого, конечно, нет, – констатировал Велга, бегло осматривая стены и потолок в сырых и грязных потёках.
