Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев
Откровением для немца стало появление бронекатера. Когда его, а вместе с ним еще одного сапера, пораненного в руку и потому признанного годным к эксплуатации, пинками подогнали к реке, катер как раз причаливал. И само его наличие столь удивило лейтенанта, что его глаза, вроде бы наглухо заплывшие от метких ударов валенками, широко раскрылись и стали даже малость превосходить размерами нормальную величину. Похоже, менее всего он ожидал здесь увидеть боевой корабль, пускай даже крохотный. Однако никто его мнением не интересовался, и, получив в очередной раз прикладом между лопаток, от зашаркал ногами по сходням.
Хромов поднялся на борт последним. Его слегка мутило – удар немца бесследно не прошел. Лет через сорок-пятьдесят это изрядно повысит риск инсульта, но пока что думать о столь отдаленных последствиях было рановато. Тут бы до завтра дожить. Катер загудел двигателем и отвалил от берега. Что же, господа фашисты, сейчас вам предстоит на собственной шкуре оценить, как вы готовите специалистов по минно-взрывному делу.
Разговор с немцем состоялся уже ночью, когда все пришли немного в себя и отдохнули. Катер, отойдя почти на двадцать километров от места боя, уютно устроился в узкой курье[79] и замер, скрытый высоким, даже сейчас густым ивняком. Вместе с маскировочной сетью это давало практически стопроцентную защиту от обнаружения с воздуха.
Хромов сидел на корме, неторопливо вкушая картошку с мясом. Накануне удалось завалить кабана, и мясо, несмотря на специфический запах, пошло совсем неплохо. По сравнению с домашней свиньей более постное, однако тушили его на совесть, а потому результат был вполне съедобен. Особенно когда со вчерашнего дня ты зажевал всего пару сухарей – на большее просто не оставалось времени. Так что ел, запивая горячим, до черноты крепким чаем, и пребывал в благостном расположении духа. Равно как и товарищи – здесь и сейчас, несмотря на мороз, расположились все свободные от вахты.
Лейтенант старался держаться гордо и уверенно в себе – так, как и положено истинному арийцу, вынужденно имеющему дело с недочеловеками. Получалось не очень. Тем не менее стоял он без признаков страха, с прямой спиной, чем-то напоминая главного персонажа картины Иогансона «Допрос коммунистов». Что же, гордость и храбрость – ценные качества, хотя с деловой точки зрения куда больше подошел бы какой-нибудь слизняк. Хромов, правда, не отчаивался – второй пленный имел вид куда более покладистый и героя из себя не корчил. Сидел в трюме, баюкая простреленную конечность, и ничего хорошего от этой жизни не ждал. Правильно делал, в общем-то. Если не получится сработаться с лейтенантом – придет его черед. И можно не сомневаться: после пары отрезанных пальцев ефрейтор пойдет на сотрудничество.
– Садитесь, – Хромов ткнул пальцем в стоящий тут же ящик. За неимением табуретов, это был вполне приличный вариант. – Парни, кто-нибудь развяжите ему руки и дайте поесть. А то еще окочурится раньше времени.
Ильвес, не забывая жевать, переводил. Руки фрицу развязали, миску с едой в них сунули. Лейтенант понюхал, слегка поморщился, но спорить не стал. Рассудил, небось, что лучше быть сытым и здоровым, чем голодным и больным. И потом, он и в самом деле проголодался, так что навалился на еду, забыв о манерах. И лишь минут через десять, когда все собравшиеся почувствовали себя готовыми к дальнейшим свершениям, разговор продолжился.
Для начала Хромов вытащил из кармана документы немца. Бросил их на импровизированный стол – те же ящики, но два, один на другом.
– Лейтенант Клаус Хольман, двадцать семь лет. Родились в Кенигсберге. Ни в какой партии не состоите. По образованию инженер. Я нигде не ошибся?
Фриц лишь плечами пожал. Вид совершенно безразличный, отсутствующий. Говори, мол, что хочешь, мне-то что с того? Однако же сам факт, что он не теряет присутствия духа, о многом говорит. Такого можно ненавидеть, но стоит уважать. И Хромов, помнивший, во что превратилась Германия в его времени, подозревал: не в последнюю очередь это потому, что таких вот Клаусов выбили подчистую.
– Итак, лейтенант, не будем тянуть кота за гендерные признаки… Ильвес, специально для тебя: за яйца. Я предлагаю вам и вашему подчиненному жизнь в обмен на помощь. Альтернатива – вы пойдете на дно с грузом на ногах. Говорят, в этих местах водится много раков. К тому моменту, когда они выйдут из спячки и начнут питаться, тело разбухнет достаточно, чтобы им понравилось.
Молчит. Гордый… А в глазах-то что-то мелькнуло, и вряд ли это игра воображения. Не хочет раков кормить. Что ж, сейчас главное не сбавлять напор, но и не передавить.
– Выбор за вами, конечно. Только рекомендую подумать о своей семье. Рано или поздно эта война закончится. Неважно как. Я знаю, что мы победим, вы можете не верить. Это сейчас неважно. Главное не в этом. Ваша семья будет считать вас героем. Если выживет. И, может статься, это будет хуже, чем если бы они умерли. Потому что, как только наши страны ослабят друг друга, придут американцы. Не англичане, островные крысы слабы. Придут американцы. На готовенькое, чтобы ограбить и нас, и вас. Они же в солдаты набирают всякий сброд. Представьте, Клаус, ваша жена или сестра под негром, который пользует ее, как победитель. А вы ей не поможете, потому что погибли в этой дикой земле. А главное, вы ничего не решите и никого не спасете. Просто мы потратим на решение вопроса чуть больше ресурсов. Ну что, сотрудничаете? Или будете умирать с мыслью о ниггерах?
Пленный аккуратно поставил кружку. Настолько аккуратно, что казалось, это было движение робота. А потом он прыгнул. Настолько быстро, что никто даже не успел отреагировать. Никто, кроме Хромова, готового к такому повороту. Из-за скорости едва заметный со стороны поворот всем телом. Пропустить кулак мимо лица. Открытой ладонью толкнуть немца в лицо, одновременно распрямляя тело подобно освободившейся пружине. Лейтенанта перевернуло в воздухе, и он с грохотом обрушился на палубу, затылком приложившись о ящики. И замер.
– Не хотелось бы, чтобы он сдох, – Хромов в лучших традициях голливудских фильмов дотронулся до его шеи двумя пальцами. Нащупал слабо дергающуюся жилку, удовлетворенно кивнул. – На редкость твердолобый попался. Свяжите – и в канатный ящик. Охрану выставить не забудьте.
– Старшой, ну ты…
– Нормально, парни, не переживайте. Ночку полежит, очухается, подумает. И придет к выводу, что лучше с нами сотрудничать.
– Но…
– Сутки направо, сутки налево – какая разница? Да и сами отдохнем.
– А если не захочет?
– А вот на этот случай, когда
