Барон фон дер Зайцев – 2 - Андрей Готлибович Шопперт
— Нужен парнишка лет четырнадцати со склонностью к рисованию, вырезанию, лепке там и прочим художествам? Есть такие в наших Палестинах?
— Склоною? Кланяться при лепке? Чудишь ты Иоганн, а с Палестины у нас вообще никого нет. Был Ионас, что говорил, будто отец его совершил паломничество ко гробу Господню, так ему не верил никто. Потоп он давно. На озере. Рыбачил. И потоп, — как всегда крестное знамение.
Пришлось повторить. Царствие Ионасу небесное.
— Парнишка нужен в ученики к Карлосу, рамы для картин со львом резать. Рисовать чтобы хоть немного умел и любил это делать. Есть такие ребята у нас в Кеммерне или Русском селе?
— Есть! — обрадовался управляющий, что в Палестину ехать не надо, — Фимка есть, у Семёна младший сынок. И у святого отца Иоганн средний сынок. М… То ли Ганс, то ли Грегор, не помню точно. Они вечно рисуют ветками в пыли. Сам видел. Ганс этот, Грегор который, как-то при мне свинью нарисовал на земле, ну, вылитая свинья. Свинская такая.
Иоганн обоих пацанов нашёл и проверил их возможности. Для самоучек так просто космос. Уникумы. А Горст, ну который Ганс или Грегор, рожи животных рисовал лучше самого Иоганна. Так и Микеланджело не сможет. При этом он не копировал обычные звериные морды, он их в мультяшные и смешные превращал, шаржи рисовал.
Забрал обоих пацанов в организованную при замке багетную мастерскую барончик. И даже, чтобы отец Мартин не брюзжал, что кто, блин, воду будет с речки таскать, назначил обоим пацаном зарплату в шиллинг в месяц. Всё! Все возражения сразу кончились. За шиллинг можно двух водоносов нанять.
А ведь сам бы не додумался до этого. Карлос своей трусостью подвиг на такое действо.
Глава 7
Событие девятнадцатое
Ганс Шольц никуда не исчез. Он по-прежнему со своими арбалетчиками охранял замок. А в добавку к этим обязанностям решил причинить Иоганну побольше пользы. Раз не стало Юргена, читай, учителя боя на мечах, то теперь и утреннее и дневное и вечернее занятие взял на себя Старый заяц. Утром и вечером рубились на деревянных мечах, а днем ветеран учил пацана стрелять из арбалета. Силёнок заряжать его у пацана не хватало, и Шольц, ругаясь на недоносков, делал это сам, поминая старость и больную спину.
И тут как прояснело!
Вспомнил Иван Фёдорович фильм древний «Не отступать и не сдаваться». Нет, каратистом он не был и даже не собирался становиться. Просто там было несколько эпизодов, как парень тренируется. Манжеты со свинцовыми вставками на руки и ноги надевает, бегает. Ну и прочие преодоления. А ещё где-то прочитанная методика, как учили стрелять из пистолета спортсменов. Утюг они на вытянутой руке держали. Утюг ведь можно и гантелей самодельной заменить. А гантели поручить Угнисосу сделать. Гриф можно из дерева, а вот блины железные. Замки? Да, чёрт с ними, можно обычными гвоздями какие-нибудь кожанки прибить. Опять к кузнецу жмудоговорящему, блин, за блинами? О, тавтология прикольная. Так он никогда токарный станок не сделает. Пришлось с гантелями пока повременить. Просто взял Иоганн камень кособокий и, несколько раз верёвкой обмотав, завязать её. А чего, и держать можно, руку на весу тренируя, а если такую хреновину, как кистень использовать, то удар килограммовым примерно камнем урон противнику нанесёт приличный. Разобравшись с приспособлением, чтобы тренировать одну мышыцу, для держания арбалета на весу, следом написал себе Иоганн табличку, сколько-то раз отжиматься по пять раз в день, столько-то подтягиваться. А чтобы скучно не было велел Семёну подумать, а не организовать ли тренировку такую у всех новиков. Утром пробежка, потом на мечах, потом на арбалетах, а в конце на физику, подтягивать и отжиматься.
Десятник покачал головой.
— Нужно ли бегать? На конях вои ратятся.
— А мы вон по лесу на своих двоих убегали.
— Что ж, пусть. Хуже не будет. Я с Гансом на мечах попробовал. Знатный мечник, не хуже меня. Я как совсем поправлюсь, тоже учить ребят буду. А Перун на копьях боец лучший из тех, кого я знаю. С завтрего и начнём новиков учить как след. Урожай убран. Чего не начать, — Семён за грудь схватился и кашлянул. Лечиться ещё и лечиться. Иоганн вдруг заметил, что чёрная почти борода Семёна теперь практически белой стала.
День опять стал у парня перенасышенным. Фон Бок с него не слазит со своим греческим и латынью, Старый заяц мучает, а ещё нужно рисовать учить пацанов и самому вспоминать эту науку. Сын святого отца Мартина Горст нарисовал через пару дней, используя несколько набросков Иоганна, неплохую рожицу льва, рычащего и улыбающегося хитро, одновременно, полумультяшную. И её решили использовать для первого в истории человечества рисунка с использованием янтарной крошки. Раскрашивать нечем и Иоганн просто обозначил цвета. Здесь жёлтый, тут чёрный, там светло-коричневый, а тут тёмно-коричневый. Всего получилось пять цветов. Тринадцатилетний Колька уже надробил желтого и светло-коричневого янтаря достаточно и, смазав парусину клеем, её присыпали полученной крошкой. Как это будут делать художники в будущем, Иоганн не знал, пока просто побольше клея налили и насыпали крошки, сначала покрупнее, а после мелкой. Ну и оставили сохнуть, а пока подобрали янтарь других цветов. На следующий день ещё два цвета добавили, и на третий, последний, использовали крошку красно-коричневого янтаря.
Если честно, то получилось так себе. Линии размыты и вместо хитрой улыбки, скорее, оскал получился. Вокруг всё осыпали, тоже клеем предварительно смазав, самым тёмным, чуть ли не чёрным янтарём. Тёмно-красно-коричневым. Стало чуть лучше, но хитрой рожи, как не было, так и нет. Иоганн помнил картины, которые видел в магазине в будущем. Там лев нарисован был красками, а крошкой только в некоторых местах присыпан. И он бы без проблем нарисовал, тем более, если это мультяшный рисунок с его чёткими контурами. Нет красок. Наверное, при желании он бы смог сделать некоторые цвета. Почему бы не использовать в качестве основы олифу? А приготовить олифу он сможет.
Был у них на кафедре на стройфаке дедушка один. Не, не профессор, не написал докторской, то ли
