Герои Аустерлица - Августин Ангелов
Мы въезжали в замок с дороги по мосту, направляясь снизу-вверх. Створки ворот оказались распахнуты, поскольку нас уже ждали. С высоких башен не составляло труда заметить приближение повозки издалека. Ведь с этой высоты хорошо просматривалась вся долина, в которой находились мельница и деревня, как и дорога, идущая к замку.
Крепость выглядела достаточно мощной для обороны. В таком укреплении можно довольно долго держаться даже с небольшим гарнизоном против превосходящих сил осаждающих. Я увидел на стенах и башнях замка нескольких солдат с ружьями. Но, подробности их формы издалека рассмотреть не удавалось. Хотя, почти наверняка, там стоят французы. Вряд ли Наполеон или его маршалы обошли своим вниманием такую внушительную крепость. Наверняка, в ней размещен гарнизон. И я спрашивал себя в этот момент: «Куда же я еду? Не в ловушку ли?», опасаясь, что бежать из плена, находясь за стенами подобной крепости, будет затруднительно. Но, эти мысли пришли с опозданием, поскольку бричка, управляемая кучером, уже вкатилась внутрь по брусчатке, которой был выложен замковый двор. А нас уже встречали несколько человек.
Стражами ворот оказались французские фузилеры из легкой пехоты, одетые в синие мундиры. Эти бойцы отличались от линейных пехотинцев меньшим ростом, и вообще, в эти части брали, в основном, новичков, призванных в армию по закону о конскрипции, приписывающим всем французским мужчинам от совершеннолетия до 25 лет отдавать 5 лет военной службе. Массовый призыв не затрагивал тех, кто имел совсем низкий рост. Изначально его установили в 160 см, но в 1804 году снизили еще на шесть сантиметров, что и дало дополнительный приток многих тысяч новобранцев в легкую пехоту. Их еще называли вольтижерами или попрыгунчиками за то, что каждый из легких французских пехотинцев должен был уметь, в случае необходимости, запрыгнуть на круп лошади кавалериста, чтобы вместе с ним быстро преодолеть то расстояние, которое прикажет начальство.
Солдаты оставались на своих местах возле ворот, и просто смотрели на нас, а офицер подошел к бричке и, когда мы выбрались из нее, коротко представился:
— Жак Годэн, капитан пехоты.
Его чисто выбритое лицо прорезал косой шрам на правой щеке, а нос с горбинкой и волевой подбородок с ямочкой дополняли мужественную внешность. Недобрый взгляд карих глаз был устремлен прямо мне в лицо. Не слишком приятный тип, нагловатый. Впрочем, чего-то иного от французского офицера я и не ожидал. Он здесь оккупант и хозяин положения, в отличие от нас, пленников. Тем не менее, я тоже представился:
— Андрей Волконский, князь.
Тут другие голоса заставили меня обернуться. Пани Иржина вышла из башни меня встречать, сопровождаемая двумя молодыми служанками и одним слугой мужского пола весьма почтенного возраста.
— Я так рада, что вы приехали, князь! — сходу проворковала хозяйка замка, хлопая глазками.
Впрочем, у меня уже не было уверенности, что хозяйка замка именно она, а не французский оккупант Годэн. И зачем только она позвала меня в гости? Да если бы я знал, что ее замок занят французами, то никогда не поехал бы! Вот только я не знал, а потому совершенно необдуманно принял предложение погостить. Но, теперь отступать уже некуда. Потому, я улыбнулся Иржине и проговорил, соблюдая вежливость:
— Благодарю за ваше гостеприимство, баронесса!
С трудом выбравшись из брички с помощью Степана, я старался внешне не показывать своей слабости, хотя после поездки в тряском экипаже голова разболелась с новой силой, а еще и закружилась, возможно, от горного воздуха, и я чувствовал себя совершенно разбитым, опасаясь сделать даже пару шагов, чтобы не упасть. Все, на что мне хватало сил, так это стоять и смотреть на встречающих. Баронесса для встречи переоделась в другой наряд, в темно-синее бархатное платье стиля ампир с глубоким квадратным вырезом от шеи и до верхней части грудей, с очень высокой талией, обозначенной под самой грудью.
Я обратил внимание, что грудь у нее была хороша. Не меньше четвертого размера и вызывающе устремленная вперед. К тому же, очень похоже, что это платье она носила без корсета, потому что под тканью явно проглядывали выпуклости сосков. Хочет меня соблазнить, понятное дело. Наверное, потому в гости и пригласила. Может, у нее нимфомания?
Заметив, что я по-прежнему стою неподвижно возле экипажа, она сама подошла ко мне, протянув вперед руку в бархатной перчатке того же цвета, как ее платье, для поцелуя. Таков обычай этого времени среди дворян: целовать женские перчатки при встрече. Ничего не поделаешь, пришлось целовать, отчего пани Иржина расплылась в улыбке, сказав:
— Во дворе сегодня ветрено. Проходите внутрь, там натоплено.
И тут же приказала слугам:
— Януш и Беата, возьмите вещи гостей. А ты, Маришка, покажешь князю его покои.
Вещей у нас с собой почти не имелось, если не считать небольшой узелок с нехитрым скарбом Степана, да той медвежьей дохи, которую прислала сама Иржина. Тем не менее, выполняя указания своей хозяйки, старик Януш взял у Степана дорожный узел, а Беата прихватила из повозки доху, после чего кучер направил бричку в сторону конюшни. Когда я, поддерживаемый денщиком, все-таки решился маленькими шагами последовать за служанкой по имени Маришка, сама Иржина осталась во дворе, сказав:
— Я должна сделать кое-какие распоряжения, увидимся за ужином, князь.
Служанка, молодая брюнетка, одетая в поношенное, но вполне приличное темно-зеленое платье, явно доставшееся с чужого плеча, скорее всего от самой хозяйки, стрельнув в мою сторону карими глазками и подобрав длинный подол широкой юбки, повела нас в нижний зал башни. Внутреннее убранство этого просторного помещения не блистало роскошью, скорее, интерьер напоминал какой-то охотничий клуб с головами убитых зверей, развешенными поверх каменных стен, начисто лишенных штукатурки. Еще стены украшали картины и старинное холодное оружие: скрещенные мечи и сабли на фоне разноцветных гербовых щитов. По углам стояли манекены, одетые в рыцарские доспехи. А на каменном полу вместо ковров лежали медвежьи и волчьи шкуры.
Посередине зала в огромном камине горели дрова, наполняя помещение теплом и запахом костра. Впрочем, тяга в дымоходе была
