Нэпман 4. Красный мотор - Алим Онербекович Тыналин
— И мои наработки по термической обработке направляющих, — вставил Циркулев.
Я смотрел на этих людей, таких разных, но объединенных общим делом. Язвительный Руднев, степенный Циркулев, восторженный Звонарев… Каждый внес свою лепту в наш успех.
За окном догорал октябрьский день. На стене тикали старые часы, теперь я знал, что их маятник отклоняется точно на один градус, ведь шестерни для механизма сделаны на нашем станке.
Где-то в цеху Жилин продолжал точить детали, теперь уже для следующего станка.
— За успех, товарищи! — я поднял стакан с чаем. — И за точную механику!
— За точную механику, — эхом отозвались все.
Глава 7
Двигатель
Сентябрьское утро выдалось прохладным и ясным. Я стоял на крыше нового заводоуправления, глядя на расстилавшееся внизу предприятие, построенное всего за четыре месяца. Даже сейчас, глядя на это своими глазами, трудно поверить в достигнутый результат.
Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая красноватым светом стены огромного сборочного корпуса. Его стеклянная крыша, сделанная по проекту Звонарева, сверкала тысячами бликов. Внутри уже началась установка конвейерных линий. Черные ленты транспортеров змеились между колоннами.
Справа высился корпус механической обработки. Оттуда доносился ровный гул станков. Руднев запустил первую линию точной механики. Я улыбнулся, вспомнив его язвительные замечания об «американском барахле» и то, как он умудрился довести фордовские станки до немыслимой точности.
Слева раскинулся целый городок вспомогательных цехов — инструментальный, ремонтный, энергетический. Между ними сновали грузовики, катились вагонетки узкоколейки. На путях маневровый паровоз толкал состав с оборудованием к разгрузочной эстакаде.
— Леонид Иванович! — окликнул меня запыхавшийся Звонарев, взбежавший по лестнице. — А я вас ищу. Там в моторном…
— Подождите, Мирослав Аркадьевич, — остановил я его. — Посмотрите лучше, что мы создали.
Он присел на парапет рядом со мной, его рыжие вихры трепал утренний ветер:
— Да… Красота. А помните, как все начиналось? Пустырь, грязь, скептики из комиссии…
Я помнил. Помнил первые колышки разметки, споры о планировке, бессонные ночи над чертежами. Помнил, как Циркулев придирчиво проверял каждый фундамент, как Руднев доводил до исступления строителей своими требованиями к точности.
Теперь здесь стоял настоящий завод. Современный, продуманный до мелочей. С системой освещения через световые фонари, с продуманной вентиляцией, с рациональной организацией потоков материалов и людей.
— Знаете, — задумчиво произнес Звонарев, — когда я только пришел сюда, думал — очередная стройка. А оказалось — целая эпоха. Мы же тут такое создали…
В его голосе звучала та же гордость, что чувствовал и я. Этот завод особенный. Здесь каждое решение опережало время, каждый узел продуман с учетом перспективы.
Внизу загудел гудок, сменяя ночную смену. По заводским улицам потянулись вереницы рабочих. Я посмотрел на часы:
— Так что там в моторном цехе?
— Ах да! — встрепенулся Звонарев. — Там такое… В общем, пойдемте сами посмотрите.
Мы спустились вниз. Я еще раз окинул взглядом панораму завода. В утреннем свете он казался единым механизмом, где каждая деталь находилась на своем месте.
В моторном цехе царил полумрак, потому что новые лампы еще не установили. Звонарев привел меня к дальнему углу, где на испытательном стенде стоял разобранный двигатель Ford-A.
— Эй, кто там ходит? Только не говорите, что опять комиссия! — раздался звонкий женский голос из-под мотора. — У меня тут серьезная работа, а не выставка достижений!
Я увидел пару ног в промасленном комбинезоне, торчащих из-под стенда.
— Варвара Никитична, — начал было Звонарев.
— Да подождет твоя Варвара Никитична! — перебил его тот же голос. — Лучше гаечный ключ на девятнадцать подай. И этим бездельникам из технического отдела передай — пока не научатся правильно собирать двигатель, пусть даже не подходят. Вчера такую чушь в сборочной схеме нарисовали — курам на смех!
Я с интересом наблюдал за происходящим. Звонарев отчаянно пытался что-то сказать, но его снова перебили:
— А этот ваш новый начальник… как там его… Краснов! Пусть сначала сам попробует карбюратор правильно настроить, а потом уже указания дает. Теоретики, чтоб их…
— Кхм, — я решил вмешаться. — Насчет карбюратора — это интересная мысль.
Из-под стенда появилась взлохмаченная голова. Большие карие глаза расширились, когда их обладательница увидела меня. Девушка резко вскочила, ударившись о край стенда:
— Ой! То есть… Извините, товарищ Краснов, я не знала…
Она была невысокого роста, лет двадцати трех, с коротко стриженными темными волосами и решительным подбородком. Несмотря на перепачканный маслом комбинезон, двигалась с какой-то особой грацией.
— Варвара Загорская, — представилась она, пытаясь оттереть масляное пятно со щеки и только сильнее размазывая его. — Моторист-испытатель. И… простите за резкость. Но я действительно считаю, что в схеме сборки ошибка.
— Покажите, — я протянул руку за чертежами.
Она быстро развернула их на верстаке:
— Вот здесь. Если ставить шатунные вкладыши по их схеме, зазор получается неравномерный. А при работе на высоких оборотах это может привести к…
— … задирам на шейках коленвала, — закончил я. — Вы правы. А что с карбюратором?
Варвара оживилась, полностью забыв о смущении:
— Жиклеры неправильно подобраны. На холостых работает нормально, а под нагрузкой смесь обедняется. Я уже три дня пытаюсь объяснить это конструкторам, но они только отмахиваются, мол, все по американским чертежам.
— Мирослав Аркадьевич, — повернулся я к Звонареву, — внесите корректировки в документацию. И передайте конструкторам, впредь все изменения согласовывать с Варварой Никитичной.
— Правда? — она недоверчиво посмотрела на меня. — А как же… ну, теория, расчеты?
— Теория без практики мертва, — улыбнулся я. — Кстати, насчет настройки карбюратора, не покажете?
Следующий час я провел, наблюдая, как эта удивительная девушка колдует над двигателем. Ее руки двигались уверенно и точно, каждое действие было отточено до автоматизма. При этом она успевала объяснять тонкости регулировки, периодически вставляя едкие замечания о «кабинетных умниках».
— Семь лет в гараже у отца работала, — пояснила она, заметив мой интерес. — Теперь вот на вечернем в Промакадемии учусь. Но главное в моторах — это чувствовать их. Вот здесь, слышите? — она приложила руку к блоку цилиндров. — Неправильный звук. Значит, где-то допуски нарушены.
В этот момент в цех вошел Циркулев, чинно неся папку с расчетами:
— А, вот вы где! Позвольте доложить о результатах теоретического анализа системы газораспределения…
— Теоретического? — фыркнула Варвара. — А вы попробуйте для начала
