Наши уже не придут - RedDetonator
— Со своими хлопцами спускался туда, что-то искал, а потом писал что-то в свою бумагу, — пожал плечами сосед. — А тебе оно зачем?
— Дай этот порошок, — попросил Аркадий.
— Зачем оно тебе? — насторожился сосед.
— Знаю, что это, — ответил Аркадий. — И знаю, зачем оно надо.
— Откуда знаешь? — с недоверием во взгляде спросил Ванечкин.
— От умных людей, — поморщился Немиров. — Этот порошок убивает заразу в колодце. Ту самую, от которой мы все умираем. Уездный лекарь дело сделал — я воду из колодца попил и ничего.
Это был так себе аргумент, ведь если он уже заразился от этой воды, то симптомы появятся только после инкубационного периода холерного вибриона. И второй раз холеру он точно не переживёт…
— Брехня это всё, — скептически изрёк сосед. — Не дам я тебе эти кульки.
— Ну и ладно, — решил Аркадий не спорить. — Есть что-нибудь поесть?
— Сейчас вынесу, — после недолгого взвешивания решения, ответил Ванечкин.
В качестве еды предлагалось два корнеплода печёной брюквы и один клубень печёного картофеля. Так себе источник калорий, но Аркадий был рад и этому. Такое «щедрое» угощение ничего особо не изменит, но неплохо в качестве старта.
— Благодарствую, — принял Немиров угощение.
— Что дальше делать будешь? — спросил сосед, наблюдая за тем, как Аркадий грызёт брюкву.
— Не знаю, — ответил Немиров, не желающий делиться с ним своими планами.
— Мне иждивенцы не нужны, потому даже не думай, что я тебя к себе возьму, — предупредил его сосед.
— Не думал даже, — ответил на это Аркадий, откусивший кусок от второго корнеплода брюквы.
Картина происходящего уже сложилась.
Пусть голова слегка побаливает, а во рту до сих пор привкус крови, но эмоциональный срыв, природа которого ему неясна, уже завершился. Он окончательно успокоился и уже усиленно обдумывал дальнейшие действия, параллельно тщательно пережёвывая печёный картофель.
— А сколько сейчас в деревне людей? — спросил он.
— Не знаю, — ответил на это сосед. — Многие померли, сам видел. Ты… помоги дочь похоронить — я тебе еды дам.
— Есть лопата? — спросил Аркадий.
Поп-расстрига умер в самом начале вспышки, поэтому умерших хоронили без положенного религиозного сопровождения, что считается грубым нарушением заведённых ещё при князе Владимире порядков. Но попа взять неоткуда, поэтому при погребении обходятся «Последованием по исходе души от тела» из молитвослова, читаемым грамотным мирянином. Но грамотных мирян тут изначально было мало, поэтому есть риск, что все они уже умерли.
— Сходи, позови люд, а я телегу приготовлю, — попросил Александр.
Немиров кивнул и пошёл на улицу, начав кричать: «Люди добрые! Александр Ванечкин хоронит усопшую дочь!»
Если кто-то захочет поучаствовать, то выйдет…
— Ляксей, ты, что ли? — выглянула из окна своего дома Марфа Кирилловна, сварливая вдовая тётка, подруга покойной матери. — Ты же помер!
— Не помер, Марфа Кирилловна! — указал Аркадий на очевидное. — И если есть чего поесть — не откажусь!
— Мне племянника похоронить надобно… — произнесла подруга матери.
— Поможем, — решительно заявил Аркадий. — Телега есть?
Оказалось, что кроме Марфы Кирилловны и Александра Ванечкина в деревне больше никого нет. Сама Марфа Кирилловна охотно сообщила, что все уцелевшие собрали свой скарб, погрузили его на телеги, забрали скот, свой и соседский, после чего убыли в неизвестном направлении. Возможно, посчитали, что место проклято.
«А всего-то и надо, что кипятить воду, мыть руки и ни в коем случае не есть кал больных холерой…» — подумал Немиров, помогая Марфе Кирилловне погрузить завёрнутое в саван тело на телегу.
Гробов нет, потому что это уметь надо, а плотник умер.
Они доставили два тела на деревенское кладбище, где начали копать могилы.
Отсутствие гробов решил Аркадий — он предложил сделать в могилах ступень, на которую надо будет уложить доски. Так они хоронили погибших солдат, когда не было возможности отправить тела домой в самом начале Третьей мировой.
Пришлось съездить обратно в деревню и снять часть пола в одном из пустующих домов. У соседа нашлась пила и он распилил доски на отрезки нужного размера.
Немиров чувствовал нарастающую слабость, но работал на волевых. Без работы не будет нормальной еды.
— Марфа Кирилловна, ты читать умеешь? — спросил Александр, когда они уложили тела.
— Не умею, — сказала она.
— Я умею, — произнёс Аркадий, сидящий на кладбищенской траве.
— Откуда? — озадачился сосед. — А-а-а, ты же в церкве учился… Тогда на молитвослов.
— Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас! — троекратно продекламировал Аркадий.
Затем он откашлялся и продолжил.
— Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем… — он начал читать псалом 118, вложенный в молитвослов кем-то предусмотрительным. — Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его…
Спустя сто семьдесят шесть строк он замолк ненадолго, а затем перелистнул молитвослов и троекратно продекламировал молитву «Трисвятое»:
— Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас! Аминь!
— Аминь… — синхронно поддержали его Александр и Марфа.
Немиров взял горсть земли и бросил её на плотно подогнанные доски. Этот ритуал, с бросанием горсти земли в могилу, есть во всех авраамических религиях, что у христиан, что у мусульман, что у иудеев — очень древнее действо.
Когда все бросили землю в могилы, Аркадий взялся за лопату и начал закапывать могилы. Под конец он устал настолько, что чуть ли не терял сознание. Но еду нужно отработать.
— Спасибо тебе, Ляксейка, — поблагодарила его Марфа Кирилловна. — Сама бы я не управилась…
— Мне бы поесть чего… — произнёс Аркадий.
— Накормлю, — заверила его вдова. — Приходи дотемна — снедь сготовлю.
Они вернулись в пустую деревню.
— А ты дельным сказался, — произнёс Александр, когда они остановились между двумя избами. — Раньше разгильдяем был, дитё неразумное, а нонче…
— Жизнь учит, — ответил на это Немиров.
— Да разве это наука?.. — обвёл Ванечкин всё вокруг рукой.
— Люди божьи говорят, что всё — испытание, — пожал Аркадий плечами.
— Дочкам моим испытание⁈ — вдруг разозлился сосед. — Сыновьям моим⁈ Жене моей⁈
— Я в этом не виноват, — произнёс Аркадий. — Но совет дам, коль прислушаешься — воду на огне кипяти и остужай. Из колодца сырую не пей — в ней болезнь. Но из кипячёной воды всякая
