Время для жизни [СИ] - taramans
— Угу…
— Спасибо, Василий Трофимыч! — Сергей не мог не поблагодарить за явную помощь.
— Мне твои спасибы до одного места! Но если ты че-т набедокуришь — сам придавлю, воренка! — взъярился «пролетарий», вытолкал их из кильдыма, и, закрыв его, ушел.
— Меня Сергей зовут — повернулся Елизаров к Сеньке.
— Ладно… Давай тридцатку… — вздохнул тот.
— Это еще зачем? — не понял Елизаров.
— Доктор этот всю дорогу от губы коньяк хлещет, как бык пойло. Пузырь ему нужно купить, а коньяк в ресторане первого класса тридцатку стоит! И здесь побудь, я быстро в ресторан, потом к доктору, договариваться.
Через некоторое время Сергей с Семеном входили в каюту. Доктором оказался мужичок лет сорока, в изрядно мятом костюме, несвежей сорочке, с явным «выхлопом» из чеховской бородки. Дополняли картину «интеллигент в возрастном кризисе» красноватые, как у кролика, глаза и красновато-синеватый кончик носа. Семен извлек из робы бутылку коньяка, поставил ее на столик — уже явно все договорено и решено. Пока доктор копался в своем саквояже, Сенька шепнул Сергею: «Он уже одному из наших помогал. Хороший доктор».
Сергей, следуя жесту врача, уселся на стул и аккуратно снял кепку. Врач чего-то топтался сзади, хмыкал, осторожно («руки и вправду легкие!») трогал затылок.
— Блевал? Голова кружилась?
— Угу…
— Ц-ц-ц… зашивать нужно! Ты, юноша, спровори-ка мне горячей воды и пару чистых полотенец! — последовала команда Семену.
Пока того не было, доктор открыл бутылку коньяка, набулькал себе полстакана, одним махом сглотнул, закурил папиросу. Попыхал в иллюминатор, потом вновь налил коньяку, но уже существенно больше половины стакана.
— Пей! Это тебе вместо анестезии! — протянул Елизарову.
— Я столько сразу не выпью! — попытался отнекиваться тот.
— Это не для пьянки, дурень!
Пришлось выпить. На голодный желудок, коньяк какой-то горячей волной долбанул вниз и откатом ударил по голове. Сразу зашумело в голове, все стало далеким и несущественным.
— А ну-ка сядь нормально, прижмись спиной к спинке стула — Сергей с трудом, но выполнил требуемое.
Елизаров конкретно поплыл по волнам, его покачивало. Что там делает доктор, где Сенька — было неинтересно. Лишь раз он почувствовал боль (наверное, пока рану чистили). Сам процесс зашивания раны и перевязки прошел мимо. Потом Сергей, с помощью Семена спустился вниз по трапу и был заведен в какой-то кубрик.
— Это наш кубрик, побудешь здесь до Никольска — Трофимыч разрешил. Вот шконка свободная, ложись, спи.
Сколько проспал Сергей, он не знал. Но по всему выходило — долго. Голова прибаливала — было не понять, то ли от раны, то ли с похмелья.
«Чемодан! Блядь! Где чемодан с деньгами?»
Сергей подскочил, но тут же сел, успокоившись — чемодан лежал у него в ногах. В кубрике спали два незнакомых парня — «после вахты, наверное». Дверь негромко брякнула, зашел Семен. Посмотрел на Сергея как-то зло и настороженно.
— Никольск далеко?
— Часов через шесть подойдем — Сенька явно не желал общения.
— Так я что — сутки проспал? — поразился Елизаров.
— Ну… около того. Ты это… если одыбал — шагай на палубу. Тут посторонним нельзя быть.
«Чего это он так? Вроде окрысился на меня за что-то».
— Сень — ты чего? Че не так-то?
— Пошли на палубу…
Выйдя на палубу, Елизаров прищурился от яркого солнца, которое уже явно заходило к западу. Постоял, подышал в удовольствие. Семен стоял рядом, но вроде как — отдельно.
— Так ты чего, Семен, озлобился?
— Ты, не знаю как тебя там, Сергей ты или не Сергей… Вот что — в Никольске сойдешь и ни меня, ни Трофимыча не знаешь, понял?! У нас убивцев и ворья в друзьях нет и не надо!
О как! Сергей начал понимать — это выходит, Сенька не утерпел — слазил посмотреть в чемодан. А там деньги, и немалые. Слышать об ограблении он не мог — они с низовьев идут, но вот чего-нибудь такого напридумывать — вполне. Тем более деньги эти, действительно, честно заработать трудно, точнее — долго.
— Ладно, Сема. Ты зла не держи, плохого вам я не хотел и даже не думал хотеть. А что у меня за жизнь — это мое дело.
— Знал бы такое — не в жисть бы с тобой не связался — Сенька все не успокаивался.
— Ладно. Не пыли — я скоро сойду, и вы меня больше не увидите. И вот еще что — скажи, ты про слободку у Никольска говорил — эта та, которая за Каменкой, у камнедробильного? (Всплыло кое-что из воспоминаний Велитарского).
— Ну…
— Ладно… Там и сойду.
Выходило так, что Велитарский пару раз бывал с поручениями у Савоськи (через которого нужно выйти на Шрама, и отдать тому деньги). Жил этот Савоська в бараке, в поселке, рядом с упомянутой слободкой.
Покурил, постояв у поручня, потом пошел к каюте доктора. На стук из-за двери промычали что-то несвязное. Доктор оказался в состоянии, близком к нирване. Потребовалось довольно долго объяснять, кто Сергей такой и что ему нужно. Но в итоге, Елизаров стал обладателем справки о том, что быр-быр-бырский (мда… а почерк у врачей уже в эти годы был специфически неразборчивый!) получил травму головы в результате падения с лестницы (трапа, блин! клистирная трубка! — на пароходе нет лестниц!) парохода «Сибирский пролетарий», чего-то там про тупую рубленную рану головы, про коммоцио серебри и прочая лабуда. Зачем ему эта справка, Елизаров еще не знал, но — глядишь и пригодиться. Опять же — первый здешний документ у него.
Еще через три-четыре часа Сергей стоял на деревянном причале, пытаясь вспомнить, как идти к Савоське. Вместе с ним, с парохода скатилось несколько телег, сошло десятка полтора народу, среди которого он и постарался затеряться. Отметил про себя, что ни Сенька, ни Трофимыч на палубе не появились.
«Связываться с ворьем не хотят» — хмыкнул Елизаров. Оно и правильно!
По всему выходило, что заходить в поселок, к бараку, нужно было с противоположной стороны, не от реки, а от города.
«Это примерно часа полтора пехом! Вот черт, стемнеет к тому времени. Хотя — может и к лучшему — меньше глаз».
Савоська — по памяти Велитарского — пожилой мужик лет 50–60, то ли барыга, то ли еще кто — но у урок с ним явно были какие-то дела.
Покружив по пригородной дороге, пытаясь вспомнить, то, чего сам никогда не знал, Елизаров вышел к барачному поселку, действительно, уже в сумерках.
«Так… Савоська живет во втором с краю бараке, с
