Цеховик. Отрицание - Дмитрий Ромов
Я эту игру несколько раз видел, так что ничего нового, но смотреть на чёрно-белом телеке, конечно, прикольно. Аутентично. И что-то в груди ёкает. Но, если честно, ни хоккей, ни Купер сейчас мои мысли особо не занимают. Я наконец задумываюсь, что мне делать.
Можно ли что-то предпринять для возвращения в себя самого и, главное, нужно ли мне это. Честно говоря, не знаю. Я ведь сколько раз говорил себе, что было бы круто снова оказаться в детстве, в классе десятом и со знаниями взрослого человека начать всё с нуля. И вот, пожалуйста, оказался. Правда не самим собой и на несколько лет раньше, чем я настоящий.
Я ведь только в прошлом году родился. Интересно, а я здесь имеюсь? И что будет, если я встречусь с самим собой и своими родителями? Можно бабушку навестить, она наверное уже работает в прокате на Пятьдесят лет Октября… Гоняя эти мысли по кругу, я засыпаю.
Утром встаю рано и делаю растяжку. Особо нагружать тело пока не хочу, а растяжечка норм. И ещё дыхательную гимнастику. Вывожу Раджа, а когда возвращаюсь, встречаю удивлённую маму.
— Ты чего так рано вскочил? — с тревогой спрашивает она. — Тебя же обычно палкой не разбудишь.
— Ну видишь, — улыбаюсь я, — есть в сотрясе и положительные моменты. Мозги на место встали.
— Ой, да ну тебя, Гошка. Давай руки мой, я завтрак приготовила.
На кухне меня ждёт пышный омлет и чёрный хлеб с маслом. Что говорить, масло выше всяких похвал. Я такого вкуса лет сто не чувствовал. Тут, наверное, половине продуктов можно присваивать марку «био» и «органик».
— Мам, я хочу в магаз сгонять.
— Куда?
— Ну, в магазин. Вдруг чего выбросят к празднику. Надо же нам Новый Год встретить радостно. «Голубым огоньком» сыт не будешь.
— Да у нас есть всё необходимое.
— Ну, а я излишеств каких-нибудь поищу.
— Знаешь, давай, не будем деньги просто так разбрасывать, с неба не падают. И откуда замашки такие? Французские, понимаешь, духи ему подавай. Мне и с рижскими нормально.
— Ладно, пойду я. Может увижу чего.
— Нельзя тебе ходить ещё. Падай на диван и читай. Или телевизор посмотри.
— Ой, что там смотреть-то? «Весёлых ребят» только, так это ж вечером. Программа не очень. Пойду я разведаю, что к чему. Платоныча проведаю заодно. А то как он там один без меня?
— Отнеси ему котлеты.
— Да я зайду яблок куплю в «Золотую осень». У меня рублишко завалялся.
— Откуда опять?
— Мам, я у тебя не брал, честное слово.
— На вот, — протягивает она мне зелёненькую трёшку. — На что попало не трать и Платонычу своему купи что-нибудь. Не узнаю я тебя, Егорка. Раньше из дому не выгонишь, а теперь наоборот. Больной и то метёшься куда-то… Взрослеешь, что ли?
В овощном магазине я покупаю два килограмма мандарин. Везёт. Вот что значит приходить в субботу к самому открытию, даже очереди нет. Ещё беру банку персикового сока с мякотью. А себе стакан томатного за десять копеек.
Продавщица наливает гранёный стакан из прозрачного конуса. Здесь же, на прилавке стоит литровая банка с бурой водой и такая же банка с солью. Да, технология та ещё, система мипель, как бабушка говорила, через «м». Вытаскиваю ложку из бурой банки, зачерпываю немного соли, размешиваю её в своём стакане, а ложку возвращаю в банку с водой. Вода становится чуть более тёмной.
Выпиваю. Отлично. Вкус потрясный. В следующий раз куплю мандариновый. Дорогой, но тоже очень вкусный. Просто супер вкусный. После этого иду прямиком в больницу и поднимаюсь в своё отделение. Сегодня должна Таня дежурить.
— Так мужчина, ну-ка выйдете! — слышу я знакомый голос и поворачиваюсь на звук.
Огненная копна волос, халат в обтяжку. Она.
— Танюш, привет, — улыбаюсь я, как Смоктуновский после отсидки в «Берегись автомобиля».
— О! — удивляется она. — Ты чего это здесь делаешь, Егор?
— Соскучился. Смотри, это тебе, — протягиваю я авоську с мандаринами. — С наступающим. Ты Новый Год где встречаешь?
— Здесь, — хмуро отвечает она и принимает подарок.
— Серьёзно что ли?
— Ага, серьёзней некуда.
— Да, блин… Не повезло. Но ты не переживай, я к тебе загляну значит в следующем году. В самом начале. Сразу после полуночи.
— Здесь врач будет дежурный.
— Татьяна, — делаюсь я очень серьёзным. — Не заставляй меня ревновать, ясно?
Она чуть улыбается.
— Нашёлся ревнитель, тоже мне. Как сам-то?
— Плохо без тебя.
— Ты это заканчивай. Давай чтобы без драм, мал ты ещё в любовь-морковь играть.
— Точно мал? Серьёзно? — поднимаю я брови и многозначительно смотрю на неё. Она краснеет.
Ах ты ж моя хорошая. Ну что за время всеобщей невинности.
— Дурак, — смеётся Таня.
Второй раз дураком называют.
— Думаешь, надо подрастить? Вроде ж не жаловалась.
Она закрывает лицо и заливается смехом. Хороша ты, Таня, до чего же хороша. Мы минут пятнадцать болтаем, потом она говорит, что ей нужно идти делать процедуры. Я привлекаю её к себе и целую, но она выскальзывает и испуганно озирается по сторонам.
— Ты чего? Если застукают, знаешь, что будет?
— А может, у меня чувства, — говорю я со смехом. — Я и жениться готов!
— Иди уже, женильщик.
— А сосед мой здесь? — спрашиваю я. — Не выписали ещё?
— Его тридцать первого, в понедельник должны выписать, если всё в порядке будет.
— Пустишь меня к нему на пять минуток?
Она снова с сомненьем оглядывается и, наконец, говорит:
— Ладно. Только тихо, как мышка. Понял? Накинь вон халат, на крючке висит.
Я беру халат и шагаю в палату.
— Юрий Платонович, с наступающим! — бодро говорю я и водружаю на тумбочку сок и несколько мандаринов. Она у него и так вся заставлена продуктами, банками и склянками.
— Ба, какие люди! Захворал что ли, Егор? Или меня навестить пришёл?
— Вас навестить. Думаю, как там Платоныч поживает, скучно ему одному. А у вас, я смотрю передачка дефицитная. Навещал кто?
— Да, коллеги приходили, товарищ Шерлок Холмс. Ну садись. А тебе разве можно выходить из дому? У тебя же постельный режим вроде.
— Ай, — машу я рукой. — Чего бока пролёживать, дел в шапку не соберёшь.
Похоже, он рад моему визиту. Мы немного болтаем, а потом я перехожу к делу, потому что пришёл не просто так. То есть не только затем, чтобы его навестить.
— Вопросик у меня. Даже два. Можно?
— Ну давай.
— Мне бы духи
