13-й отдел НКВД - Павел Барчук
Когда мы с майором приблизились ко входу в первый барак, на улице появилась группа людей. Мужчины под зорким оком конвоиров двигались медленно в сторону скопления деревьев. Шли, не глядя по сторонам. Совершенно случайно, последний в цепочке, средних лет человек, вдруг поднял голову и посмотрел мне в глаза. Я споткнулся на ходу, чуть не улетев носом в спину майора. Это был взгляд, осознающий и ждущий смерть. Сложно объяснить, но я буквально прочувствовал эмоции случайного человека на своей шкуре, всем своим нутро́м. Он знал, что умрет и эта мысль его выворачивала наизнанку.
— Иван, не отставай. — Зато Тихонов двигался бодро, абсолютно не реагируя на то, что нас окружало. Кроме слов, которые мне сказал, больше ничего не выдавало его отношения к этому месту. Похоже, майору не привыкать к подобным обстоятельствам.
Мы вошли внутрь, и тут же навстречу попались военные. Хотя, может, и не военные. Форма отличалась от той, которая была у Тихонова, но и армейской ее, наверное, все-таки, не назовешь. Чекисты тоже? Я беглым взглядом насчитал около десяти человек. Шли они, весело переговариваясь о чем-то, некоторые даже откровенно похохатывали. Позавидуешь людям. В месте, где так сильно фони́т смертью, ощущают себя совершенно беззаботно. Железные нервы, однако, у ребят.
— О! Товарищ Блохин(*). — Майор остановился и один из чекистов двинулся к нам с широкой улыбкой на лице. — Сам тут сегодня?
— Ты же знаешь, Никита Пахомович, иногда нужно.
Я с интересом рассматривал стоящего рядом персонажа. Приятного вида мужчина, с небольшими залысинами, крепкий, чуть даже полноватый. Встретишь на улице, останется положительное впечатление, этакий любитель охоты и рыбалки, примерный семьянин.
— Ты, давай, своего не задерживай. Ждёт тебя уже. Следующей партией пойдет. — Усмехнулся мужик.
Тихонов в ответ заверил, что долго мы здесь не пробудем, а потом, пожелав удачи, направился дальше. Я, естественно, следом, мысленно прикидывая, нужна ли этим людям удача. У них, по-моему, итак все неплохо.
— Майор Василий Блохин. Слышал, наверное, не раз его фамилию. Вот это он и есть. Настоящий советский человек. — Пояснил Никита Пахомович, как только мы отошли на приличное расстояние. — Начальник комендантского отдела. На его людях не только охрана Кремля и первых лиц. Это все — Тихонов повел подбородком, указывая на то, что нас окружало, — Тоже в ведомстве товарища Блохина. Он предан делу полностью. Мог бы и не участвовать лично, но видишь, мотается то в Бутово, то сюда. Потому что жёсткая рука должна быть всегда на пульсе. Понял? Ты, ясное дело, в нашу службу только окунулся и много не знаешь. Слушай внимательно, что говорят. Впитывай. Учись.
— Понял, товарищ майор государственной безопасности.
— Иван, наедине можешь обращаться просто по имени отчеству. Нам такая работа предстоит, иной раз себя будешь забывать, не то, что весь этот официоз. Ну, а при посторонних уж понятно.
Ответа от меня никто не ждал, потому что было сказано не как руководство к действию, а выглядело приказом. Баба с возу, кобыле легче. Я исключительно "за". Каждый раз язык ломать не придется.
Тихонов толкнул первую попавшуюся дверь, и мы оказались в небольшой комнате.
Обстановка была атмосферная. Если говорить культурно и без мата. Если откровенно, мне стало не по себе. Если совсем откровенно, захотелось развернуться и выйти. Помещение по размеру — где-то около пятнадцати квадратов. Может, чуть больше. Темного цвета стены залиты непонятным дерьмом, внутри сильно пахло кровью. Будто на скотобойню попал.
Посредине стоял мужик. Просто стоял. Глядя в пол и безвольно опустив руки.
Смотрелся он, конечно, очень сильно помятым. Один глаз заплыл, а второй вообще отсутствовал. Вытек скорее всего. Рана ещё свежая. Лицо напоминало сплошное месиво. Стоять ему было явно тяжело, но единственный стул, задвинутый в угол комнаты, был занят сидящим на нем чекистом, который задумчиво рассматривал свои руки. Второй товарищ, охранявший бедолагу, стоял у входа, прислонившись плечом к стене и щёлкал семечки. Семечки. Здесь. Мне захотелось подойти к нему, тряхнуть за плечи и спросить, все нормально с головой?
На еле стоя́щего мужика ребята смотрели абсолютно равнодушно, при том, что было заметно, он того и гляди упадет.
— Здравствуй, Федор. — Тихонов кивнул охране на дверь и те послушно, ни слова не говоря, удалились с завидной скоростью. Всё же, каким бы ни было сильным волшебное влияние слов "государственная безопасность", но для майора Тихонов вызывает слишком бурную реакцию у окружающих.
— Здравствуй, Никита Пахомович. — Мужик усмехнулся, а точнее, попробовал это сделать, однако, тут же скривился от боли. Там, похоже, вообще живого места нет. — Было подозрение, что меня придержали для встречи с тобой. Угадал.
— Ну, ты же разведчик. Чекист. Соображаешь, значит. Жаль, что все закончилось вот так. Никогда не подумал бы… Но разговор не об этом. Меня интересует гражданин Мацкевич.
Майор стоял напротив избитого смертника, я — рядом. Чувствовал себя… Да хрен объяснишь, как я себя чувствовал. Одно дело, враг, когда ты точно знаешь, что он враг. И когда вы столкнулись лоб в лоб. Кто кого, грубо говоря. Но сейчас я видел не́что совсем другое. Для меня, наверное, где-то даже тревожащее душу.
— А что с ним? — Странное дело, этот Федор еле держался на ногах, но тон у него был такой, словно хохмить собирается и на Тихонова ему плевать. Страх отсутствовал.
— Да в том-то и дело, что ничего. Ночью наведались к месту, где Мацкевич планировал осуществить свои дела. Те, о которых ты вчера после нашей долгой беседы рассказал. Обнаружили все: рисунок звёзды, убитых пацанов. Свечи даже горели. Но такое чувство, что за минуту до нашего появления он исчез. Сбежал, сволочь. Мало того, в засаде поджидали трое … как это правильно называется… — Майор пару раз щёлкнул пальцами, будто искал забытое слово и просил подсказки, — Последователи. Ученики. Ну, ты понял. Двоих положили прямо там. Третий успел отличиться. Вон Ивану почти голову пробил. Выходит, предупредили Мацкевича. Вот только не пойму, как. Знал лишь ты. Только с тобой у нас состоялась беседа, в которой у тебя хватило ума рассказать, где искать его. И тут же, в ночь произошла такая оказия. Встретиться, передать весточку точно никто не мог. Нам известно обоим, где ты находился. Свидетелей разговора не было.
