Тим Пауэрс - Гнёт ее заботы

Крупный усатый мужчина в фартуке вскарабкался наверх рядом с Китсом и улыбнулся им обоим. Кроуфорд подумал, что он отрастил усы, чтобы частично скрыть без сомнений злокачественную опухоль, которая обезобразила его челюсть. ― Вы только посмотрите, кого к нам занесло! ― воскликнул мужчина. ― Ищете компанию, доблестные сэры? Чудесный день для неффов, а? Не знаю точно, кто здесь сейчас вокруг, но здесь, без сомнений, найдутся те, кто заплатит за…

― Вы знакомы с моим другом? ― прервал его Китс. ― Майк Франкиш, Пит Баркер.

Баркер слегка поклонился. Любой, кто может уговорить мистера Китса украсить мое скром…

― Просто напитки, ― прервал его Китс. ― Один олоросо херес[71] для моего друга, а я выпью бокал домашнего кларета.

Улыбка мужчины осталась насмешливо понимающей, но он повторил их заказы и удалился.

― Он с тобой не знаком, ― задумчиво сказал Китс. А Баркер знает всех хозяев неффов в Лондоне.

― Это еще кто такие, и с чего ты решил, что я один из них?

В это время прибыли напитки, и Китс подождал, пока Баркер снова удалится в темноту. ― Ну, ты точно один из них, Майк, или прямо сейчас ты цеплялся бы за края операционного стола, пока какой-нибудь доктор исследовал бы твою брюшную полость в поисках пули. Я понял это, как только тебя увидел. Есть один безошибочный признак ― своего рода нездоровый вид, читаемый в твоих глазах. На первых порах. Очевидно, ты просто стал одним из них недавно ― с такой отметиной ты не мог прожить долго ни в одном городе, не заметив, что притягиваешь к себе определенное внимание ― и в любом случае, твой палец все еще не зажил, а их укусы заживают быстро.

― Черт возьми, он не был откушен, ― сказал Кроуфорд. ― Его отстрелили.

Китс улыбнулся. ― Уверен, что так тебе и показалось. Попробуй рассказать все это нефферам, тем людям, которых ты скоро повстречаешь, людям для которых это единственная в жизни страсть.

Озадаченный еще больше чем прежде, Кроуфорд отхлебнул немного густого хереса, а затем тяжело поставил бокал на стол. ― Что, ― сказал он ровно, не обращая внимания на стон, слабо доносящийся из темноты за его спиной, ― это все значит?

Китс развел было руки и открыл рот, собираясь ответить, затем после недолгой заминки выдохнул и ухмыльнулся. ― Ну, можно сказать, это половое извращение. По крайней мере, обычно. Согласно заявлениям полиции, это склонность к взаимодействию с определенными видами обезображенных людей, такими, например, как Баркер с его раздутой челюстью. По словам же их поклонников, однако, это поиски… суккубов, Ламий[72].

Его слова одновременно расстроили и развеселили Кроуфорда. ― Значит, по-твоему, я из тех, кто способен принять Баркера за прекрасную вампиршу? Черт возьми, Джон…

― Нет, ты не из этих искателей. Он вздохнул. Проблема в том, что чистокровных ламий, как и чистокровных вампиров уже не осталось. Он покосился на Кроуфорда. ― То есть, почти не осталось. Поэтому людям почти всегда приходится иметь дело с дальними потомками этой расы. А эти отпрыски обычно отмечены своего рода… опухолью. Опухоль ― это признак ― а фактически сама суть ― их кровного родства.

― И что, одного лишь знания, что кто-нибудь, как, например, этот твой Баркер, произошел от Лилит[73] или еще кого-нибудь достаточно, чтобы сделать его неотразимым для этих извращенцев? Клянусь тебе, Джон…

Китс прервал его тираду. Существо, которое спасло тебя этим утром, не было полукровкой. Это был самый… губительно прекрасный экземпляр из всех, что я когда-либо видел, и найдутся состоятельные нефферы, которые с радостью даруют тебе титул баронета, усадьбу и земли лишь за то, чтобы провести с ним каких-нибудь полчаса, даже если будут знать, что оно убьет их. Он почти завистливо покачал головой. ― Как, черт возьми, тебе удалось его встретить?

― Дьявол, ты же там был. Сам же сказал, оно выскочило из глотки того мертвого парня.

― Нет, оно лишь использовало труп как… канал, видимо этот человек сохранил в себе остатки их каменистой крови ― или, возможно, был жертвой одного из них ― но явилось оно, потому что тебя знало. Он прервался, вглядываясь в царящую вокруг темноту, затем перешел на шепот. ― Знало тебя и чувствовало по отношению к тебе какое-то обязательство, как если бы ты был… подлинным членом семьи, не просто добычей, какой жаждут стать клиенты Галатеи. Как это случилось? Когда она откусила… Он улыбнулся. ― Отстрелила твой палец?

― Я действительно никогда не видел это существо прежде. А палец мне отстрелил один человек в Сассексе. И он совсем не был похож на вампира.

Китс, похоже, ему не верил.

― Черт возьми, я говорю правду. И в любом случае, ты то как умудрился узнать про всю эту ерунду? Ты что снарфи[74]?

Улыбка юноши напомнила ему улыбки, которые когда-то он видел в пылу морской битвы, свозь ночь, озаряемую всполохами выстрелов, на лицах молодых моряков, которые уже многое пережили и надеялись продержаться до рассвета. ― Возможно, так оно и есть. Мне говорят, что выгляжу я похоже, а местные завсегдатаи считают, что я столь педантично избегаю этого места, чтобы не дать им извлечь выгоду из моего положения. Но если я и один из них, то вследствие обстоятельств моего рождения, а не по собственному выбору. Я… хм, скорее искомое, чем искатель. И я почти уверен, что и ты тоже.

Китс поднялся. ― Готов идти? Тогда двинули. От этого места лучше держаться подальше. Он бросил на стол несколько монет и направился к трапу, ведущему к далекому серому свету, сочащемуся через парадные окна.

С другой стороны, из темных глубин помещения, глухим эхом докатился стон. Глянув в том направлении, Кроуфорд подумал, что видит людей, сгрудившихся вокруг основания креста, и нерешительно сделал шаг в их сторону.

Китс поймал его за руку. ― Нет, святой Михаил, ― спокойно сказал он. ― Все кто здесь находится, пришли сюда добровольно.

Обдумав сказанное, Кроуфорд пожал плечами и последовал за ним.

Свет лампы выхватил лицо Кроуфорда, когда он на ощупь пробирался мимо одного из столов, и сидящий за ним пожилой мужчина на мгновение уставился на Кроуфорда ― а затем неожиданно укусил свой палец, выбрался из-за стола и следовал за Кроуфордом до самой двери, поскуливая словно заискивающая собака-попрошайка и призывно помахивая своей кровоточащей рукой.

Когда они снова оказались на улице, беспокойство Кроуфорда только усилилось. Нет, он, конечно, не думал, что Джозефина последовала за ними от больницы, но она могла запросто махнуть рукой на идею личного отмщения и обратиться к властям, для которых не составит труда узнать из больничных записей где он живет. Прямо сейчас шерифы могут поджидать его возле дома на Дин Стрит.

Он как раз раздумывал, насколько он может довериться Китсу, когда Китс заговорил сам. ― Поскольку ты даже словом об этом не обмолвился, полагаю, ты знаком с этой медсестрой.

Решение довериться юноше не принесло ему ожидаемого облегчения ― Да. Она моя свояченица. Она думает, что в ночь на субботу я убил свою жену. Он с беспокойством посмотрел вперед. ― Не могли бы мы пройтись вдоль реки на запад?

Китс стоял, засунув руки в карманы, изучая мостовую под ногами, и несколько секунд ничего не отвечал. Затем, с легким намеком на улыбку, покосился на Кроуфорда. ― Ну хорошо, ― тихо ответил он. ― Как насчет того, чтобы выпить пива у КьюзАка[75] ― теперь твоя очередь платить, и у меня такое чувство, что другой возможности воспользоваться этим мне не представится.

Они перебрались через Главную Улицу, огибая запрудившие улицу повозки, и, очутившись под свесами домов на западной стороне, снова перешли на спокойный шаг. ―  Она, похоже, ничуть в этом не сомневается, ― заметил Китс, пока они шли по одной из ведущих вдоль реки узких улочек. ― Эта твоя свояченица. Старинные фасады домов по правую сторону от них были ярко освещены солнцем, и Кроуфорд повел Китса левой стороной улицы.

― Все так считают. Из-за этого я и потерял палец ― кто-то выстрелил в меня, когда я убегал. Кроуфорд покачал головой. ― Мы, я и она, были одни в закрытой комнате с крошечным окошком, но когда утром я проснулся, Джулия ― моя жена, или была ею ― она уже…

Неожиданно, не сбавляя шага, он бесшумно заплакал, не зная даже почему, так как понимал теперь, что никогда по-настоящему не любил Джулию. Он поспешно отвернулся к кирпичным стенам и окнам, проплывающим слева от него, надеясь, что Китс, каким-нибудь чудом, не заметит его слабости. За одним из окон бочкообразный купец поймал его затуманенный слезами взгляд и встревожено обернулся к маячащему за его спиной входу, очевидно решив, что Кроуфорд увидел там что-то плачевное.