Пётр Макаров - Часовщик
Спросите любого мальчишку моего времени, когда лучше резать часовых, или устраивать неожиданное нападение? Перед рассветом, ответит вам начитанный юнец. Татары тоже это знают ‑ и потому я ползу задолго до рассвета. Тихо, неторопливо. Какая тварь вырастила здесь этот мелкий подрост неопределимых в темноте кустов? Приходится очень аккуратно протискиваться между ними.
Филин. Мы договаривались, что перед выходом конницы на исходную, один из бойцов поухает навроде этой ночной птицы. Агафий, наверное, уже на месте ‑ ему меньше ползти. Мне еще метров двадцать до часового, стерегущего коней. Тихо, буквально излучая в пространство спокойную дремотность окружающей земли, скольжу по‑над сухими стеблями травы. Ноги и левая рука составляют устойчивый треугольник, не давая тушке опуститься на землю ‑ и зашуршать‑захрустеть ломаемыми и отгибаемыми стеблями. Правая рука нащупывает новую точку опоры... нашел. Перенос тела. Теперь левая нога, затем ‑ левая рука и правая нога. Медленно и тихо, сгибая такую ломкую траву. Левой... перенос веса... правой...
Стук копыт. Хоть и обмотаны тряпками, а не различить его нельзя. Практически одновременно ‑ щелчок тетивы откуда‑то из того района, где должен сидеть Агафий. Всё, дальше таиться ‑ глупо. Правой выдергиваю из увязки укороченное до метра, примерно, копьё. Толчок левой рукой, в ночи возникает еще один сгусток тьмы. А левая‑то нехорошо отозвалась, хоть и натренировался в кузне, но как бы не потянуть. Впрочем, сейчас это неважно. С правой запускаю копьём, вернее копьецом, в часового. Бедняга очень хорошо развернулся на стук копыт. Так хорошо, что его лоховский тегиляйчик повернут ко мне спиной. Спасибо, коллеги! ‑ лично кованый наконечник буквально врубается часовому в спину. Мельком оценив ‑ попал вроде ‑ ситуацию, несусь к рдеющим еще углям. Там начинают вскакивать услышавшие хлопки тугой тетивы татары. Или не татары ‑ какая разница, свои здесь не ходят.
Н‑на! Одному из самых бдительно спавших, саблей по правой ноге. Рывок в темноту, подальше от группы тех, кому не суждено окончательно проснуться.
Десяток конных врывается на маленькую площадку стоянки, как когда‑то Батыевы тумены на Русь. Неудержимо, неожиданно, страшно. Те, кто успели ‑ вскакивают. Бесполезно, не бездоспешным пешцам стоять против кованой рати. Кого‑то волокут вдаль на аркане ‑ будущий язык. Остальные не могут оказать даже подобия сопротивления. Всё заканчивается в считанные минуты. Бегу ловить коней.
Нам повезло. Ни один бандит не ушел, даже лошадки не разбежались. Ну и наши не поломали ноги. А вот тульским поместьям, что поюжнее ‑ и моему в том числе ‑ не очень. Под аккомпанемент шипения горящего мяса, пленный выложил всё очень быстро. Несколько татарских родов, объединив силы, решили пограбить северного соседа. И сейчас в полудне пути от нас ‑ несчитанная, в силу слабой грамотности пленника, орда. Впрочем, послушав названия родов, Семен Андреевич выдал оценку ‑ до двух тысяч конных может быть. Какие‑то ближние ногаи, по его комментарию. Так что взлетели в небо клубы дыма от быстренько разложенного костерка. А мы повернули на северо‑запад, к заставе. Здесь не принято выставлять заставы на самой границе. "База" стоит чуть в глубине охраняемой территории, рассылая вокруг чуткие щупальца ‑ дозоры. Такие десятки, как наш ‑ от восьми до полутора дюжин. Другие дозоры наверняка сейчас так же несутся к своим. Задача ‑ успеть собраться вместе, дойти до обжитых земель, вместе с тамошними, спешно поднявшимися в седло ратниками встретить незваных гостей.
Мне повезло. На счету ‑ два трупа, да удачное сближение с противником. Больше, гораздо больше завалил Агафий ‑ четверо. И когда успел, и главное ‑ как? Когда кованая "рать" закончила работу, трое из Агафьевых четверых имели по паре стрел в боках и спинах. Я бы так не мог ‑ мало того, что стреляю плохо и медленно, так еще и увидеть‑почуять надо врага. Спящего. В темноте ‑ угли немного света давали, а луна совсем состарилась ‑ только тоненький серп и остался. И выпустить девять стрел с полста шагов. И попасть. Тировым лучникам моего времени, стреляющих из луков со всеми наворотами, только что без лазерных прицелов, до этого умельца ‑ как до Китая... на четвереньках. Да и многим местным, получше меня ‑ тоже.
Мы сходимся на небольшом, где‑то километр на три, клочке степи, зажатого еще крупными в этих местах рощами. Русский передовой полк, человек восемьсот, и бандитская шайка. Знающие люди говорят ‑ тысячи полторы, чуть поменьше. Сначала противник хотел, видимо, схитрить, но потом его засадные "части" стали собираться поближе к центру. Впрочем, в рощах может скрываться еще пол‑столько, сейчас не разглядишь.
Стефан как‑то неестественно спокоен. Семен раздаёт последние указания холопам, наставляет новичка. Мирона с нами нет, как нет и воеводы ‑ главный полк еще не подошел. Поворачиваюсь к Савве. Глазами не очень заметно, но чувствую ‑ дергается, нервничает.
‑ Слышь, Савва. За мной держись. Шапка у тебя неплоха, тегиляй нестарый, первыми стрелами не возьмут. Мне в спину поглядывай, суну лук в саадак ‑ свой тоже убирай. Не сможешь быстро, так отбрось. Но щитом сразу прикройся, твоей зброе бронебойную стрелу не удержать. Хоть клубком свернись, а до копейной сшибки дойди. Там щит пониже держи, а то есть любители, кольнут понизу ‑ не заметишь. С копьём у тебя пока худо, так что особо не играй, хоть чужое отобьешь, уже хорошо. Понял?
‑ Да вроде.
‑ И еще. Коли сшибут, или коня ранят ‑ не лежи, стопчут. Стоя, может и выживешь. И... не бойся в спину или коня бить.
‑ Подло, как же ‑ коня‑то.
‑ Подло будет, если орда через нас пройдет, да по землям растечется. Если ты дохлый лежать будешь, а Ефросинью твою по кругу, десяток этих ‑ взмах рукой на юг ‑ оприходуют. А ты и закрыть её не сможешь. Уяснил?
Как‑то странно посматривает Агафий, да и остальные, похоже, услышали то рычание, с которым я выдал последнюю фразу. Плевать. Сейчас главное даже не положить здесь всего врага, а просто остановить. Не дать рассыпаться по московским землям быстрым, как молния, людоловам. А для этого надо положить или изранить сейчас побольше. Дымы давно оповестили, наверное, и Тулу. Не рискнут татары разбойничать с риском нарваться на главный полк. Еще бы дня два, и этого боя не было бы. Подошло бы основное ополчение, и всё, набег окончен. "Бы, бы, бы". Если бы, мать его.
Рыхловатая, сравнительно с польскими гусарами с картинок, татарская конница сорвалась вперед. Запели‑захлопали тетивы луков. Щит вперед‑вверх, мы начинаем разгоняться навстречу.
Атакующая конница ‑ это страшно. Нет, умом понимаешь, немалая часть врагов вооружена похуже тебя. Но шелестят, колотят в косо, спасибо Агафию ‑ научил, поставленный щит стрелы. Навесом и срезень может пробить тонкие тополиные доски щита. Потом приходит очередь бронебойных. Выдергиваю лук. Надо было раньше, но сработал инстинкт самосохранения. Метров пятьдесят, успеваю выпустить две стрелы. Каленые, хорошего железа наконечники, со специально большим углом при вершине четырехгранной призмы‑острия. Кажется, попадаю. Шедший на меня татарин, с которым мы выстрелили одновременно, летит через голову убитого коня. Мне прилетает по шлему так, что едва не сворачивает шею. Но, раз живой, пора.
Копьё в правую, поймать бестолково болтающийся на подвесе щит левой. А я‑то думал, что это мне мешало, когда стрелял. Противник как‑то неторопливо разворачивает копьё, целит в середину щита. Сходимся, резкий удар подбрасывает мое копьё, едва успеваю увернуться от летящего в лицо жала. Темп.
Правая рука отшвыривает копьё, рукоять моего первого трофея, как живая, прыгает вверх‑вправо‑назад. Разворот корпуса с подъёмом, полет клинка к голой шее проскочившего назад противника. Скрутка‑разворот обратно, налетает еще кто‑то. Бедный конь, с едва не переломанными от моих па‑де‑де ребрами, пытается встать на дыбы. Медленно‑медленно взлетает вверх конская шея ‑ и так же медленно тянется к ней копейный наконечник. Саблей, плашмя, сбиваю его в сторону и вниз. Вытягиваюсь еще больше, к ноге коварного. Зацепил, кажется, готов. Свалка разводит нас, вокруг вдруг становится тесно. Сколько мы рубимся со следующим ‑ не знаю. Он умелец, я быстрее. Но мы сошлись правыми боками, щитом закрываться неудобно, и в конце концов я его достаю. Разворот, взгляд налево ‑ там, кажется, дорубают Савву. Резкий, по‑киношному вертикальный удар, благо шапка у врага какая‑то тряпочная. Рубящий в запястье руки с саблей справа. Вперед. Еще двое, один тянется ко мне, второй пытается достать кого‑то из наших, объединившись с кем‑то еще. С первым разбираюсь довольно быстро. Если у тебя всё железо ‑ сабля да наконечники стрел, не стоит ходить в налеты. Как он раньше‑то уцелел? Тем временем, оказавшегося одного против двоих боярина, кажется, крепко зацепили. Удар сторонничку групповухи под колено ‑ а не лови мух хлебалом, теперь если и выживешь, навек хромой.
