Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями...
У крайнего дом я остановился. Вроде подойдет - это и домом назвать сложно. Беднейшая покосившаяся халупа, в которой и скот хороший хозяин держать не станет - здесь уж точно ни староста, ни полицай жить не станет. Я пинком отворил калитку, чуть не завалив при этом всю секцию забора и, взяв наперевес винтовку, вошел во двор.
- Открывай! - крикнул я как можно более противным голосом и грохнул прикладом об жалобно заскрипевшую дверь. Тишина...
- Открывай, грю! Полиция! - повторил я. Снова ударив в дверь. - А то щас дверь вынесу!
Внутри что-то прошуршало, потом снова тишина. Я принялся лупить ногой в двери, ругая на чем свет стоит 'сволочей, не имеющих никакого уважения к власти'. Чувствовал себя при этом полным подонком. Нет, действительно, вооруженный громила, который ломится в дверь к беззащитным крестьянам... Еще большей сволочью я почувствовал себя когда дверь все же открылась. На пороге стояла древняя бабка. Латаная-перелатаная темная юбка, на плечах - драный мужской пиджак, черный засаленный платок, из под которого на сморщенном лице испуганно поблескивают маленькие глазки. Блин, нехорошо-то как... Но надо продолжать играть.
- Ты что, старуха, оглохла совсем? Я тут битый час стоять должен? - внутри все дрожало от желания самому себе дать в морду, но я старался говорить как можно более грубо. - Староста в каком доме живет?
Бабка продолжала испуганно молчать - только хлопала глазами. Может она действительно глухая? Или я ее так перепугал? Как бы еще с сердцем у нее после моего ночного визита чего не стало...
- То как до церквы дойдэш, - наконец выдавила из себя старушка, - то через три хаты старосты дом и будэ. За зеленым забором.
- А звать его как?
- Семеном.
Не сказав ни слова - не мог я ничего уже сказать, настолько противно мне все это было - я развернулся и вышел на улицу к остальным, которые стояли у калитки и поджидали меня. Калитку я аккуратно закрыл - да, не подходит к образу, но после всего заставлять бабушку еще идти самой закрывать калитку... Повернувшись, я заметил, что остальные смотрят на меня как-то странно. Неодобрительно. Генрих - тот вообще чуть ли не качает головой. И только Ян странно спокоен. Все так же нагло, мы пошли дальше. Оглянувшись, будто ненароком, я заметил, что давешняя старушка все стоит пороге и смотрит нам вслед. Извини, бабуля, подумал я, но так надо. Мы прошли мимо церкви. Вскоре должен показаться и дом старосты.
- Не стрелять. - прошептал я. - Старосту и полицаев забираем с собой и расстреляем в лесу.
- Это зачем? - так же шепотом спросил Алик, который шел впереди меня.
- Потому что староста и полицаи - представители немецкой власти, и если убьем их здесь, - пояснил я, - жителям села не поздоровиться. А если они просто исчезнут - вопросов к людям быть не должно. Еще и многие скажут, что в ночь, когда те исчезли, в село вошел отряд полицаев. Все ясно?
- Получается, - прошептал Антон, - мы еще и на самих полицаев подозрение наведем! Хитро!
Все засмеялись, будто над какой-то шуткой. А вот и зеленый забор. Пришли. Домки-то у старосты и впрямь ничего. Можно было и Яна послушать. Если и не самый богатый, то точно один из первых на селе. Здоровенная такая хата, под крышей резные наличники, аккуратные ставни, дорожка от резной калитки к дому... И забор совсем не похож на тот покосившийся, который окружал дом давешней бабки. Одним словом - богач. Местный олигарх, не иначе. Ничего, родной. Жиреть тебе недолго осталось. Я аккуратно, гораздо более почтительно чем предыдущую, открыл калитку. Хотя очень хотелось бы, что б все было наоборот - это сюда, а не к той несчастной старухе, надо вламываться громко и с матом. Мы вошли во двор. Залаял и зазвенел цепью, вылетев из будки, пес.
- А ну цыц, так тебя! - гаркнул я. - Эй, хозяин! Есть кто дома?
Пес все не унимался - все так же бросался, рвя цепь, но, для того что бы достать нас, та была слишком короткой. В одном из окон появился свет и через пару минут дверь открылась. На пороге стоял крепкий мужик в добротной белой рубахе, серых штанах и босой.
- Чего надо? - спросил он, нацеливая на нас карабин. Тут же из-за его плеча выглянула дородная женщина. Блин, а об этом я не подумал. Все планы по тихому похищению старосты и полицаев стоились на том, что кроме них никого по домам не будет. И что теперь делать? Не убивать же бабу! И оставить ее нельзя... Придется что-то придумать.
- Доброй ночи, хозяин! - крикнул я. - Пса своего убери. Не видишь - свои. Разглядев повязку, которую я, будто случайно, выставил напоказ, староста немного опустил оружие, но карабин все же держал наготове.
- Свои по ночам не ходют. - проворчал он. - Вы чего по темноте приперлись? Документы есть?
- А то, думаешь, нам охота в такое время тут ходить. - недовольно сказал я, протягивая старосте один из трофейных аусвайсов, принадлежавший убитому на лесопилке полицаю. - Из Коросятина нас прислали. Назавтра хутора досматривать будем. Мы тут, кстати, когда сюда шли - ваших встретили. Савелия с Михаилом. Так те тоже не особо рады были, что по такой погоде их в Коросятин ехать заставили. Особенно Михаил.
- А чего ж они с вами не пришли? - староста, прочитав и вернув аусвайс, опустил карабин и пошел успокаивать собаку.
- Так то ж нам приказ был сюда идти. А им же - наоборот. В Коросятин идти приказали. А там уже скажут, что делать. - ответил я в спину старосте.
- Ладно, проходите до хаты. Зинка, на стол поесть собери!
Изнутри дом смотрелся не хуже чем снаружи. Просторно, чистенько, аккуратненько... Все вылизано-вычищено. В прихожей на деревянной вешалке висит верхняя одежда, у порога ровненько стоит обувь. Половичок на полу... А в углу, на маленькой лавке, сидит девчушка в какой-то хламиде и испуганно на нас смотрит. Маленькая, лет двенадцати. Платьице чистое, но определить, его первоначальные цвет и форму уже невозможно - настолько оно было вылинявшее и залатанное разноцветными лоскутками. И, вдобавок ко всему, худющая - просто ужас. Один нос, да непослушная светлая челка из-под серого платка торчат.
- Лялька это. - пояснил вошедший в дом староста. - Сирота местная. Взял ее к себе, что б Зинке по хозяйству помогала. Разувайтесь здесь и проходите.
- Добрый ты мужик, Семен. - я хлопнул старосту по плечу и принялся стаскивать сапоги. - Из наших есть еще в селе кто?
- Живка и Тарас остались. Они у себя по домам сейчас.
- Так кликни их. - сказал я, проходя в дом. - И оружие пусть возьмут. Разговор есть.
- А чего не кликнуть? - пожал плечами староста. - Лялька, позови Живку и Тараса. И скажи что б оружие взяли.
Девчушка мышью проскользнула между нами и исчезла в темноте, а мы прошли в дом. Гостиная, или как здесь называется эта комната, оказалась не менее чистой и опрятной, чем прихожая. Под потолком висит, освещая комнату, керосинка. Все те же цветастые половики под ногами, у левой стены. У противоположной от нас стены, возле двери, стоит большой буфет. Еще одна дверь в правой стене. Под окном, стоит, укрытый расшитой цветастой скатертью, большой стол с резными ножками. За столом - выскобленная до белизны скамья, с одной стороны, и три, тоже небедных, стула - с другой. А на сам стол хозяйка сейчас выставляет разную снедь. Неплохо, однако! Здесь тебе и нарезанный толстыми ломтями хлеб, и немаленький такой кусок сала, и колбаска домашняя, и капусточка-огурчики-помидорчики... Желудок сразу же заурчал. Давненько я уже не видал такого изобилия... Можно сказать - больше шестидесяти лет не видал. Это если, конечно, считать аж до момента моего провала в прошлое. И венчала предстоящий ужин большая, какую я только в фильмах видел, бутыль мутноватого самогона.
- Проходьтэ, гости дорогие, до столу. - хозяйка обвела рукой выставленное на стол богатство и вышла из комнаты - то ли за очередным блюдом, то ли просто что бы не мешать мужскому разговору.
Мы воспользовались приглашением и расселись за столом, оставив свободным один стул для хозяина. Винтовки и карабины, по моему приказу, поставили в угол. Зачем лишний раз заставлять хозяина нервничать? Пусть расслабится - гости оружие под рукой не держат, а значит и не угрожают. Кроме того, неудобно ведь с винтовкой или карабином в помещении, да еще и с таким количеством людей. Гораздо удобнее действовать чем-то короткоствольным. Например, моим 'парабеллумом', который я заткнул за пояс так, что бы было незаметно со стороны, но легко выхватить. И еще у двоих - Яна и Генриха - были наганы. Ян носил револьвер еще с момента, когда мы подобрали оружие в лесу, а Генриху пришлось одолжить наган у Антона. Кстати, как там Антон и остальные двое, которые не вошли в нашу 'полицейскую' группу? Когда мы разошлись у входа в село, я приказал продвигаться скрытно, но глаз с нас не спускать и, когда мы войдем в искомый дом, прикрыть подходы. О! Собака снова залаяла. Может их и почувствовала? Будем надеяться, староста бросит гостей и не пойдет проверять двор.
