Влад Савин - Поворот оверштаг
Берлин, кабинет рейхсфюрера СС Гиммлера.
— …через месяц, Отто, я должен знать про Тулонскую эскадру абсолютно все. Начальствующий состав, командиры кораблей, вообще все важные фигуры. Как настроены, просились ли добровольцами в СС, нейтральны, сочувствуют голлистам? Семьи, слабости, склонности? Заместители, если с этим человеком что-то случится? Состояние кораблей: боеспособность, готовность к выходу, наличие боеприпасов и топлива? Подготовка кораблей к затоплению или взрыву? Кто ответственный и как предотвратить? Активных действий пока (!) не предпринимать. Но быть готовыми. Так же как наш доблестный вермахт имеет четкий план занять в кратчайший срок всю эту «территорию Виши», мы должны иметь план на этот случай. Чтобы весь этот французский флот — два отличных линкора, семь крейсеров, сколько-то эсминцев и субмарин — не ушел в никуда и не был уничтожен, а достался бы нам в целости! Фюрер дал СС приказ создать военно-морские силы? Мы будем их иметь, утерев нос этим надутым индюкам из бывших кригсмарине! Раз уж не можем вычистить их всех с флота, так добавим свою часть! Вы поняли меня, Отто?
— Яволь, герр рейхсфюрер!
От Советского Информбюро, 28 сентября 1942 года.
В течение ночи на 28 сентября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда, в районе Моздока и в районе Синявино. На других фронтах существенных изменений не произошло.
В районе Сталинграда Н-ское танковое подразделение отбило две атаки противника. Танкисты уничтожили 7 орудий, 5 пулеметов, 11 автомашин и истребили до двух рот гитлеровцев. На другом участке гвардейцы-минометчики произвели огневой налет на готовившегося к атаке противника. Огнем минометчиков рассеяно и частью уничтожено до батальона немецкой пехоты.
Северо-западнее Сталинграда бойцы Н-ского гвардейского соединения за два дня боев с противником истребили до 2000 немецких солдат и офицеров, сожгли и подбили 15 танков и 2 бронемашины, уничтожили 11 орудий, 23 пулемета и 3 минометные батареи. На другом участке немцы несколько раз атаковали одну нашу стрелковую часть. Атаки противника отбиты. Гитлеровцы потеряли в этом бою только убитыми до 300 солдат и офицеров. Нашими бойцами захвачено около 200 винтовок, 19 пулеметов, 42 000 патронов, 10 километров телефонного кабеля и другое военное имущество.
В районе Моздока Н-ская часть в упорном бою с противником уничтожила 4 танка и истребила свыше роты немецкой пехоты. Группа бойцов под командованием лейтенанта Цветова заняла одну высоту. В схватке с врагом боец тов. Сакварелидзе одним из первых ворвался на высоту и гранатой уничтожил 8 гитлеровцев.
Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка «Воронеж». Белое море.
Ну наконец-то в море!!!
Только прилетели — а Ли-2, между прочим, не лайнер «Аэрофлота», — началось!
Вечером в Архангельск — в штаб Беломорской флотилии. Высокие гости там застряли, до утра, а мы, и «жандарм» с нами — куда ж без него! — погрузились на «мошку» и рванули в Северодвинск, чтоб к визиту самого главкома устранить возможный непорядок.
Сразу по приезду — разборки шпионской истории. Затем на лодке, узнав КТО будет утром, Петрович развил бурную деятельность по наведению чистоты и порядка. Затем выяснилось, что местной формы «при всем параде» нет, а в своей, с погонами, как-то неудобно. Тут Кириллов лишь рукой махнул: в Полярном ордена и на повседневную вешали, только чтоб чистое, а то если в масле и мазуте, то и впрямь нехорошо. Так что была еще банно-прачечная ночь. Я же в это время с командирами БЧ прикидывал, как и что показывать. И кому — тоже существенно: главком Кузнецов и комфлотом Головко нашу главную тайну уже знали, а вот «товарищи ученые» — пока нет; значит, нужно было продумать, чтоб не пересеклись. Это при том, что Серега Сирый в темпе разбирался со своим заведованием, что там было без него, и, конечно, обнаружил какие-то огрехи.
Так ночь и прошла. Высокая комиссия прибыла на тральщике, ошвартовались прямо к стенке завода.
Честно признаюсь, я очень волновался. Адмирал Кузнецов — это ж фигура! Которую я весьма уважал еще с той жизни.
«Товарищ народный комиссар Военно-морского флота! Подводная лодка К-25…»
Экипаж тоже был проинструктирован, в том числе и о том, что «командиры и краснофлотцы — служу трудовому народу»; «офицеры и матросы — служу Советскому Союзу» будет введено в январе сорок третьего вместе с погонами. Хотя, как мне показалось, некоторые все равно отвечали, как привыкли.
Затем была церемония приведения к присяге всего экипажа. Торжественность и пафос — даже меня проняло основательно, а уж матросов… Все же большая разница: Россия двухтысячных, когда неизвестно за кого и что, и заокеанские — это то ли вероятный противник, то ли лучшие друзья наших правителей — и Советский Союз, воюющий со смертельным врагом в битве на истребление.
«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и рабоче-крестьянскому правительству.
Я всегда готов по приказу рабоче-крестьянского правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнут суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».
Потом было вручение наград. Как Иосиф Виссарионович и обещал, за три эпизода: Норвежское море, охота на «Шеер», бой с «Тирпицем». А большаковцам — за Хебуктен, за захват катера. Подробно не разъясняли, все же больше сотни в строю (кроме вахты). Вызывали, поздравляли, вручали сразу все три. Нам, четверым, кто были в Москве, там же и вручили, мне и Большакову — Звезду Героя с орденом Ленина, Красную Звезду и Отечественной войны 1-й степени, Григорьичу и Сереге Сирому, так же как сейчас всем командирам БЧ, — Ленина, Красную Звезду, Отечественную 1-й. Всем офицерам — Красное Знамя, Красную Звезду, Отечественную 1-й степени. «Большаковцам», ходившим в рейд, — Красную Звезду и Отечественную 1-й степени. Старшинам и матросам — Отечественную 1-й, медали «За отвагу», «За боевые заслуги».
Все правильно — статут ордена Отечественной войны 1-й степени предусматривал для награждения тех, кто, входя в состав экипажа корабля, самолета или боевого расчета береговой батареи, утопил боевой корабль или два транспорта противника; кто захватил и привел в свою базу боевой корабль противника. Соответственно, 2-я степень вручается тем, кто повредил боевой корабль, утопил или привел в свою базу транспорт. Потому Валентин, единственный из «большаковцев», кто не ходил в тот рейд, честно получил Отечественную 1-й степени, как приписанный к экипажу (оказавшись самым «обиженным», с этой единственной наградой). Также единственный орден, Отечественной войны 1-й степени, получил Гоша-«регионовец», как обеспечивший работу «Пакета», а вот Родик остался пустой. («Пусть спасибо скажет, что на свободе», — резюмировал Кириллов.) «Жандарм» наш, кстати, получил орден единственный, но по тем временам редкий — Александра Невского, учрежденный лишь в июле. По статуту «за проявление, в соответствии с боевым заданием, инициативы по выбору удачного момента…». Намек, однако! Видяеву — Красную Звезду, его экипаж тоже наградили. В общем, по заслугам получили все.
Затем начался собственно осмотр корабля. Надо отдать должное, Кузнецов и Головко были адмиралами боевыми, не «парадными», а потому их больше интересовала не чистота в отсеках, а реальные возможности «Воронежа». Задачу непересечения их с учеными решили просто: адмиралы шли с первого, торпедного отсека, а ученые — с кормы.
«Воронеж» пока оставался в строю. Головко все же была очень интересна сама возможность использования такой боевой единицы. Да и я, если честно, был с ним согласен. К тому же не факт, что стать на прикол до конца войны было однозначно безопаснее, пока Молотовск был в зоне действия люфтваффе (на месте Геринга я бы и целый воздушный флот спалить не пожалел). Также встал вопрос, что делать с нашими спец-БЧ (как я узнал, сейчас под Архангельском ударными темпами готовится хранилище, со всеми необходимыми условиями, но сейчас оно еще не готово).
