Артем Рыбаков - Взорвать прошлое! «Попаданец» ошибается один раз

— Четырнадцать, — не задумываясь, ответил я, поскольку сам эти трупы и обыскивал как человек, разбирающийся в эсэсовских знаках различия.

— А жетонов мы сколько нашли?

— Четыре.

— Пять. Я еще один у них в штабе нашел на столе. Я думаю, через пару-тройку дней они бросят искать жетоны и их владельцев, после чего номера жетонов внесут в список недействительных. Орднунг, знаешь ли.

— А почему три дня?

— Ну, я ориентируюсь на худший для нас вариант. Может и пять дней пройти, и неделя.

— А что потом?

— При смерти сотрудника и подтвержденной утрате жетона и документов очертят круг, в котором будут уделять особое внимание лицам, предъявляющим «опознавалки» Службы безопасности.

— То есть нас за задницу могут легко взять?

— Не-а. Утрутся! К примеру, вы сколько раз жетончиками «мух» отгоняли за последние три дня?

— Я два раза и Алик три или четыре. Я точно не отследил один раз. Хотя вроде гауптман тот быстро смылся.

— Вот видишь. И права никто не качал, так?

— Вообще никто, даже фельджандармы.

— А это потому, что если на территории дороги даже и объявили усиленный режим, то немцы, даже если бы у них сомнения в вашей подлинности возникли, поступили бы так один отъехал бы, не привлекая внимания, к вам, предъявившим жетон, и остался бы «пасти» издалека, а второй помчался бы в Минск или Слуцк за сотрудником СД. В городе — доклад куратору, тот проверяет по линии третьего и седьмого департаментов и при отрицательном результате едет лично или с «лучшими друзьями» из гестапо или абвера.

— Логично.

— А то! Я инструкцию сам читал. В переводе, конечно. И еще, учти, что некоторое количество «вольных стрелков» «немецкой беспеки» работало под прикрытием. Причем с «шифровкой» на самом высоком уровне — определить, где они могут оказаться в каждый конкретный момент, не взялся бы и Нострадамус, не говоря уже о Глобе. — И Саша довольно ухмыльнулся, мол, «вот какую „крышу“ мы себе смастерили»!

Я его восторги разделял в полной мере, но по врожденной въедливости все равно спросил:

— А местный эсдэшник нас бы арестовал?

— Еще раз повторю, сотрудник спецслужб рейха, предъявивший вместо документов служебный жетон, по умолчанию считается выполняющим специальное задание. Причем неважно, по какой причине, Антон. Профилактика, разработка или еще что — неважно! И его ЗАПРЕЩЕНО, — Саша голосом выделил это слово, — «светить»! И даже при наличии не то что подозрений, но и доказательств сотрудники ГФП и фельджандармерии или полиции порядка, не говоря уже о криминальной, НЕ ИМЕЮТ ПРАВА арестовывать или задерживать сотрудника СД!

— Саш, так про «смежников» я понял, мне про «своих» непонятно.

— А вообще, арест сотрудника Службы безопасности мог быть инициирован только двумя чинами в рейхе — Гитлером и Мюллером. Руководители самой СД, других департаментов РСХА и любые чины СС такого права не имеют! СД вообще считается партийной службой, вроде нашей Комиссии партийного контроля, но руководит ею Гейдрих, начальник Имперского управления безопасности. Там черт ногу сломит, кто и кому в каких случаях подчиняется.

— Это что же, мы неприкасаемые теперь?

— Пока жетоны не светанут — практически да. Да и потом они нам пригодятся. Ладно, пошли в дом — народ музыки жаждет…

— Ага. Саш, а как ты думаешь, кто вместо Гиммлера будет, если у нас все получится? Гейдрих?

Бродяга задумчиво потеребил мочку уха:

— Да они скорее Эрнста сделают рейхсфюрером, чем Рейнхарда!

— Ты Кальтенбруннера[21] имеешь в виду? — спросил я, подразумевая памятного по «Мгновениям» реального начальника РСХА, сменившего на этом посту убиенного чешскими подпольщиками Гейдриха.

— Нет, Тельмана.[22]

Услышав фамилию вождя немецких коммунистов, я вначале опешил, но потом понял, что Саша пошутил.

— Не, а без шуток?

— А хрен его знает — там такой клубок. Но Гейдрих СС руководить точно не будет — Борман не даст. Ну все, хватит уже высокомудростей, пошли веселиться!

«Приложение № 4 к следственному делу 123/VII-1941

Совершенно секретно.

Протокол судебно-медицинской экспертизы.

При обследовании тел, обнаруженных следственной группой на территории Филиала А учреждения № 341 (Дулаг),[23] криминальассистантом доктором Штальзаксеном установлено, что большая часть (48 человек) погибла в результате огнестрельных ранений, а часть (17 человек) имеет повреждения, нанесенные клинковым и ударно-дробящим холодным оружием, остальные тела травматических повреждений не имеют.

Из 75 тел, эксгумированных из захоронений, 47 одеты в форму противника, а остальные или раздеты, или одеты в нижнее белье. Никаких документов вермахта или личных жетонов на телах не найдено.

Из-за того, что эксгумация была проведена как минимум спустя 3 дня после последнего захоронения, установить точные дату и время смерти не представляется возможным. Я считаю, что захоронения, как и убийство, происходили в интервале примерно двух недель, но в дальнейшем могилы были вскрыты и к ним добавлены новые тела.

Часть тел имеет множественные ранения: так, на одном я насчитал 5 огнестрельных ранений, а на другом 18 колото-резаных ран.

Описания всех тел прилагаются.

10 августа 1941 года. 50-й день войны

Обстановка определяется тремя моментами.

Войска группы армий „Север“ перешли в наступление в направлении на Новгород и Лугу, встречая сильное сопротивление противника.

На фронте группы армий „Центр“ 24-й танковый корпус сильно измотан и пока не смог разорвать контакт с противником. К настоящему моменту удалось вывести небольшие подразделения, утратившие материальную часть. После отдыха командование группы армий планирует пополнить за счет них другие части. Пехотные части 9-й армии продвинулись вперед незначительно и не смогли отсечь части противника от подвижных соединений. Командование группы армий все еще продолжает подготовку к вводу в бой остальных корпусов, предназначенных для этой операции.

Противник продолжает усиливать нажим на подразделения 2 ТГ и 2-й армии. Очень плохая ситуация с боеприпасами. С топливом — удовлетворительная. С продовольствием — хорошая.

С фронта группы армий „Юг“ доносят о значительном обострении обстановки на северном фланге группы армий (6-я армия). Наряду с действиями группы противника у Богуслава, состоящей из одной танковой, двух кавалерийских и трех стрелковых дивизий (они входят в состав уже известной нам 26-й русской армии), противник у Триполья предпринял попытку переправы через Днепр. Одновременно он значительно усилил сопротивление на участке наших 29-го и 55-го армейских корпусов, находящихся на подступах к Киевскому укрепленному району. Отмечено усиление деятельности тяжелой артиллерии противника! Выявлены железнодорожные перевозки противника от Полтавы на Киев и от Чернигова на Овруч.

Командование группы армий „Юг“ считает, что противник наступлением через Днепр из Киева и наступлением из района Овруча намерен разгромить северный фланг группы армий. Этим попыткам противника измученная немецкая пехота не сможет противопоставить решительных наступательных действий.

В связи с этим командование группы армий отдало приказ о временной приостановке наступления на Киев и о временном переходе к обороне 6-й армии на достигнутых рубежах. 6-я армия должна перегруппировать свои войска и с подходом частей танковой группы и соединений из состава 17-й армии начать наступление с задачей уничтожить противостоящего ей противника в районе западнее Днепра.

Группа армий „Юг“ требует передачи ей 2-й танковой дивизии, а также скорейшего наступления частей группы армий „Центр“ из района Гомеля. В ответ на это можно только сказать, что железнодорожные переброски противника, рассматривавшиеся нами ранее как подтягивание новых сил, в действительности являются не чем иным, как отводом войск противника из района Коростеня через Днепр на восток и юго-восток.

Следует обратить внимание на то, что в отличие от южного фланга, где противник прекращает сопротивление и, по-видимому, стремится отойти на восток, на центральном участке фронта группы армий создалась невыгодная для нас обстановка, а на северном фланге группы армий наши войска несут большие потери. 6-я армия неверно сгруппировала свои войска, не эшелонировав их достаточно в глубину. Однако кризис еще не наступил, и пока нет никаких признаков его возникновения.