Александр Филичкин - Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной
Нужно было выбрать ближайшую к окопам фигуру. Тщательно прицелиться и плавно нажать на курок. Обычно, если все сделать правильно, то после выстрела фашист, словно бы спотыкался на ходу. Взмахивал руками и кулем валился с ног. Убил ты его или нет, это не очень важно. Пусть ползет обратно или перевязывает раны на месте. Главное, хотя бы на время вывести противника из строя. Чтобы он прекратил наступать и не мог вести огонь, лежа на земле.
Вдруг раздался глухой взрыв. В тот же миг из-под левого трака танка взметнулся клубок огня и белого дыма. Пыль, куски земли и раскаленного металла полетели во все стороны. Гибкое соединение между широкими звеньями лопнуло. Гусеница разорвалась и с металлическим лязгом расстелилась перед бронированным чудовищем. Двигатель возмущенно взревел на холостом ходу, и машина остановилась.
Верхний люк башни открылся, и наружу высунулся немецкий офицер. Григорий повернулся в его направлении и начал перезаряжать винтовку. Боец ждал, что фашист вылезет наверх целиком. Встанет ногами на крышу и лишь затем спрыгнет на корпус, а оттуда на землю. Даже если бы фриц проделал все очень быстро, то за это время парень вполне бы успел загнать патрон в ствол, прицелиться и выстрелить.
Однако молодой танкист повел себя совершенно неожиданно. Схватившись пальцами за край люка, он быстро повернулся влево, перегнулся в поясе и головой вниз соскользнул с башни. Оперся ладонями в кожух, закрывающий гусеницы. Стремительно перебрал по ним руками. Вытащил ноги из башни и кубарем скатился на землю. Распластался на грунте и исчез из виду.
Зато все остальные члены экипажа оказались не так проворны, как их чрезвычайно ловкий командир. Едва только открылись другие лазы и наружу появились механик-водитель и заряжающий, как со стороны советских окопов грянуло несколько винтовочных выстрелов. Пораженные пулями, фашисты судорожно дернулись и повисли на броне безжизненными тряпичными куклами.
Лишенная танковой поддержки немецкая атака мгновенно захлебнулась, и ураганная автоматная стрельба тотчас стихла. Густые фашистские шеренги повалились на землю, и солдаты поодиночке начали отползать назад. Красноармейцы тоже прекратили огонь. Григорий пригнул голову и снял свою трехлинейку с бруствера. Повернулся спиной к немцам, привалился к стенке окопа и сполз на дно траншеи.
Нервное напряжение, владевшее им все время боя, стало понемногу слабеть. Григорий повернулся к Леониду и удивленно спросил:
— На чем это он подорвался?
— А кто его знает, — пожал плечами танкист. — Скорее всего, на неразорвавшемся снаряде или мине. Вон сколько немцы их в нас швыряют. Бывает, что взрыватель и не срабатывает. А стоит только его чуть тронуть, как нате вам — получайте подарок.
По траншее пробежал небольшой шумок, и возле парней появился запыхавшийся ротный. Следом за ним спешил пожилой старшина. Командир осторожно выглянул из окопа и быстро оглядел подбитый танк. Повернулся к своему сопровождающему и приказал:
— Михалыч, где хочешь, найди мне танкистов, артиллеристов или, на худой конец, трактористов. И всех их сразу ко мне, — офицер пригнулся и побежал к своему блиндажу.
Старшина вопросительно посмотрел на окружающих бойцов, и слова командира побежали по цепочке в обе стороны окопов. Леонид не стал ждать очевидного вопроса и сразу доложил:
— Леонид Скоков, механик-водитель танка.
— Дуй к лейтенанту, — бросил Михалыч. — И ты тоже, — кивнул он Григорию. — Вдруг пригодишься.
Друзья поднялись на ноги и поспешили к землянке начальства. Когда они открыли щелястую дверь и вошли внутрь, там уже стояли два незнакомых красноармейца и докладывали командиру. Оказалось, что один из них бывший шофер, а второй тракторист. Затем вошли еще трое — старшина, пулеметчик и боец, который пару недель служил заряжающим при сорокопятке. Лейтенант вопросительно глянул на Григория. Парень козырнул и сообщил, что тоже знаком с пулеметом и немного занимался самбо.
— Вот и хорошо, — обрадовался ротный. — Я только что звонил в штаб полка, — он кивнул на полевой телефон, стоявший на грубо сколоченном столе. — Доложил замполиту, что мы подбили немецкий танк и он стоит на нейтральной полосе. Мне дали приказ: «Немедленно доставить машину к нам!», — он ткнул пальцем себе за спину. — Ваша задача — добраться до этой железяки и перегнать ее к начальству. Еще там сказали, что если справитесь, то всех представят к орденам». — Вопросы есть?
— У танка траки перебиты, — хмуро сообщил Леонид. — Даже если двигатель в порядке, то с места он не тронется. Поэтому немцы и выскочили из машины. На ней теперь никуда не уедешь. Будет вертеться на месте и все.
— Постарайтесь починить гусеницу, — приказал лейтенант. — Танкист и тракторист будут работать, остальные четверо охранять, чтобы немцы не застали вас врасплох. Я думаю, что фашисты не бросят свою технику и с раннего утра попробуют уволочь ее к себе. Так что будьте настороже. Ну, а коли с ремонтом ничего не получится, то развернете машину мордой к немцам. Артиллерист и пулеметчик залезут в танк, и если немцы пойдут в атаку, то начнут лупить по ним из всех стволов. Остальные останутся рядом и будут прикрывать их от пехоты. Мы все тоже поддержим вас огнем.
Ротный немного помолчал.
— Как только я увижу, что вы развернули пушку в сторону немцев, то тут же позвоню в штаб и скажу, что починить машину на месте не удастся. Пусть присылают тягач и стальной трос. Попробуем ее зацепить и вытащить на нашу сторону.
— Думаете, они дадут нам это сделать? — задумчиво спросил старшина.
— Попытка не пытка, — отрезал лейтенант. — На всякий случай возьмете с собой веревку, — он повернулся к старшине и добавил: — Получите ее у Михалыча.
Тот неопределенно пожал плечами: «Мол, где же я ее возьму?»
Не обращая внимания на пантомиму подчиненного, командир продолжил:
— Один конец оставите в окопе. Если тягач приедет, то мы привяжем к веревке трос. Вы его подтянете к себе и зацепите за танк.
— А если немцы подтянут сюда противотанковую пушку и подожгут нас? — взволнованно спросил артиллерист, видимо не раз наблюдавший, как это бывает в таких случаях.
Лейтенант тяжело вздохнул и ответил:
— Тогда отойдете назад, — снова помолчал и закончил: — Все ясно?
— Так точно! — негромко, но хором ответили все шесть «добровольцев».
— Тогда, как стемнеет, вперед.
Ужинать парни не стали. Кто его знает, что произойдет во время этой рискованной операции. Вдруг пуля в живот угодит. Как говорят старые солдаты, если получить такое ранение на голодный желудок, то еще есть слабый шанс выжить. Ну, а коли на полное брюхо, то тут уж точно кранты. Никакой медсанбат уже не спасет.
Григорий тоже отказался от скудной еды, хотя никогда и не верил в эту странную примету. Еще давным-давно кто-то из медиков ему говорил, что в кишечнике всегда есть какие-то гнилостные бактерии. Так что, если они попадут в вены, то тебе будет уже все равно, когда это произойдет. До жратвы или после. Лекарств, останавливающих заражение крови, наука покамест не придумала, и когда они появятся, никто не знает.
Как только стемнело, шестеро «добровольцев» осторожно выбрались из окопа и по-пластунски поползли в сторону подбитого немецкого танка. Тонкий серпик недавно народившейся луны и многочисленные яркие звезды совершенно закрыли плотные осенние облака. Поэтому вокруг было так темно, что, как говорится, хоть глаз коли. Все равно ничего не видно.
Время от времени в немецких окопах раздавался глухой хлопок. Затем с громким шипением в небо взлетала очередная сигнальная ракета. Вспыхивала в вышине ярким магниевым пламенем и заливала все вокруг ослепительным мертвенным светом. После каждого выстрела все бойцы дружно опускали головы вниз, к земле и замирали на месте.
Пока горела фашистская «люстра», двигаться вперед было нельзя. Если заметят немцы, то жди немедленной пулеметной очереди себе в лицо. А после того, как она гасла, глаза, ослепленные нестерпимым блеском, совершенно ничего не видели, и опять приходилось ждать некоторое время. Неподвижно лежать и хлопать веками, пока зрение не придет в норму и ты не начнешь хоть что-нибудь различать перед собой.
Прежде чем сдвинуться хоть на полшага вперед, Григорий тщательно ощупывал землю перед собой. Мало ли на что здесь можно было наткнуться. Например, на острый осколок снаряда или на неразорвавшуюся мину. Гранату с выдернутой чекой или на чей-нибудь прогнивший труп. Пусть даже и немецкий. Если он старый, то это уже все равно. Потом дня три от мерзкого запаха не отделаешься. Куда бы ты не пошел, он будет тебя преследовать день и ночь.
Стараясь издавать как можно меньше шума, «добровольцы» добрались до носовой части танка. Притаились и подождали, пока не погаснет очередная ракета. Стараясь держаться так, чтобы корпус машины закрывал их от немецких окопов, они медленно встали на корточки. Не разгибаясь, осторожно забрались на лобовую броню и, пригнувшись, шагнули к башне. Возле самой надстройки они приподнялись, чтобы сбросить на землю тела убитых танкистов.
