Александр Филичкин - Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной
Тогда мы, считай, целый месяц пробивались к своим и с огромными потерями все-таки смогли вырваться из кольца. Тут же налетели особисты и взяли нас в оборот. За то, что в окружении оказались, все до одного, как предатели Родины, попали в штрафбат. Построили нас в колонну и отправили назад. Идем под охраной синих фуражек к передовой. Откуда ни возьмись на санитарной машине едет майор медицинской службы. Понятное дело, что мухой проскочил мимо нашей колонны. Тем более, мы все грязные, оборванные, заросшие щетиной. Считай, целый месяц не мылись, не брились.
И из всей этой огромной колонны жутких оборванцев майор углядел-таки Федора. Остановил машину и подозвал охранника. Говорит, так, мол, и так, этот солдат — шофер из моего медсанбата. Уехал на санитарной машине за ранеными и попал в окружение. Особист ни в какую. Мол, ничего не знаю, на месте разберутся. Майор полез в кабину и достал бутылку медицинского спирта. Отдал флакон охране, а вместо него забрал счастливчика. А мы, все до единого, загремели в штрафбат. Кто жизнью искупил свою вину, а некоторым, как я, повезло, отделались малой кровью. Так что мне, считай, тоже крупно подфартило.
Вот что еще хотел тебе сказать, Гриша! — резко перескочил Старик на другую тему: — Сменил бы ты свою форму. При первом же удобном случае махни матросское обмундирование на солдатское. Я под Одессой собственными глазами видел, как немцы на месте расстреливают всех краснофлотцев. Уж очень они не любят моряков. Меж тем простых солдат фашисты запросто берут в плен. Если те, конечно, не сопротивляются.
На этом их тихий разговор прервался, и вовсе не потому, что Григорию не о чем было больше спросить. Сверху посыпались мелкие камешки, и в окоп аккуратно сполз взводный. Следом неуклюже спустился незнакомый пехотный капитан. Всем своим штатским видом он походил на обычную тыловую крысу. Старик замолчал и внимательно посмотрел на лоб только что прибывшего офицера.
— Степанов! — окликнул лейтенант Григория. — Проводи корреспондента фронтовой газеты к подбитому вчера танку. Он сделает несколько снимков, и потом вы вернетесь назад. А мне еще в штаб полка нужно позвонить. — Ротный козырнул офицеру. Пригнулся и поспешил к своему блиндажу, ловко лавируя между мертвых тел. Фотограф расчехлил свою камеру и принялся снимать убитых, лежащих вповалку на дне окопа.
— Идемте за мной, товарищ капитан, — сказал Григорий. Приподнялся с земли, взял винтовку поудобнее и показал в противоположную сторону.
— Одну минутку, — пробормотал корреспондент и продолжил увлеченно щелкать затвором немецкой зеркалки.
Старик придержал солдата за плечо и быстро прошептал:
— Держись от него подальше! Печать на нем! Причем вчерашняя! — Молодой боец неуверенно кивнул.
Тут по цепочке шепотом передали приказ:
— Всем вернуться на свои позиции. — Старик протянул широкую, как лопата, ладонь. — Прощай, Гриша. Даст Бог, еще свидимся, — они обменялись крепким рукопожатием. Мужчина тяжело поднялся на ноги и медленно двинулся в сторону соседнего участка. Григорий посмотрел ему вслед. Сердце у парня внезапно защемило, и он понял, что больше никогда не встретит этого странного человека.
Солдат тяжело вздохнул и хмуро посмотрел на суетившегося капитана. Скоро офицер закончил съемку, зачехлил камеру и удовлетворенно кивнул. Григорий повернулся и повел его к подбитой бронированной машине.
— А что за танк? — спросил корреспондент.
— Да с виду обычный «Т-3», только пушка какая-то другая. У нее ствол раза в три длиннее.
— А какой калибр? Больше тридцати семи миллиметров?
— Намного больше. С виду, так все шестьдесят будет.
Они дошли до места, где окоп нырял в небольшую ложбинку. Солдат остановился и осторожно выглянул из-за бруствера. В этом месте немецкие позиции отстояли немного дальше от русских траншей. Так что вражеские снайперы здесь не очень зверствовали.
— Далеко, — пробурчал корреспондент. — Ничего не видно.
Обладавший прекрасным зрением Григорий удивленно посмотрел на очки капитана. Маленькие и круглые, они казались совершенно нелепыми на широком мясистом лице. Парень подумал: «Уж если ты сквозь окуляры не видишь, то зачем тебя послали на передовую?»
— Мои во время бомбежки разбились, — смущенно пояснил офицер. — Эти мне наш главный редактор дал. А в них линзы совсем слабые. Почти ничего в них не вижу, — заметив недоумение на лице бойца, он добавил: — Кроме того, мне его нужно сфотографировать сбоку. Чтобы можно было по снимку определить диаметр орудия и длину ствола. Так что придется нам подползти поближе.
Парень ничего не сказал. Уперся ногой в стенку и сильно оттолкнулся. Одним скачком выпрыгнул из окопа и ничком распластался на земле. Свою винтовку он держал в правой руке. Левую протянул капитану. Неуклюжий тыловой офицер с благодарностью принял помощь. Ухватился за запястье парня и с трудом выбрался наружу. Мешком шлепнулся в пожухлую траву и принялся озираться по сторонам. Потом неуклюже вскочил на ноги почти в полный рост и рванулся к ближайшей воронке. Подскочил к огромному углублению и, нелепо взмахнув руками, тяжело спрыгнул вниз.
Григорий по-пластунски добрался до убежища капитана. Ужом сполз на дно и лег рядом с тяжело дышащим фотографом. Немцы заметили выбравшихся из траншей противников и начали за ними настоящую охоту. Глухо кашлянул миномет, и в десятке метров от них раздался мощный взрыв. Не успела осесть пыль, как капитан вскочил на ноги и бросился вперед. Пробежал несколько метров и спрыгнул в еще дымящуюся котловину.
Волей-неволей солдату пришлось последовать его примеру. Он вновь упал возле своего подопечного и с недоумением посмотрел на него. Корреспондент правильно оценил его взгляд и пояснил:
— По закону вероятности, два снаряда не могут упасть в одно и то же место. Тем более в одно и то же время. Поэтому нужно прятаться в новых воронках. Чем дольше она существует, тем больше вероятности попадания в нее другого снаряда. Это я тебе как математик говорю. Понял? — Григорий неуверенно пожал плечами.
Рядом раздался очередной оглушительный взрыв. Корреспондент перебежал в новую яму и уже оттуда позвал парня. В это время обстрел настолько усилился, что солдат немного замешкался и остался на месте. Когда мины стали падать чуть реже, он решился переместиться к фотографу. Вскочил на ноги и увидел, как в то место, где прятался капитан, ударил крупнокалиберный снаряд.
Григорий упал на дно глубокой выемки и ошарашенно подумал: «Вот тебе и теория вероятности». — Следом пришла совсем другая мысль: «Выходит, не врал мне Старик. Действительно на капитане была печать смерти, и, по его словам, она появилась ровно сутки назад».
Солдат притаился в своем убежище и просидел в нем до окончания обстрела. Потом осторожно выбрался наверх. Подполз к воронке, в которую дважды ударил снаряд, и заглянул вниз. От незадачливого математика практически ничего не осталось. Лишь обрывки обугленного тряпья слабо дымились на фоне вспаханной взрывом земли.
Парень перекрестился. По-пластунски вернулся в свою траншею и обо всем доложил лейтенанту. Офицер передал сообщение по команде, и все благополучно забыли о погибшем корреспонденте. Все, кроме Григория, донельзя ошеломленного этими странными встречами. Всю свою долгую и трудную жизнь солдат помнил о таинственном Старике и несчастном близоруком капитане.
Глава 6. Немецкий танк
На этот раз Григорий и Леонид оказались в нормальных окопах. Все здесь было сделано по науке. Глубокие, в полный профиль, траншеи в три линии. Ходы сообщений между ними. Карманы для стрелков, и блиндажи в три наката. Сразу видно, что командование готовилось долго и упорно защищать этот рубеж. Оно и понятно. До Севастополя уже рукой подать. Видимо, тамошние городские жители здесь и вкалывали денно и нощно, пока не построили эти добротные укрепления.
Часов через пять после полудня вдруг началась мощная артподготовка и не затихала почти полчаса. Сразу после бешеного обстрела из минометов и пушек началась очередная немецкая атака. В глубине их обороны взревел мощный двигатель, и на ничейную полосу тяжело выкатился гитлеровский танк. Следом за ним поднялись шеренги фашистов. Они, как черти из коробки, выскакивали из своих окопов и, стреляя из автоматов, устремлялись вперед.
— «Т-2», — с видом знатока сказал Леонид, как следует разглядев контуры машины. — К тому же, всего один. Похоже, что и у них уже танки постепенно заканчиваются. По всей видимости, скоро мы будем ходить в штыковую и драться врукопашную.
Григорий ничего не ответил. Хотя и подумал: «Жаль, что нет у нас ни одного противотанкового ружья. Из него запросто можно подстрелить механика-водителя и остановить машину. А без поддержки танком пехота далеко не уйдет. Мы ее сейчас всю здесь положим». Затем он все свое внимание сосредоточил на стрельбе из винтовки.
