Рава Лориана - Тучи над страной Солнца

По дороге она размышляла о том, что, в общем-то, всё логично. В Европе "свобода" в том смысле, какой в это вкладывал Хорхе. Если бы в Тавантисуйю кто-нибудь вздумал бы толкнуть женщину на улице, не говоря уже о задирании юбки и прочих непристойностях, то его бы тут же поймали и всыпали бы по первое число. Общество следит за моральным обликом своих членов, тот, кто совершил нечто несправедливое и безнравственное по отношению к одному, представляет потенциальную угрозу для всех, и общество должно от таких защищаться. Здесь же были важны лояльность церкви и государству, но сам по себе моральный облик каждого считался его личным делом. Церковь, проповедовавшая, что за неверие в какие-то невразумительные догматы можно провести целую вечность на сковородке, в то же время повторяла, что "человек слаб и грешен", то есть имеет полное право предаваться всем порокам, и нечего к нему придираться.

Когда она дома рассказала обо всё Уайну, тот не на шутку встревожился.

-- Может, всё и обойдётся, а если от тебя не отстанут?

-- Кто? Хорхе или тот нахал?

-- Любой из них. Но Хорхе опаснее. Нахалов папочка вряд ли будет отвлекаться на инцидент, а Хорхе знает, где ты живёшь, а значит, может начать за тобой следить. Ведь ему же нужно узнать, кто тут оказался лучше него. А отказ сделать аборт он мог объяснить себе только одной причиной -- после аборта довольно долго нельзя ни с кем спать, а значит, есть риск потерять любовника. Вот и заинтересуется он, с кем ты могла связаться и почему от всех это скрываешь. Так что давай лучше мы некоторое время посидим на хлебе и воде, но ты не будешь никуда выходить, а из окна последишь, не ошивается ли кто возле дома.

-- Уайн, моим любовником мог бы теоретически оказаться кто угодно, да и зачем я ему нужна?

-- Вроде ни зачем не нужна, но... никто не исключал любопытства. Он мог решить, что ты стала содержанкой богатого человека. Да и твоя пощёчина его оскорбила.

Выкидыша всё же не произошло. Ни на это, ни на следующий день Заря не чувствовала никаких изменений. Заря успокоилась, сказав Уайну: "После того, как меня толкнули в грязь, мне казалось, что я самая несчастная на свете. Но теперь я думаю наоборот, я ещё счастливая. Скоро мы уедем отсюда и забудем про этот кошмар. А другие рождаются в нём, живут и умирают, и даже представить себе не могут, что где-то женщина может пройти по улице, не боясь подвергнуться при этом насилию и оскорблениям".

Заря понимала, почему это так. В Тавантисуйю любой человек нужен и ценен, и потому позволить другим играть его жизнью и здоровьем ради развлечения никому никогда не позволят. Отец Морской Волны мог быть в отчаяньи, что его дочь опозорена, о ней могли неодобрительно шептаться за спиной, но даже если бы она была не принцессой, а посудомойкой, "подмоченная" репутация не означала, что её теперь мог бы оскорблять и насиловать каждый встречный и поперечный, агрессор получил бы по всей строгости закона. А в Испании считалось само собой разумеющимся, что есть люди ценные и малоценные. Вот Заря, будь она даже и самом деле эмигранткой из Тавантисуйю, была малоценна как "индеанка", потому у государства не было особого резона защищать её честь.

Вдруг в дверь постучали. Заря, уверенная, что это Томас(ибо кому ещё было к ней приходить?) радостно распахнула её и испуганно замерла, увидев на пороге Хорхе.

-- Зачем ты пришёл сюда? -- как можно твёрже постаралась сказать она, -- ты же знаешь, что я не хочу тебя видеть!

-- Вот как? Сначала ты подразнила меня своими прелестями, потом устроила драку, а потом видеть не хочешь?

-- Да, не хочу.

-- Я предлагал тебе помощь, а ты отказалась. Ты не находишь, что это с твоей стороны весьма неблагодарно?

Позже Заря поняла, что на самом деле привело сюда Хорхе. Поступив с ней как самая грязная свинья, и будучи в этом обвинённым, и он во что бы то ни стало хотел доказать самому себе, что он не такой уж плохой, а во многом виновата она, коварная соблазнительница, и неблагодарная тварь.

-- Чего ты хочешь? -- устало спросила Заря, -- может, денег решил у меня поклянчить? Так никого побогаче найти не мог? У меня даже лишней песеты нет, а и была бы -- всё равно не дала бы, не за что!

-- Послушай, Мария, с деньгами у меня всё в порядке. Почему ты не хочешь делать аборт?

-- А почему я должна перед тобой отчитываться в этом?

-- Потому что я так хочу!

-- А я -- не хочу. А теперь убирайся!

-- Значит, ты всё-таки собралась воспитывать ребёнка... Интересно, на какие средства?

-- Буду пряхой.

-- Заработка пряхи не хватит на двоих. Ведь собой приторговывать придётся, что не очень выгодно, при твоей-то внешности.

-- И ты сердобольно решил мне помочь, начав бесплатно сватать клиентов? -- ответила Заря ядовито. Ей очень хотелось его вытолкать его прочь, но она понимала, что сил на это у неё не хватит.

-- А я сам -- разве плохой клиент? И тем не менее ты меня отвергаешь. Попроси сначала у меня прощения.

-- Убирайся прочь!

-- Ну зачем же так грубо, -- сказал он как-то томно вытянув губы и протянул к ней руки.

-- Ты что?! -- крикнула она, -- решил, что можно приходить и насиловать меня, когда вздумается?!

Хорхе ничего не ответил, потому что в лоб ему попала глиняная миска.

-- Оставь в покое мою жену! Не смей её трогать!

-- А ты кто такой?

-- А вот это неважно. Хочешь ещё по морде?

-- Да чёрт со всеми вами! -- крикнул Хорхе и убежал, громко хлопнув дверью.

-- Уайн, ты с ума сошёл? -- спросила Заря, едва опомнившись, -- ты всего четыре дня как с постели встал, если бы дело до драки дошло -- он бы тебе все кости переломал.

-- Не дошло бы. Я же его знаю -- это всего лишь болтливый трус. Но я очень боялся, что он доведёт тебя до выкидыша.

-- Ребёнок, похоже, вцепился в меня прочно, топором не выбьешь. А вот тебя он мог, к тому же, узнать. И тогда бы кости нам ломали уже в другом месте.

-- Ну как видишь, не узнал. Я видно, совсем на себя прежнего не похож. Раньше бороду носил, а теперь выбрит. Хотя бежать отсюда надо, конечно! Теперь он нас точно в покое не оставит.

-- Надо, но куда?

В эту минуту в приоткрытую дверь заглянул брат Томас.

-- Мария, ты дома? -- спросил он.

-- Дома, заходи, -- ответила она спешно.

-- Я пришёл обрадовать вас -- корабль Эрреры уже сегодня прибыл в порт.

-- Спасибо тебе за радостную весть, Томас. Тем более что нас нужно срочно отсюда убегать. Кажется, проклятый Хорхе нас раскрыл или скоро раскроет. Во всяком случае, он пристал как банный лист.

-- Хорхе? Я только что видел его. Он шёл отсюда держась за шишку на лбу и ругаясь на чём свет стоит. Что случилось?

Заря в вкратце рассказала Томасу о том, как столкнулась с Хорхе на рынке, и о его визите в дом. Томас помрачнел.

-- Ты знаешь, что Хорхе -- ревностный прихожанин. Не в том смысле, что для него важна сама вера, а в том, что он, как и многие, считает Церковь едва ли не единственной силой, способной защитить Европу от инков. О своих подозрениях он непременно расскажет священнику, тот донесёт начальству, и тогда...

-- Как быстро это может произойти? -- спросил Уайн.

-- Как повезёт. Скорее всего за дня два-три.

-- Томас, -- быстро сказала Заря, -- нам надо немедленно попасть на корабль и отплыть. Скажи Верному, что Инти покроет любые его убытки.

-- Увы -- ответил Томас со вздохом, -- конечно, я изложу ему твои затруднения, но тут, боюсь, не в деньгах будет дело. Корабль изрядно потрепало в море, ему не меньше недели на ремонт нужно.

-- Тогда на эту неделю нам нужно сменить квартиру, -- угрюмо ответил Уайн.

-- Я бы не советовал. Концы в воду вы всё равно таким образом не спрячете, только лишнее внимание к себе привлечёте.

-- Томас, -- со слезами сказала Заря, -- ну должен же быть хоть какой-то выход. В крайнем случае мы согласны даже в трюме эту злосчастную неделю посидеть. Всё лучше, чем подвалы инквизиции!

-- Хорошо, я передам ему всё. И.. вот ещё что. Скорее всего, я не смогу передать ответ вам лично, может быть, я пришлю к вам посыльного.

-- Томас, скажи в чём дело? -- Заря даже схватила его испуганно за руку, -- тебя в чём-то подозревают?

-- Похоже, что да. Поскольку я объявил войну некоторым опасным людям, они решили нанести мне ответный удар и ищут на меня компромат.

-- И что-нибудь нашли?

-- Не знаю.Видишь ли, Заря, сказать по правде, я так до тридцати лет дожил девственником, но они... они судят других по себе и вряд ли способны в это поверить. С их точки зрения я должен быть бабником, а я наведывался к тебе подозрительно часто... они могут... могут попытаться застукать нас вдвоём и надеясь обличить меня в блудодействе. Допустим, этого не найдут, но обнаружат, что мы прячем твоего любимого, и тогда конец всем троим.

-- Я тебя поняла, Томас, -- сказал Заря с печалью.

-- Как мне горько от мысли, что могу больше не увидеть тебя, Заря. Ведь скоро ты покинешь Испанию, а нам могут не дать даже проститься! Сестра моя, я всегда буду помнить тебя.