Дмитрий Зурков - Бешеный прапорщик
Тем временем, генерал Келлер, войдя в штабной вагон, попытался поздороваться в точном соответствии с военным этикетом. Однако, Александр Петрович Ольденбургский (во всяком случае, вне дворца) не жаловал тонкости политеса, а посему, он запросто, по дружески пожал руку, а потом и обнял Федора Артуровича.
Жаль, что в этот момент, рядом не оказалось Васнецова или кого-либо из его учеников. Двое немолодых мужчин богатырского роста и стати, сжали друг друга в объятиях, подобно былинным героям. Один из них – сохранивший юношескую стройность, второй – чуть пониже, с возрастом погрузневший, но не по годам подвижный. Принц, олицетворял собой славные дела века прошлого, тех, увы, прошедших дней, когда Европа послушно ожидала, "пока русский царь рыбачит". Тех времен, когда казалось, что русские рати под гром пушек и оркестров, вышвырнут прочь турок из града Константинова и над Святой Софией вновь засияет православный крест. И эти строчки великого Вяземского:
По бороздам серпом пожатой пашниНайдешь еще, быть может, жизни след;Во мне найдешь, быть может, след вчерашний, -Но ничего уж завтрашнего нет…
Как нельзя лучше подходили к генералу от инфантерии Александру Петровичу Ольденбургскому.
Граф Келлер, прошедший еще юношей ратную школу в тех же сражениях, являл собой некий мост, соединяющий века и события. И этим двум ярким, неординарным людям было, что вспомнить, и о чем поговорить. Но законы русского гостеприимства святы, а "Соловья баснями не кормят!". Именно с этими словами, принц предложил продолжить серьезный разговор за накрытым столом.
— Благодарю вас, Александр Петрович, с удовольствием принимаю ваше приглашение, но вот только у меня на платформе денщик остался, а он со мною почти десять лет, вместе через огонь и шрапнель прошли. Да и еще один старинный знакомец дожидается – полковой зауряд-врач. Он еще студентом на турецкую войну сбежал и даже солдатский Георгий заслужил. Так мы с ним, почитай с тех пор и не виделись. Он человек хороший, да и врач, как говорится – от Бога. Да, видать, как и мы с вами, не созданный для мирной жизни. Я на него посмотрел: как был на груди солдатский Георгий, так и остался, ни Анны, ни Станислава – не чета остальным встречающими. У них на мундирах орденов столько, что впору в атаку на пулеметы посылать – все пули отскакивать будут.
— А вы, Федор Артурович, как я погляжу, ничуть не изменились, — ворчливым, но довольным тоном ответил принц, который, как и большинство фронтовиков, недолюбливал тыловиков. — Впрочем, я с вами согласен. Но, позвольте одну минутку.
Ольденбургский нажал кнопку звонка и отдал приказ появившемуся дежурному унтер-офицеру:
— А ну-ка, братец, пригласи сюда полковника Кочергина, — и через мгновение. — Михаил Васильевич, здесь на перроне остался денщик графа и его старинный знакомый – полковой врач. Прошу вас, распорядитесь, чтобы поместили в поезде, пока мы переговорим. Да, и чтоб, голодными не остались.
Но начальник военно-походной канцелярии принца относился к тому, достаточно немногочисленному числу служак, которые умели буквально предвидеть пожелания своих начальников. Поэтому, в лучших традициях Станиславского выдержав паузу, доложил:
— Ваше высокопревосходительство, уже исполнено. Рядовой Найденов и полковой зауряд-врач Водкин размещены в приличествующих их званию помещениях и ровно через пять минут приступят к обеду.
Генерал Келлер, был явно ошеломлен такой предусмотрительностью, хотя ни для кого не было секретом, что командиры и начальники разных рангов ценили подобные качества в своих адъютантах и даже порой устраивали негласные соревнования. Но здесь поработал мастер экстра-класса.
Ольденбургский, давно привыкший к к подобным чудесам, в исполнении своего главного делопроизводителя, самодовольно усмехнулся и решительным жестом пригласил к столу.
Поначалу генералы по-гусарски выпили по лафитнику водки, которую разливали из заботливо охлажденного хрустального графинчика. Затем вновь сели и принялись трапезничать. С учетом военного времени меню было простым, но вкусным и питательным:
Картофель отварной, селёдка с подсолнечным маслом и луком, красная лососёвая икра, заливная осетрина. Мясные закуски были представлены тамбовским окороком и говяжьим студнем. И непременные для истинного русского человека, коими без сомнения были и принц, и граф, соленые огурчики, так любимые императором Николаем Павловичем, квашеная капуста, и грибочки в маринаде. В течение нескольких последующих минут, двое старых рубак отдали должное закуске. Тем более что трапезничать вдвойне приятно, когда не нужно придерживать рукой стакан, норовящий опрокинуться или под стук колес перекочевать на противоположный конец стола.
Преддверием начала серьезного разговора стала третья рюмка водки, которую Александр Петрович отмерил собственноручно. И перед тем, как выпить, сказал несколько слов:
— Знаю, Федор Артурович, что брата вы схоронили. Помянем Артура Артуровича, пусть ему земля будет пухом.
Не чокаясь, они одним глотком проглотили водку, и замолчали на пару минут, думая каждый о своем. Увы, приходит то время, когда человек все чаще теряет, чем находит близких ему людей.
Далее обед прошел практически в тишине. И лишь только после тоста Ольденбургского за то, чтобы собраться с силами, да погнать тевтонов вплоть до Берлина, обстановка вновь стала более комфортной. Генерал Келлер несколько раз пытался завести жизненно важный для него разговор, ради которого он и просил принца о встрече, но Александр Петрович решительно пресек эти поползновения.
— Не будем спешить, граф, я тут давеча с нашими японскими союзниками встречался. Так они все важные решения принимают за чаем. Как это они там называют? — достав из кармана блокнот, он прочитал: "Отя-ни симасё" – "попьем чаю". И мы так же поступим. И не из нагревателей этих электрических, а по-настоящему.
На столе тем временем вестовые заменили сервировку. Появились пышущий паром самовар, колотый сахар, еще теплые булочки, испеченные в полевой пекарне, и любимое кушанье русских дворян – варенье.
Дождавшись пока они снова останутся вдвоем принц, видя, что Келлер колеблется, не зная как начать разговор, взял инициативу в свои руки.
— Федор Артурович, когда получил от вас радиограмму из Кисловодска, то сразу понял, что просьба ваша лежит в сфере медицинской. О ранениях ваших знаю из приказов по армии, да и из газет. А сейчас и сам вижу, что подлечиться нужно, а то лицо осунулось, и седины изрядно прибавилось. Выбирайте любой госпиталь, больницу, а если пожелаете, то можно и за границу съездить.
— Александр Петрович, вы правы – нужен мне врач, да не простой, хотя именно у вас такой и есть. И дело не в ранах, а точнее не только в них одних. Видать старая контузия пробудилась, когда я упал ненароком. Теперь, порой голоса в голове слышу, да и сны разные… А у меня в корпусе медикусы подсказали, что под Москвой институт новый открылся, директором в котором сам академик Павлов. А у него заместителем некий эскулап Голубев. Так он, говорят, контузию излечить может.
— Вы, вероятно Михаил Николаевича в виду имеете? Есть такой. Доктор от Бога, да из не кабинетных будет. Госпиталем на фронте командовал. Да и человек правильный. На съезде Пироговском настоящий бой дал разным злопыхателям. Там история еще одна была, но просто детектив какой-то! После заседания, доктора и его друга то ли избить, то ли убить пытались. Но Михаил Николаевич твердым орешком оказался, да и полиция наша на этот раз сработала оперативно. Задержали мазуриков и доказательств изрядно собрали. В общем, загремели голубчики за решетку и адвокаты не помогли. А доктору нашему и угрожать пытались и деньги предлагали. Но не того напали! Думаю, что это именно тот человек, который вам и нужен. В общем, сейчас пошлем им в институт весточку и обо всем договоримся.
Александр Петрович еще раз вызвал дежурного унтер-офицера и распорядился:
— Передайте распоряжение в радийный вагон, пусть вызовут на связь академика Павлова. Он сейчас в Подмосковье, в своем институте. Как только он ответит, дайте нам знать.
Часть девятая
Следующий день начался небольшим сюрпризом-переполохом. Сразу после завтрака народ, ожидая построения на развод, кучковался в курилке. Унтер Боря Сомов, поглядывая на часы, дабы соблюсти пунктуальность поточнее своего закадычного друга и соперника Чернова, собирался уже командовать построение, когда раздался негромкий хлопок, перешедший в вопль типа "Убью!!!" и из солдатской массы стартанул сначала вольноопределяющийся в данный момент в выборе направления студент-химик Горовский, а затем кто-то из бойцов. Блин, не смог рассмотреть кто, оба залетели за угол, скрыв от нас самое интересное – концовку погони. Фельдфебель Остапец, знавший своих погранцов со всех ракурсов лучше меня, усмехнулся в усы:
