Гридень 5. Огнем и Словом - Денис Старый
А он, мнивший себя князем, решил пойти дальше. Богояр многое увидел в Братстве. Например, систему обучения, казалось вообще необучаемых людей. Так что можно создать свое войско, чтобы стать вовсе самостоятельным. Тут хорошо бы торговать с Братством и он сделает все возможное, чтобы торг шел за оружие и броню.
* * *
— Нельзя, Алексей, сам не понимаешь? Нам здесьнужны все силы, — усталым голосом объяснял младший воевода Никифор.
— Это предательство! — выкрикнул Алексей и встал с лавки, чуть было не опрокинув массивный дубовый стол.
Мебель зашаталась, встретившись с мощной фигурой родственника воеводы Братства. А вот стоявший на столе стеклянный кубок упал, покатился на пол и разбился. Никифор осуждающе покачал головой.
— Сядь! — отринув вид уставшего человека, жестко сказал младший воевода. — Ты понимаешь, что без воинов мы, и Владислав Богоярович с нами вместе, потеряем все, вообще все. Давай лучше обсудим, что делать дальше, выставлять ли воинов сейчас, на Выксу и Муром или занимать оборону.
Алексей взял себя в руки и обратно сел за стол. Воин демонстративно громко и резко пододвинул к себе горшок с гречкой с тушенным мясом, после стал молча есть.
Алексей понимал, что частью, может даже и большей, младший воевода Никифор прав. Но эмоции требовали исполнения даже безумных приказов Владислава Богоярович. Вокруг одно предательство. Коварство Богояра, сведения о котором пришли три дня назад, сильно выбило из себя Алексея. Ему даже стало жалко своего племянника, которого вновь предал отец. Алексей и сам чуть не поверил в то, что Богояр изменился. Но люди не меняются, меняются только обстоятельства.
Большое войско мордвы выдвинулось в направлении Рязани и Пронска уже как две недели назад. На помощь союзникам уже тогда были посланы пять сотен воинов Братства. И все бы хорошо, против шеститысячного войска мордвы, Рязань с Муромом смогли выставить сразу же две тысячи воинов, да еще и началась мобилизация. Некоторые воины были отпущены для устройства своих земель, вот их и возвращали.
Учитывая помощь от Братства, а еще и более качественную экипировку, опыт и выучку, православное воинство должно бить мордву. И вообще было непонятным, на что рассчитывали мордвины. Одно дело, если бы такой большой набег случился осенью, так хоть урожай можно было отобрать у крестьян. А так… Города же выстоят, а после Русь соберется и пойдет наказывать, жестоко наказывать.
Все стало понятным и ясным, когда сегодня утром пришла еще одна новость, ставившая все на свои места и доказывающая, что враг далеко не всегда глупец, а чаще, так и наоборот. Пятитысячное булгарское войско осадило Новгород на Волге. Волжским мусульманам не удалось сходу взять эту, уже в основном достроенную, русскую крепость, но в Новгороде защитников не более четырех сотен. А еще булгары увели в полон почти половину мастеров-строителей, которые не успели спрятаться за стены города.
Так что получалось, что на юго-восточную Русь шла комбинированная атака и можно ожидать чего угодно, хоть бы и восстания черемисов, или же приход обиженных половцев. Воины Братству нужны тут! Свои земли нужно же защищать прежде, чем захватывать иные.
— Убери чувства, Алексей, и согласись с тем, что только мы здесь и сейчас можем решить проблему, нельзя уходить. Если падет Муром, мордва придет к нам, в сердце Братства. А еще падет Выкса, — уже спокойным голосом объяснял Никифор.
— Ты послал вестовых в Курск? Именно там нынче войско великого князя, — спрашивал Алексей.
— Киевляне не могут взять Курс и Брянск, там отчаянно бьются последние бояре Ольговичей. Сильно Изяслав Мстиславович не поможет. Ему добивать нужно Давидовичей. Но я послал и к хану Аепе и князю Андрею Юрьевичу во Владимир, — отвечал Никифор.
— Андрей тоже не придет. У него замятня с Новгородом Великим. Владимирский князь уже в Торжке должен быть, ну или брать его силой, — несколько обреченно говорил Алексей.
— Ты сам на все вопросы отвечаешь. Когда мы разобьем булгар, убежит и мордва зализывать раны, вот тогда можно и немедля отправляться по повелению воеводы Владислава Богояровича, — сказал Никифор и так же, как Алексей ранее, придвинул к себе порцию еды.
— Как все вокруг навалилось. Мы что, Господа прогневили? — разведя руками, недоуменно спрашивал Алексей.
Никифор не стал комментировать такое высказывание, по мнению младшего воеводы, оно на грани богохульства. Опытный, уже поживший на этом свете, воин он прекрасно знал, что пути Его неисповедимы и порой вообще не понять, куда могут вывести проблемы и тяготы, может быть к новой ступеньке к силе, а, может, и наоборот случиться, и ступень будет вести не вверх, но вниз.
В горницу терема воеводы, где и общались два, на данный момент, главных лица Братства на Руси, влетела растревоженная Марта. Молодая женщина была ключницей у воеводы, а еще и личной помощницей жены воеводы, Марии, хозяйки терема. Теса-Мария, чей беременный живот уже немного просматривался, милостиво дала временный кров Алексею и его жене, Улите. Дочь убитого боярина Кучки приехала к своему мужу, наверное, чтобы отчитать того за недостаток внимания к семье.
— Там! Там! — задыхаясь от отдышки, пыталась сказать Марта, указывая в сторону женской половины терема.
— Ну же, что там? — спросил Никифор.
— Там служанка боярыни Тесы-Марии с пеною у рта корчится от боли в животе, — выпалила ключница.
— Что с Марией? — в унисон выкрикнули два мужчины.
— Рвет ее сильно! — сообщила Марта.
Никифор решительно встал из-за стола, подошел к распахнутой двери в горницу и во все горло закричал:
— Никого не выпускать, кто выходил сегодня за пределы города, изловить!
Никифор замолчал, задумался. А после решительно подошел к Алексею.
— Сдай свой меч, Алексей! — потребовал Никифор.
— Ты ополоумел? — выкрикнул воин, жестко посмотрев на младшего воеводу.
— Ты не подчиняешься моему приказу? –не менее решительно спросил Никифор.
— Да объясни, почему я? Ты думаешь, что Марию отравили, и это я? — удивленно, несколько сбавив тон, спросил Алексей.
— Не ты, но…уж прости, я подозреваю среди прочих жену твою, Улиту Степановну. И ты можешь из-за нее натворить глупостей, — сказал Никифор.
* * *
Вот мне интересно, а много ли таких людей, которые могут похвастаться, что
