Самый лучший коммунист - Павел Смолин
— Турция — это либо война, либо торговля, — вещал Никита Семёнович. — В наших реалиях война будет сразу со всем НАТО. Босфор и Дарданеллы нам не отдадут ни за что и никогда.
— Нам в собственность и не надо, — не расстроился я. — Лишь бы что надо проплыть могло.
— Свобода судоходства документально закреплена, — кивнул он. — Внутри Турция — это без пяти минут хаос: основными противоборствующими группировками среди народных масс являются леворадикалы и исламисты-националисты. Правящие элиты подкармливают и тех, и других. Реальная власть принадлежит военным, что ты и сам, полагаю, заметил в связи с переворотом от 12 марта этого года.
— Заметил, — подтвердил я. — Вот всегда так: если возникла вероятность прихода к власти коммунистических сил, сразу поднимает голову фашизм националистического толка.
— Для борьбы с коммунизмом и создавался, — пожал плечами Никита Семёнович. — Хунта грозилась реформами формата «за все хорошее, против всего плохого», но пока ограничивается репрессиями коммунистически настроенных граждан и регулярным вводом военного положения в те моменты, когда народа на улицах стало многовато. Полагаю, году к 73-му порядок таки наведут.
— Жаль, — вздохнул я.
— Не переживай, — успокоил меня Никита Семёнович. — Это же страна НАТО. Нам они друзьями все равно не будут, какой бы там режим не установился — по-настоящему преданных нам товарищей в Турции просто нет, и вырастить их мы не сможем. Палок в колеса не ставят — и хорошо. Турция — она такой враг, что порой полезнее друзей. Для НАТО они — головная боль и финансовая дыра.
— Добавляет эрозии всему блоку, — кивнул я. — Типа наших венгров с поляками.
— «Типа», — с улыбкой подтвердил посол. — Вот так и получается: по-хорошему Турции вообще быть не должно — они и нам поперек горла, и стратегическому противнику. Приходится нам обоим с турками в меру сил торговать, условно-дружить и закрывать глаза на провокации и закидоны. Турки это прекрасно понимают, поэтому ведут, так сказать, многовекторную политику, — ухмыльнулся. — И знаешь, очень странно у них это получается: вроде со всех сторон кредиты дают, промышленность помогают модернизировать, в торговле преференции дают, обороты растут ежегодно. А внутри страны — перманентный кризис и рецессии с редкими перерывами.
— Странно, — согласился я. — Зарубежье вообще фиг пойми как работает: вот Союзу кредиты не нужны, он и без них справляется. А условная Польша сразу начинает деградировать, притом что у них там и сельское хозяйство хорошее, и производств тем самым жуй, и нашей нефтью из труб еще приторговывают. Ну загадка!
— Загадка! — хохотнул Никита Семенович. — За время моей работы в Турции, например, мы им больше миллиарда, если по нынешнему курсу считать, отвалили.
— Отдают? — спросил я.
— Отдают, — кивнул Никита Семенович. — Нам все капиталистические страны отдают, если это кредит, конечно, а не бескорыстная помощь поддельным левакам на сытую жизнь.
— Еще кредит давать собираются, в следующем году, — поделился я инсайдами. — Четверть миллиарда.
— Ты деда не осуждай, — заступился за Генеральную Линию посол. — Понимаю, ты молодой, горячий, они коммунистов линчуют, а мы им — кредит. Но по-другому нельзя.
— Все понимаю, Никита Семенович, — заверил я. — Юношескому максимализму и черно-белому мышлению бой: мир сложный и многогранный, и порой приходится принимать неприятные в моменте решения, чтобы на долгой дистанции как минимум не огрести проблем, а как максимум — победить.
— Верно!
Глава 7
Первым делом, понятное дело, пресс-конференция:
— Европейские границы и их неприкосновенность зафиксированы Ялтинско-Постдамским договором, — со скучающим видом ответил я на заданный американским журналистом вопрос. — Да, в Италии сменился социально-экономический базис, но ее границы остались совершенно теми же, что и раньше. Это же относится к Албании. Страны остались теми же, просто жизнь их народов в ближайшей исторической перспективе станет сытнее и приятнее. Дело ведь даже не в социально-экономическом базисе, джентльмены. Дело — в картине будущего. Социализм — это прогрессивный строй. Когда-то таковым был капитализм, пришедший на смену феодализму. Свою историческую роль капитализм уже сыграл, и ему нечего предложить потомкам, кроме тупиковой концепции общества потребления. Спорить не буду — видеть, как улучшается личный уровень потребления приятно на биологическом уровне, но общество потребления дальше этого самого биологического уровня не идет. Однажды ресурс планеты будет выработан, и тогда общество потребления станет невозможным физически, равно как и само существование человечества — именно к этому печальному финалу ведет нас капитализм. Освоение космоса, увы, штука крайне затратная, и никаких прибылей в обозримой перспективе не сулящая. Сейчас капиталисты вынуждены участвовать в космических программах, потому что существуют космические программы социалистические, при этом оптимизируя расходы изо всех сил. Однако в военную промышленность дотации поступать продолжают. Приоритеты очевидны: оскотинить население, перераспределять ресурсы в карманы нужных людей и пугать весь мир «красной угрозой».
— Вы считаете население капиталистических стран «скотом»? — попытался подловить он.
— Я считаю, что капиталистическим элитам выгоднее потребители, а не граждане, — ответил я.
— Можете подробнее рассказать о картине будущего, которую предлагает человечеству социализм? — попросил журналист итальянский.
Демонстративно оживившись, я кивнул:
— С радостью, товарищ Романо. Социализм подразумевает более справедливое, а главное — полезное перераспределение прибавочной стоимости в пользу благосостояния абсолютного большинства населения и масштабных проектов. В частности — космос, который человечеству нужно осваивать. Я не буду пытаться запугивать уважаемых зрителей, слушателей и читателей — на наше и три-четыре следующих поколения ресурсов на планете хватит. Однако предлагаемая капиталистами модель общества потребления будет расходовать ресурсы вхолостую, и нашим пра-пра-правнукам с Земли придется убегать в спешке, обладая гораздо меньшим, что у нас есть сейчас. При победе социализма во всем мире у человечества появится беспрецедентная возможность впервые в истории отказаться от войн как таковых, выстроить глобальные торгово-экономические цепочки и направить чудовищные, доселе направляемые в ВПК средства на окончательную победу над голодом и нищетой. Далее нужно победить безграмотность там,
