Соединенные Штаты России 2 - Полина Ром
Глава 11
Перед выходом, недовольные Чук и Гек тянули жребий. Короткую палочку вытянул Гек и был отправлен на корабль с напутствием:
— В общем, расскажешь ребятам что здесь и как. Местным еще раз покажешь дорогу, ну, чтобы продукты отнесли. Ксен обещал, что с этим проблем не будет. И помни: второго корабля у нас нет. Никакого спиртного. Спать по очереди.
Рим помолчал, и, как каждый перестраховщик, добавил:
— Ну, и с бабами поаккуратнее. Понятно, что мы для них экзотика и вешаться на вас будут, но все же…
Выдвинулись довольно большим караваном.
Бойцы и Давид, Ксен и Кент, десяток рабов, несущих поклажу, и больше двух десятков воинов, призванных охранять «кортеж». Почти половина из них вела с собой собак довольно мерзкого вида. Среди «компании» редким изяществом выделялась молоденькая девушка-рабыня, на которую, ласково улыбаясь и чуть ли не облизываясь, посматривал Кот.
Рим оглянулся на загруженных людей и поморщился: тащить рабов с собой не лучшая идея, да и вояки ему были не нужны. В случае опасности, они справятся сами. Просто на этом континенте еще нет сил, способных противостоять лазерному оружию. Но это был тот пункт, на котором категорически настоял жрец.
— Друг мой, вы поедете на своих чудесных животных, а может быть, даже, у вас есть способность перемещаться мгновенно. Но поверь, никто в столице не станет с нами разговаривать, если я приду не с рабами и воинами, а как жалкий нищий проситель.
Рим вздохнул и согласился. У него не было выбора. И теперь вся эта толпа медленно тащилась по дороге, вызывая раздражение.
Три заводных коня были нагружены тем, что Рим не доверил нести людям. В тюках лежали солнечные батареи, одна из пушек, которую пришлось разобрать и тщательно укутать, чтобы не повредить оптику, часть аптечки, ну и прочие любезные сердцу мелочи: светошумовые и обычные гранаты, спальники и палатки.
Группа, по требованию Рима, ехала верхом. Всадники из них, конечно, были очень так себе, но поскольку большая часть народу шла пешком, то и скорость была минимальной. Даже перетрусившая Анжела со временем чуть успокоилась и перестала судорожно цепляться за высокую переднюю луку седла.
Ее коня вел в поводу Карл, один из матросов: тот, что в плавании ухаживал за конями. Поерзав и найдя некую точку равновесия, она стала с любопытством разглядывать окрестности, а посмотреть было на что. Даже сама дорога казалась весьма необычной. Покрытие на ней было светло-серого цвета и совершенно непонятного происхождения. В конце концов Кот, не выдержав, обратился к Ксену:
— Скажи, друг, из чего сделана эта дорога?
Ксен несколько удивленно пожал плечами и поманил к себе пальцем одного из солдат. Быстро переговорив с ним он, задирая голову, ответил:
— Этот камень встречается в горах. Он не так крепок, как тот, что идет на наши дома, но его и легче обрабатывать. Из камня делают плиты, а сверху засыпают мелкой крошкой.
— Мелкой крошкой из чего? — Кот удивленно вскинул брови.
— Из него же, мой друг. — уважительно ответил жрец. — Он хрупок, и когда по щебню ходят, со временем, он сбивается в плотное надежное покрытие.
— Забавно, — заметил Чук, — Получается, раз эта дорога такая гладкая, то построена она очень давно.
— Ей уже больше пятнадцати лет, — подтвердил Ксен. — Я был тогда достаточно молод. Когда Верховный предложил мне перебраться сюда, в завоеванный город, я спросил у богов: «Там ли моя судьба?». И боги ответили мне: «Да». Я прибыл сюда с солдатами и рабами, и верховный послал со мной архитектора.
— Ого! — удивился Кот, — Получается, ты сам выстроил этот храм?
— С помощью и с благословения богов, — кивнул ему жрец.
Давид, едущий рядом, недовольно поморщился при упоминании о богах. С пугающими синеглазками он смирился. С тем, что может быть чужаки вовсе и не демоны, был уже почти согласен, но вот полученный им чудесным образом язык изобиловал таким количеством всевозможных религиозных понятий, которые казались ему абсолютно дикарскими, что он совершенно не понимал, как относиться к этим смуглым и кровожадным людям.
Чужаки, которые его спасли и впоследствии наняли, вели себя уважительно, но сам Давид при мысли о человеческом жертвоприношении, чувствовал, как его внутренности сжимаются от страха. Кто знает, что в голове у этих смуглых⁈
Первый привал, чтобы дать роздых коням, сделали около двенадцати, когда солнце стояло в зените. С дороги свернули под сень редеющей зелени. Разумовский знал, что чем глубже зайдут они в материковые земли, тем меньше деревьев останется вокруг и с сожалением думал о том, что рабов и военных дорога вымотает.
«Шли бы налегке, — с раздражением размышлял он, — уложились бы дней за пять, а то и меньше, а с этим табором двести пятьдесят километров мы будем месяц ползти. Интересно, неужели во время войн тоже гоняют с собой рабов для переноски грузов?»
Именно поэтому, пока распряженные животные отдыхали под надзором Карла, он подсел к Кенту и завел разговор о том, что его интересовало. К концу беседы Рим для себя отметил, что выглядел он во время разговора как лох, а не как бог.
— Кент, между городами такие большие расстояния?
— Да, — воин ягуара был, как всегда, немногословен.
— Скажи, когда вы идете в военный поход, неужели вас сопровождают рабы?
Пусть мимика местных и отличалась от европейской, но сейчас Кент смотрел на Разумовского как на ущербного разумом. Только некое почтение к божественному статусу гостя держало его от насмешек:
— Воин учится своему ремеслу с детства. Он умеет обходиться малым. Все, что необходимо для жизни, он несет на себе.
— А вода? Одеяла? Ночью ведь в пустыне может быть достаточно прохладно. Да и скорость передвижения пешком невелика. Получается, вы идете от города до города, тридцать дней или даже больше?
Кент вздохнул, набираясь терпения, и ответил:
— Мы не идем, Рим. Мы бежим.
Кент что-то крикнул резким голосом, и один из солдат, подойдя к нему, застыл.
— Смотри, — Кент ткнул пальцем в плотную шерстяную накидку на вояке. Больше всего, эта накидка напоминало старое дачное одеяло, завязанное узлом на одном плече. Конечно, расцветка была повеселее, но сама ткань грубая и тяжелая. — Это тильматли. Днем она защищает от жары, ночью — от холода. Оружие у воина всегда с собой, — он потыкал пальцем в копье с наконечником из обсидиана и щит. — Еду каждый несет с собой в сумке. Больше воину ничего не нужно.
Объяснив все это собеседнику, Кент встал и, показав солдату на какую-то удаленную точку, спросил:
— Видишь дерево? — дождавшись кивка, скомандовал, — Добеги и принеси мне ветку.
Воин кивнул, развязал узел своего «одеяла» и, сложив под ноги «ягуару» вместе с наплечной сумкой, побежал в сторону дерева. Рим прикинул: «Не меньше километра. Интересно, как быстро сбегает?»
Бежал вояка хорошо. Это было заметно сразу. Ровный монотонный бег, не слишком быстрый, но и отнюдь не медленный. Такой темп, похоже, он мог держать долго, потому что, добежав до дерева, и выломав какую-то ветку, он ровно такой же трусцой отправился назад.
Кент, взглянув в глаза Разумовскому, сказал:
— Вот так каждый из воинов может бежать от первого луча солнца, до последнего.
За бегом с любопытством наблюдали и все остальные члены команды.
— Слышь, ребята, а парень-то — молодец! Глянь, как ровненько трусит!
— Да, Бык, — насмешливо протянула Фифа, — ты со своим весом навряд ли так сможешь.
Бык усмехнулся и сказал:
— Хочешь наперегонки?
— Отставить. Что за детские игрища?
* * *
Во время дневного привала кормежки не было, и к вечеру даже терпеливый Чук жалобно посматривал на Рима, ожидая команды на привал. По прикидкам командира, за день они таким табуном прошли, дай бог, если километров двадцать пять — тридцать.
«Ладно, для первого дня терпимо. Вообще, если быть честным с сами собой, задница у меня болит, будь здоров. У остальных, думаю, тоже.».
Горячего ужина, к огромной грусти бойцов, не было. Хотя один из рабов и тащил здоровенную медную лоханку, закрепленную на спине, но положить в эту «кастрюлю», к сожалению, было нечего.
Гостям, как и всем, раздали сушеные
