Зотерианец: Зов Крови - Юрий Стерх
Посмотрим.
Неожиданно совсем рядом с «Наутилусом» промелькнули две быстрых тени. Очень скоро они вернулись, и мы увидели, что это местные дельфины решили уделить нам свое внимание. Любопытная пара, обогнув лодку по кругу, подплыла совсем близко и с интересом заглянула к нам в иллюминаторы. Затем, резко разогнавшись, дельфины ушли вперед, но через минуту вернулись уже с другой стороны нашей субмарины. И так несколько раз проплыв какое-то время рядом с нами, они снова стремительно исчезали и через минуту неожиданно появлялись. Может, приглашали нас поиграть? Но лично мне сейчас становилось совсем не до игр.
Под водой то таинственное энергетическое поле ощущалось мною еще сильнее, чем на поверхности, и от этого кислая и вязкая, как кисель, слюна заполнила весь рот. Поискав глазами, куда бы сплюнуть, я вытащил пластиковый стакан из подстаканника и, сплюнув в него, с удивлением обнаружил на дне какой-то вязкий склизкий комок из желто-зеленой субстанции. Я вытер губы платком и глянул через плечо на отца с дедом.
Они уютно расположились в креслах и беззаботно глазели по сторонам, тихо переговариваясь между собой. Отец всем своим видом выражал олимпийское спокойствие, потягивая через трубочку какой-то сок, взятый из минибара.
Я посмотрел на монитор перископа.
— Стоп машина! — скомандовал я Пьеру.
Внимательно осмотревшись вокруг еще раз, я снова посмотрел на монитор и, развернувшись к родственникам, произнес, едва сдерживая охватившее меня волнение:
— Мы на месте. Видите что-нибудь вокруг?
Отец с дедом стали озираться по сторонам, вглядываясь в иллюминаторы.
Через пару минут дед спросил:
— Коля, внучек, а это точно — то место? Что-то я не наблюдаю тут ничего из того, о чём ты нам рассказывал.
— Точнее не бывает. Это то самое место. Уж я-то его чувствую каждой клеточкой своего организма. Но вы же видите? Нет тут никакого скального выступа с площадкой!
— Я заметил, — тихо проговорил отец.
— Какая здесь глубина? — немного нервно спросил я у Пьера.
— Чуть меньше шести метров, — ответил он, став вдруг серьезным, видимо, почувствовал наше напряженное состояние.
— Отметь это место, — распорядился я.
Пьер пробежался пальцами по клавишам на панели управления.
— Готово, — кивнул он.
— Сколько до берега?
— Сто тридцать семь метров! — почти без заминки отрапортовал Пьер.
Отец с дедом внимательно наблюдали за действиями из-за наших спин.
— Оставайся пока на месте! — скомандовал я и повернулся к своим. — Что будем делать? — спросил я.
Отец развел руками. Вид у него при этом был весьма озадаченный.
Дед пристально посмотрел на меня.
— Ты веришь этой… как ее там, бабе Фросе? Вспомни наш с ней последний разговор, — сказал он.
— А ведь точно! Она же предупреждала... — я ошарашено посмотрел на деда.
— Вы это о чём? — заинтересованно спросил у нас отец.
Я в двух словах рассказал ему о нашем разговоре со старушкой на хуторе.
Отец внимательно выслушал нас, не перебивая.
— Надо искать! — сказал он в конце.
Я кивнул и повернулся к Пьеру.
— Пьер, сейчас план такой. Начинаем наматывать круги вокруг этого места, постепенно увеличивая радиус поиска. Работаем так до тех пор, пока глубины возле берега будет позволять нам безопасно передвигаться.
— Понятно! — кивнул Пьер, поудобнее устраиваясь в кресле.
Через два часа бесполезных поисков мы приняли совместное решение — вернуться на яхту и, не откладывая дела в долгий ящик, посетить хутор. Отцу, да и нам самим захотелось серьезно пообщаться с бабой Фросей и, как бы нелепо это ни звучало, спросить у нее совета.
Удачно причалить к каменистому берегу нам удалось примерно метров за триста от нашей скалы. Потыкавшись среди густо наваленных прибрежных камней, мы всё-таки нашли подходящий для нашего катера проход. Как только мы высадились на скользкий каменистый пляж, из-за ближайшего большого валуна вышел боец из отряда Бурлакова. Где он до этого прятался, я так и не заметил. Даже ауру, которую не скрыть никакой экипировкой, мне удалось обнаружить только после того, когда он вышел из-за камня.
Профи.
Да и экипирован он был очень серьезно. Легкий тактический шлем. На лице непроницаемая матерчатая маска, за темными очками не видно даже глаз. Облачен в маскировочный под камень камуфляж, в набедренной кобуре ИЖ-71, за спиной короткий дробовик «Сайга-12», на трехтактном ремне в районе груди редкий короткоствольный ПП-19-01 «Витязь». Ремни подогнаны, всё сидит как надо, всё на своем месте любо-дорого посмотреть. Чувствуется большой опыт ношения боевого оружия.
— Илларион Пантелеевич, за время вашего отсутствия без происшествий. Боец Кречет, — по-военному коротко доложился он старшему из нас.
— Вольно! Ты это что же тут один? — прищурившись, спросил дед.
— Никак нет! Почему один? В тройке работаем!
— А где еще двое?
Кречет перевел очки на шлем и с укором посмотрел на деда.
— Ах да, не подумал!
Я мельком посмотрел на отца, он стоял и довольно улыбался, мол, смотри, дед, чья школа. Тот глянул на меня и подмигнул.
— Бойцы, конечно, первоклассные, спору нет! — сказал он, когда мы поднимались по узкой тропинке наверх к Рыбачьему. — Вот бы кто их еще научил ауру свою скрывать, цены бы им не было!
— Дед, не требуй невозможного. Это ты со своим опытом и даром обнаружил их, — отец всё также шел, улыбаясь, — а вот правнук твой любимый даже не заметил ничего.
И точно — я же не увидел ни бойцов, ни их аур.
— А не приметил он их потому, что опыта пока нет, да и экипированы они правильно, — продолжал отец. — Но это уже не моя заслуга, так совпало. Слушай, дед, но это же только нам видно! Не подскажешь, сколько людей во всём мире реально четко видят ауру? А, дед?
— Ничего, Коля. Наберешься опыта, и станет тебе ясно, где смотреть, как и куда, — не обращая внимания на выпад отца, дед похлопал меня по плечу.
Хуторок было не узнать. Все избушки, кроме жилища бабы Фроси, были уже снесены,
