Царская охота - Олеся Шеллина
— Колючку вчерась поймал в подкову. Поутру седлать пришел, а он на ногу припадает, сердешный. Подкову сняли, копыто вычистили, но забил он колючку глубоко себе, занозищу сделал, счас стало быть не хромый, но пожалеть животинку надо бы. Коль просто выезд был, по городу проехать с ветерком, то ладно бы, а ведь охота. Скакать долго надобно, как бы всерьез не захромал Цезарь-то наш.
Вот нет чтобы послушать тревожный звоночек, зазвеневший в голове и отменить охоту. Но мы все крепки задним умом. К тому же я еще не до конца отошел от вчерашнего бала, который закончился далеко за полночь, поэтому соображал немного туговато. А когда к крыльцу подъехала на своей белоснежной кобылке Филиппа, такая хорошенькая, улыбающаяся, с раскрасневшимися на легком морозе щеками, но я плюнул на предчувствия и вскочил в седло.
— Доброе утро, — я кивнул ей, и она улыбнулась еще шире.
— Доброе утро, ваше величество.
— По-моему, мы еще в Польше перешли к менее формальному общению…
— Это было в Польше, ваше величество, — перебила меня Филиппа. — Тогда нас окружала опасность и можно было позволить себе многое, но сейчас мы в самом центре внимания, поэтому не стоит ускорять события.
— М-да, так изящно меня на место еще не ставили. Как вы думаете, вам понравится такая охота? Во Франции вы вряд ли сталкивались с чем-то подобным.
— Я никогда не узнаю, пока не попробую, — Филиппа улыбнулась и на щеке заиграла ямочка. Я же поднял руку.
— Ну, тогда вперед. Тронули! — последний возглас прозвучал на русском и быстро продублировался доезжачими. Ворота распахнулись, и кавалькада царской охоты тронулась из дворца.
Дальше все шло как обычно, но ровно до того момента, пока наперерез охоте не выскочил еще один волк. До этого мы момента я искренне наслаждался охотой, а Филиппа даже самостоятельно загнала лису. Но потом, как говорил классик: «Смешались в кучу кони, люди…»
Идущая по следу свора растерялась на долю секунды, а затем рванула за зверем, который находился в зоне ее видимости. Разгоряченные погоней охотники свернули на полном ходу за сворой и очень быстро скрылись из виду, а вот мне, Филиппе и нескольким гвардейцам охраны, во главе с Михайловым, пришлось останавливаться, чтобы развернуться, потому что мы-то как раз летели по полю первыми, едва ли не вместе со сворой.
Я даже не понял сразу, что произошло. Михайлов вдруг заорал:
— Засада! Государя и государыню в кольцо! — и нас с Филиппой окружили гвардейцы, но тут со всех сторон из кустов раздались выстрелы.
Все происходило очень быстро. Вдалеке зазвучали крики, и, судя по топоту, сюда возвращалось много народу, поэтому нападавшие не могли ждать. Они выверили эту засаду до мелочей, даже волка поймали и выпустили в нужный момент. На все про все у них было меньше двух минут, и за эти минуты Михайлов умудрился так нас прикрыть, что мы остались живы только благодаря ему. Вот только я понял, что происходит ровно в тот момент, когда вокруг меня начали падать с лошадей гвардейцы. Упал Михайлов и закричала Филиппа, под которой пристрелили лошадь. Я успел выхватить ружье и выстрелить, и даже в кого-то попал, когда Самсон тонко заржал и начал падать. Если бы я был на Цезаре, то смог бы уйти, мы отрабатывали такой уход с Михайловым, когда гвардейцы не брали меня в кольцо, а выстраивали стену. Ну, а чтобы догнать Цезаря… Но его не было сегодня со мной, вот в чем дело. Чтобы перезарядить оружие времени у нападавших уже не было, они выскочили из кустов и последнее, что я помню, это удар прикладом, после чего отключился.
Сознание возвращалось медленно. Сначала пришли звуки. Два мужских голоса, спорящих на повышенных тонах. Говорили они по-английски.
— Зачем ты притащил их сюда? — зло проговорил один.
— Да там уже кусты трещали, и этот злобный кобель Гром ломился к нам. Я не хочу даже представлять, что бы со мной сделали, найдя у тела убитого царя. Я бы очень долго завидовал мертвым, потому что умереть бы мне не давали очень долго! Я не боюсь сдохнуть, но не хочу мучиться перед этим! — ай, молодец Петька. Понимая, что не успевает сам, спустил свое чудище лохматое. И тут до меня дошло: Михайлов! Гвардейцы охраны. И что эти твари сделали с Филиппой?!
— Да, но притащить их сюда? Ты в своем уме? — снова прошипел первый голос.
— А куда еще? И вообще, раз тебе надо, ты их и убивай. Только деньги отдай тому русскому, который все устроил. Лично я ухожу как можно дальше. Хватит с меня приключений в этой варварской стране.
Пока они говорили, я благоразумно притворялся мертвым. Расчет был на то, что, они не увидят опасности, если будут думать, что я без сознания. Судя по ощущениям, я сидел на жестком стуле, а руки были связаны за спиной жесткой веревкой. Сильно болело лицо и правая сторона грудной клетки. «Только бы ребра не переломались», — промелькнуло в голове. Если все-таки перелом — то это плохо, я не смогу даже попытаться действовать, потому что элементарно выпаду в осадок от болевого шока.
— Как вы смеете задерживать нас? — чуть в стороне зазвенел голос Филиппы. Жива, слава Богу, жива, и судя по голосу не слишком пострадала. — Вы хоть понимаете, что с вами сделают, когда поймают? Вас сварят живьем в кипящем масле, а то, что останется четвертуют! — я не очень хорошо представляю, как можно четвертовать то, что останется от человека после кипящего масла, но ее полет фантазии впечатлял. Не думал, что моя принцесса настолько кровожадная. Практичная — это я заметил, когда она обнесла де Сада и выяснила, что именно она у него забрала, но вот кровожадная… Какие еще черты Филиппы я смогу открыть совершенно случайно? Стараясь не привлекать внимание, я пошевелил руками. Бесполезно, нужно время, чтобы выбраться из этих веревок, а я подозреваю, что его у меня нет.
— Заткнись, — процедил первый, раздались шаги, а затем громкий звук пощечины. Филиппа даже не ойкнула, зато мне пришлось приложить все усилия, что продолжить изображать из себя труп. — Забирай деньги на каминной полке и убирайся. С русским расплатишься сам. Да, оставь мне пистолет.
