Иван Евграшин - Стальной лев. За Родину! За Троцкого!
Я улыбнулся про себя, заметив это: «Привыкли, что «Трибун Революции» сначала минут тридцать повещает про себя, любимого. Сначала о своей роли в истории, потом поагитирует за «Революцию в опасности». Исключительно по привычке. Дабы не расслаблялись. Троцкого не Трибуном или Львом, а «Радио Революции» назвать надо было, и кнопку добавить в конкретное место. Чтобы выключать его можно было в нужное время. Потому хоть и необходимая вещь, не выбросишь, но вот за гимн в шесть утра убить готов. Не обижайся, товарищ Бронштейн, но это правда. А с газетой не поспоришь, так вот. Ну, погодите, родные, я вас еще не так удивлю».
Все было готово и, взяв в руки указку, я начал свой доклад:
– Итак, товарищи, в настоящее время предпринимаются все, на мой взгляд, необходимые меры по защите города. Через два часа начнется совещание, на котором, тебе, Иосиф Виссарионович, да, именно тебе, исполнители будут докладывать обстановку. Феликс Эдмундович, я попрошу также и твоего присутствия на совещании. Понимаю, что у тебя есть свои архисрочные вопросы, поэтому не настаиваю. Решишь сам.
– Хорошо, Лев, – Феликс согласно кивнул.
– Вот и прекрасно. Еще одно. Закуривайте, товарищи. Надо создавать рабочую атмосферу.
Дзержинский согласно кивнул и покосился на Сталина, но доставать папиросы не спешил. А вот Иосиф Виссарионович закурил и, не отрываясь, смотрел на Троцкого таким взглядом, как будто пытался что-то прочесть через мутное стекло. Вроде буквы видно, а что там написано, еще разбирать и разбирать.
Я чувствовал, что Сталин напряжен и внимателен, но сначала необходимо было решить вопросы с Феликсом Эдмундовичем.
– Феликс, спасибо за оперативность. Твои люди уже прибыли и приступили к работе. На оперативные нужды им выделены грузовой «Фиат» и два мотоциклиста. Еще должен тебе сообщить, что я позволил себе влезть в твою епархию, за что прошу меня извинить. Я провел небольшое совещание с чекистами, не поставив тебя в известность, но считаю, что так было нужно.
Дзержинский, видимо, насторожившись, слушал внимательно. А может, устал удивляться.
– Объяснюсь, – продолжил я. – Получив известия о заговоре военспецов, я сначала хотел просто выжечь заразу. Однако, по здравом размышлении, решил этого не делать, до тех пор пока не посоветуюсь с тобой и Иосифом. Вот по какой причине.
Скорее всего, свой мятеж они готовят уже давно, но не выступают. Почему? Думаю, что они ждут подхода белогвардейцев, что достаточно очевидно. Согласны?
Я посмотрел на сидящих напротив товарищей. Дзержинский внимательно смотрел на Предреввоенсовета и не ответил ничего.
– Противоречий нет пока, продолжай, Лев Давидович, внимательно тебя слушаем, – ответил за них обоих Сталин. Дзержинский просто кивнул.
– Хорошо, продолжаю, – я встал и начал расхаживать вдоль стола. – Вижу два варианта развития событий.
Первый – они хотят поднять мятеж за несколько часов до подхода белогвардейцев. Второй вариант – ударить нам в спину во время обороны города. Оба варианта требуют координации действий со штабом Колчака. И здесь возникает главный вопрос. Как они поддерживают связь между собой?
Ответ один. Единственный возможный способ – телеграф. В городе несколько аппаратов. Два из них находятся под ограниченным нашим контролем. Это телеграфы на станциях Пермь-один и Пермь-два. Считаю, что именно через них и осуществляется связь.
Я повернулся к Дзержинскому:
– Феликс, я отдал указание твоим чекистам присмотреть за начальниками станций. Если я не ошибаюсь, один из них предатель. Может быть, и оба. Что скажешь? – Я посмотрел на Дзержинского. Феликс Эдмундович некоторое время рассматривал меня очень внимательно. В какой-то момент я почувствовал себя бабочкой под микроскопом. Наконец он заговорил:
– Зачем все это нужно, Лев? Чего ты хочешь добиться? Если ты просто решил поиграть, то скажу тебе. Это не игрушки. Если ты не сможешь аргументированно разъяснить, для чего ты все это затеял, я немедленно отдам указания о проведении чистки и доложу о твоем самоуправстве Владимиру Ильичу. – Дзержинский был абсолютно спокоен в этот момент. Он почувствовал, что у Троцкого есть Идея, и, будучи в своей стихии, воспринимал информацию как паук, сидящий в центре паутины и реагирующий на малейшее дрожание каждой ниточки. Феликсу Дзержинскому нужна была дополнительная информация для принятия решения.
Сталин промолчал. Он не собирался влезать в намечавшуюся свару. Иосиф Виссарионович подумал о том, что Троцкий решил отхватить себе такой кусок, который прожевать практически невозможно, и не собирался мешать Льву подавиться этим куском.
– Конечно, объясню, Феликс, – тем временем говорил я. – Скажу больше: если ты не одобришь мой план, то я сразу устранюсь от этого дела и никоим образом не стану тебе мешать. Договорились?
Дзержинский кивнул:
– Договорились, Лев!
– Феликс, я думаю так. Заговорщики должны передавать информацию об обстановке в городе каждый день. Это происходит, скорее всего, ночью на телеграфе одной из станций. Так вот, Феликс Эдмундович. Если все верно, ты их возьмешь сегодня, до того как они успеют передать, что в город прибыли дополнительные силы.
Главная задача – перехватить канал связи для того, чтобы самим использовать его.
Через начальников станций мы выйдем на организаторов заговора. Думаю, что реализация этого плана позволит нам аккуратно достать из бочки с медом ложку дегтя. С минимальными потерями.
Вторая задача – сегодня ночью выйти на связь с белогвардейцами от имени мятежников, тогда и в дальнейшем мы сможем дурить им головы.
Вот зачем я затеял, ты правильно сказал, Феликс, эту игру. У меня есть планы на этот канал связи, и думаю, что после моих дальнейших пояснений Иосиф Виссарионович меня поддержит.
Я посмотрел на Сталина.
– У тебя есть принципиальные возражения, Иосиф, или я могу продолжать?
Сталин, подумав, ответил, что принципиальных возражений не имеет.
Тогда я повернулся к Железному Феликсу и выжидательно посмотрел на него.
– Продолжай, Лев, – после короткой паузы, сказал тот.
– Хорошо. Посмотрите на карту, – я склонился к столу, и все обратились к развернутой на столе карте. – Пермь – это ключ ко всей кампании Колчака.
Взяв город, он получает решающую возможность для достижения целей кампании. Избрав главным операционным направлением направление Екатеринбург – Пермь – Вятка, они стремятся этим путем установить скорейшую связь с десантом Антанты, пытающимся наступать со стороны Беломорского побережья в глубь России. Группировка сил противника и особенно выбранное направление главного удара подтверждают это предположение.
Колчака заставляют взять Пермь англичане. Архангельск они захватили, а вот дальше начались проблемы. Я думаю, что инициатива этого плана и настойчивая его поддержка исходит от английского представителя в Сибири генерала Нокса.
Кроме того, такой план кампании выгоден белочехам. Сыровый должен хотеть провести чехословацкие эшелоны домой коротким путем. А это через Пермь, Вятку, Вологду на Архангельск. Так чехи избегут длинного и изобилующего многими задержками и непредвиденностями пути через Владивосток и вокруг всего Света. Колчак в большой степени зависит от английских поставок, и деваться ему в общем-то некуда.
Свои слова я иллюстрировал на карте.
Сталин уже понял, что план у Льва Давидовича есть. Достаточно продуманный план. Кроме того, было очевидно, что, хотя основная логическая конструкция уже оформилась полностью, происходящее является именно совещанием с товарищами, а не отдачей указаний в обычной для Троцкого, но куда-то пропавшей манере.
«Не просто товарищами, а соратниками», – подумал Иосиф Виссарионович и, покачав головой, продолжил слушать Льва Давидовича.
– Иосиф, ты согласен с моими выводами? – обратился я к нему.
– Противоречий пока не вижу. Допущения есть, но они всегда будут. Лев, если ты прав, то многое становится понятным и вырисовывается хорошая перспектива, – ответил Сталин. После этих слов он повернулся к Дзержинскому: – Феликс Эдмундович, у тебя есть замечания? – Тот промолчал и, глядя на карту, отрицательно помотал головой. – Пожалуйста, Лев, говори дальше.
– Хорошо, Иосиф Виссарионович. Таким образом, Колчак и белочехи хотят прорвать наш фронт и закрепиться в Перми. Город станет их операционной базой.
В этом случае они смогут выйти на оперативный простор, с последующим ударом в направлении Вятка – Вологда – Архангельск на соединение с войсками Антанты. Учитывая ситуацию на других фронтах и начавшиеся этой осенью, после проведения продразверстки выступления крестьян против Советской власти, в случае успеха Колчака мы получим катастрофическую для республики ситуацию.
Мы и так раздробили наши силы на всех фронтах, размазали их на множестве направлений. Вместо того чтобы решать задачи постепенно, мы почему-то подумали, что сможем заглотать все одним куском, – я пожал плечами. – Так не выйдет. Эта проигрышная стратегия уже дает свои результаты.
