Олег Бажанов - Чингиз-хан
«Повесть временных лет» сообщает нам об известном восстании крестьян 1071 года в районе Белоозера. Триста восставших возглавляли волхвы. Против них выступил боярин князя Святослава Ян Вышатич. Его отряд состоял всего из двенадцати экипированных в железо человек. Восстание было подавлено. Этому небольшому событию летописи посвятили много места, как если бы речь шла о большой многолетней войне.
Три тысячи воинов, наверное, это достаточно для решения такой стратегической задачи, как завоевание грузинского трона. Юрий с ними идёт в поход на Грузию, надеясь снова поднять там своих сторонников. Его поддерживают в этом посланцы с Кавказа. Например, в летописях упоминается имя агабека Арана, который обещает Юрию помощь и поддержку при вторжении в Грузию. Они решают нанести удар по городу Тбилиси наикратчайшим путём с севера. Но Юрия уже там ждут. И совсем не друзья.
Когда Георгий Лачин предпринимает вторую попытку вернуть себе власть и корону, царица Тамара уже в такой силе, что его поход обречён на поражение. Корона царицы крепко сидит на голове Тамары – расправа со своими недоброжелателями после неудачного первого похода Георгия Лачина значительно поубавила ряды желающих поддержать его новое выступление. Возможный мятеж был подавлен в зародыше. Тамару снова поддержал Ширван. Двух своих поражений Георгий не простит Ширвану даже через много лет.
Георгию Лачину с добровольцами удаётся войти в пределы Грузии, но союзное грузино-ширванское войско в первом же бою окружает и разбивает отважных кипчаков.
Грузинские летописи утверждают, что и после второго мятежа царица милостиво обошлась с бывшим мужем, простила его и позволила уйти с остатками армии через Каспий в земли Хорезма. Почему? Чтобы успокоить воинственного соседа, совершающего грабительские набеги на земли Ширвана и взять под охрану морской торговый путь? Возможно, это и так, даже возможно, что между Тамарой и Георгием Лачином был заключён некий союз, если не учитывать того факта, что муж царицы Тамары Давид Сослан, не желая иметь опасного врага и конкурента, пытался отрезать Георгию пути отступления к границам кипчакской степи и не выпустить его живым. Силы грузинской армии по численности превосходили кипчаков. Об этом нам говорят булгарские летописи. Чтобы не отправлять людей на верную смерть, Георгию оставалась только одна дорога – вглубь Грузии, через Ширван к берегам Каспия. А дальше – в Хорезм. Уходил Георгий с остатками своего войска через море, тем путём, где его никто не ждал.
О том, что произошло с Юрием дальше, молчат уцелевшие летописи…
Можно, конечно, предположить, что князь Юрий Андреевич Боголюбский успокоился, что неудача двух поражений показала ему тщетность попыток вернуть трон, и он умер где-нибудь в забвении. Но нет, не таким был потомок княжеского рода Долгоруких и Боголюбских, царевич скифский и кипчакский, царь грузинский Георгий Лачин Хисами! Не такой был у него характер, чтобы сдаваться. Высокородный князь, вкусивший сладостных плодов любви к лучшей из женщин мира, отведавший пьянящего напитка царской власти и горькой доли унижений и поражений, не мог легко расстаться с заветной мечтой о троне и любимой! Возможно, года через три, пять, десять, тщательно подготовившись, набрав и обучив новую армию, он решился бы на очередной мятеж. Если судить по двум его попыткам, слишком сильно он любил свою первую супругу. Но третьего мятежа не последовало. Почему? Научившись на прошлых ошибках, в третий раз Георгий Лачин пришёл в Грузию уже повелителем мира с самой сильной и хорошо обученной армией. Сжёг Ширван, а Грузию не тронул. Пришёл, чтобы положить весь мир к ногам Тамары!.. И умолчать об этом историческом факте не могут даже уцелевшие летописи! Но должно было пройти ещё 13 лет. За эти годы ни о Юрии Боголюбском, ни о Георгии Лачине нет упоминаний ни в грузинских, ни в русских, ни в арабских летописях. Ни в Причерноморье, ни в половецких степях, ни в Константинополе он не объявлялся. Странно, что не промелькнуло его имя в трудах даже очень осведомлённых арабских писателей, сообщавших о Булгаре, скифском Причерноморье, Закавказье, обитателях приуральских и прикаспийских степей. Нет сообщений о нём и у греческих хронистов. Не мог же Юрий Боголюбский вместе с войском улететь на необитаемый остров или попасть в другое временное измерение! А давайте посмотрим, что происходило в эти годы в Хорезме.
И здесь нам на помощь придут китайские хроники, которые, по мнению многих учёных, переписаны китайскими иероглифами с русских, арабских, европейских и среднеазиатских документов в XVIII веке и ныне выдаются за древние оригиналы. Пусть они написаны много позже происходивших в реальности событий, но ведь переписывались-то они с настоящих исторических текстов, и пусть даже разбавлены фантазиями и домыслами переписчиков, мы отыщем среди «плевел» нужное нам зерно.
Но чтобы не путаться, нам придётся оставить имена главных действующих лиц такими, как в китайских летописях. Будем только помнить, что всё описанное в них происходило в землях Византии, Хорезма, Булгара и Руси, а главных действующих лиц мы без труда сможем узнать и под китайскими именами. Итак, вооружимся летописями, логикой, добавим немного художественности и в добрый путь…
Из-за зелёной стены лесов, с далёких невидимых равнин северной стороны к границе песков Каракумских ветер несёт жёлтую медовую пыль степных трав и цветов – это запах далёкой родины…
Собирал в ту пору изгнанный недругами князь Юрий Андреевич Боголюбский – Георгий в крещении – армию. Знал цветущий Хорезм, знали степные и горские народы князя Юрия Андреевича как царя грузинского Георгия. Знали его и скифы и сарматы, живущие между Волгой и Доном, знали и Волжские, и Днепровские, и Сибирские кипчаки, как царевича Лачина Хисами. Но в этих новых краях родилось его новое имя – Темучин. Создавал Георгий Темучин войско новое, грозное, в будущем непобедимое. Поначалу много разных искателей приключений да степных разбойников приходили к князю, прослышав имя его легендарное. Брал их к себе царь Георгий Темучин, потому что умели они держать оружие, и видели они перед собой воина крепкого, статного, грозного, – а ещё узнавали в нём строгого, но справедливого вождя. Ковал из разбойников да искателей удачи царь Георгий бойцов в армию единую, сплочённую, дисциплинированную, одевал армию в доспехи железные и велел звать себя Темирчи-Кузнец. А другие свои имена он оставил для времён лучших. Вот так и стал Георгий Боголюбский – сын убитого в далёкой Руси известного отца – Кузнецом-Темучином.
Почему именно Темучином? У тюрков есть древняя легенда о герое-Темирчи…
Когда-то на пустующие земли Сибири и Поволжья с Алтая пришёл многочисленный народ – тюрки. «Тюрк» от слова «тур» – прямой (лучший, справедливый) путь. Славились тюрки как «плавильщики», в совершенстве владели мастерством добычи и обработки железа и металлов разных. По древней легенде бог Неба и Света Тенгри послал их народу, живущему на Алтае, большого сильного человека по имени Темир. Этот человек научил людей добывать руду и плавить металлы, в том числе и железо. Овладев этим секретом, тюрки стали развитым и непобедимым народом. Железу тюрки дали имя своего учителя – Темир. А самого учителя они называли почётным именем Темирчи – Железный Человек. Так железо стало доступно людям. «Против врага, вооружённого палкой, готовь железный щит», – говорили тюрки. Тайна выплавки железа на целые столетия стала главной тайной их народа, его щитом.
Секреты металлургического горна передавались из уст в уста, от отца к сыну. О них знали только самые надёжные семьи. Кузнецы и металлурги всегда были главной драгоценностью тюркского народа – сокровищем! К этим людям чужаков и близко не подпускали. Сыну металлурга, например, запрещали жениться на девушке из «неметаллургического» рода.
Умение кузнецов приравнивали к деяниям святых. Ведь с железом к тюркам пришло невиданное благополучие. Перед их воинами, одетыми в железо, никто не мог устоять. Они стали самым сильным народом мира и самым богатым – везде железо ценилось дороже золота, и лишь у тюрков железо было повседневным металлом.
Алтайцы – землепашцы и скотоводы нашли богатые залежи железной руды, начали строить промышленные города и посёлки. Кроме оружия, они наладили широкое производство уздечек и стремян, и в VI веке стремена распространились по всему Дешт-и-Кипчак до восточно-европейских степей.
В жёстком седле со стременами всадник мог бить не только копьем, но и, свободно фехтуя, разить клинком в любом направлении и в любой плоскости. Появление нового оружия вызвало к жизни новые условия боя, новое построение войск, применение новой тактики и стратегии. Каким же стало это новое оружие? Прежде всего, остался в прошлом тяжёлый меч, клинок конного воина стал длинным и лёгким, чтобы кавалерист мог доставать противника на максимально удалённом расстоянии. Оптимальная точка удара прямым клинком находится на расстоянии двух третей его длины от рукояти. Именно при таком ударе рука испытывает наименьшую отдачу. При неверном ударе сила отдачи настолько возрастает, что оружие вылетает из рук. Поэтому вплоть до самого последнего времени даже рационально сконструированные клинки снабжались темляками – петлями у рукояти. Ещё более эффективным оказался изогнутый клинок. Кривизна рабочей поверхности клинка позволила обе фазы удара – поражение и извлечение – проводить в один приём. Теперь даже прямой удар превращался в скользящий и захватывал большую поверхность. Одетая в железные доспехи и вооружённая саблями тюркская конница стала непобедимой.
