Михаил Михайлов - Начало прошедшей войны
Витек собрался чуть позже, в отличие от меня, его никто не гонял по совещаниям, и тому удалось выспаться. Сейчас, опасно выворачивая челюсть в зевке, он натягивал на себя собственный маскировочный костюм. Наконец покончив со всеми завязками, он натянул лямки мешка на плечи и отрапортовал о своей готовности.
— Ну, слава богу, я думал оставить тебя здесь. На хрена мне такая копуша нужна.
— Да ладно тебе, Серег, че ты цепляешься.
— Давай за мною, надо еще Чернецова найти, мы с ним идем.
— С капитаном? Вот же не повезло, хотя с другой стороны, он один самых хороших командиров, не думаю, что его потянет шашкой махать в горячке.
Своего нового командира мы нашли под здоровенной сосной. Ее ствол, наверное, был более метра в диаметре, а на сколько поднимался в высоту не мог даже и сказать — вершина терялась среди окружающих, более низких товарок лесного гиганта. Рядом с капитаном стояли еще восемь человек. Ну правильно, вместе с капитаном их было девять и подразумевало три боевых тройки, мы же шли как огневое прикрытие — по снайперу на каждый фланг возможной позиции.
Глядя на разведчиков в похожем камуфляже, я подумал, что от сходных взглядов на обстановку нам придется избавиться еще нескоро. Думаю, соберись мы пойти на гражданке в поход или порыбачить, то выбранная нами одежда будет очень походить между собой в покрое и расцветке.
— Вот теперь все в сборе — проговорил капитан, при нашем приближении — Думаю, напоминать о том, что все необходимое должно быть с собою, напоминать не надо. Все, вперед.
Наша группа покинула место базирования первой, остальные должны были уйти ближе к вечеру. Я шел в колоне третьим, первым был Алексей Шумов, крепкий паренек, кандидат в мастера спорта по нескольким направлениям руко-ногомашествам. Прямо передо мною двигался Санек Литвинов, моего сложения, жилистый сибиряк. У себя на малой родине занимался браконьерством и весьма в этом преуспел. По крайней мере, в армию попал после неприятного случая с медведем. Вроде забрался в местный заказник и вальнул животное. Охотовед был в ярости и пообещал в ближайшее время отправить того за решетку. На мой вопрос, а как вообще смогли узнать о его причастности к этому случаю, Саня пожимал плечами и отговаривался: А там немного нас настоящих браконьеров, и все известны каждому егерю и охотоведу'.
Литвинов получил позывной Браконьер и даже его оправдывал. Во время частых вылазок по горам, он подстреливал кабанов, которых в Чечне было достаточно много. Местные их не били, если только из чистого баловства, все равно в пищу не употребляли.
Четвертым шел мой напарник. За ним следующим был Игорь Терехов, москвич, недоучившийся студент педагогического вуза, физкультурник. Ростом под два метра, весом за сотню килограмм, он передвигался почти бесшумно и лидировал в наших тренировках по снятию часового. Литвинов посмотрел как то на его передвижение и назвал того медведем. На не понятливые взоры окружающих пояснил:
— Медведь подкрадывается всегда очень тихо, несмотря на свой вес. Ни один сучок не треснет никогда под лапой, и заметить его практически невозможно, только во время нападения или перед оной.
С того момента за Тереховым закрепился позывной — Медведь.
За Медведем, передвигался командир нашей группы — Чернецов. Во время всех операций он носил позывной — Черт. Говорят, это повелось, еще с самого начала войны, когда сами боевики прозвали шайтаном, ну а наши перефразировали на более привычное слово, для русского уха. За ним шел постоянный член его группы во всех боевых вылазках по прошлому — Алексей Кузнецов. Этот паренек был радистом от бога и великолепным самбистом. Многие не принимали в расчет невысокого, сухощавого паренька. И были жестоко наказаны. Бамс или Бамсик, имел очень гипертрофированное чувство справедливости. Мог влезть в свару, если считал, что ее правильной и справедливой. Откуда получил столь странный позывной, я уже не помнил. Еще раз повторюсь — радист из него был великолепный, еще ни разу его группа не оставалась без радиосвязи и не было случая, что вверенная ему радиостанция выйдет из строя в самый неподходящий момент. За это качество его уважали все бес ограничений. Тот, кто ни разу не попадал в безвыходное положение, не поймет, как важна иногда связь.
Восьмым был Марат Якубович, татарин с хитрым лицом и характером. В первые, увидев его, сразу появляется желание застегнуть все карманы и переложить все ценное поближе к сердцу. Марат был именно таким человеком — возможность спереть что-либо и продать это потом, если самому не пригодиться была самой характерной чертой характера и ярко прописывалась на его лице. Числился, как Батыр, но часто откликался просто на Татарина.
Девятый был Тимур Иванов. Средний человек во всем. Средний рост, телосложение, средне-типичное лицо, даже привычки были самые средние — курил, но не много, мог выпить, но не напивался. Даже показатели были и те средние по всем дисциплинам. Носил позывной — Тим, никто не стал заморачиваться с придумыванием. Хотя Тимуру было все равно, на мой взгляд, он так же спокойно отнеся и к Горшку, главное в печь е ставить.
За ним шел Иван Парфенов, еще один здоровяк в нашей команде, по весу даже тяжелее Медведя, Был штатным пулеметчиком и ранее передвигался только с ПКМом, который сменил на 'дегтеря'. Получил позывной — Кабан, в противоположность к Медведю.
О последнем члене нашей команды надо рассказать чуть больше. Прапорщик Александров Роман Павлович. Сейчас сменил свое звание на старшину и ничем не выказал неудовольствие. Особой деталью его внешности были усы а-ля Боярский, с ними он возился с утра больше чем на весь остальной утренний туалет. В кармане формы всегда была небольшая расческа для них.
Высокого роста, но худой, как карандаш Александров пользовался уважением во всем полку. Начинал свою боевую карьеру, еще в Нагорном Карабахе, потом прошел по всем горячим точкам нашей многострадальной страны. Проще всех отнесся к переходу, на мой взгляд, даже согласен остаться здесь. Но это мое мнение, не подкрепленное ничем. Был спецом в плане допросов, если человек упорствовал более десяти минут, то по истечению пятнадцати, он начинал каяться вплоть до детских шалостей. Правда, после этого проявлением милосердия было пристрелить его.
Он традиционно замыкал колонну, поправляя следы оставшиеся после впереди идущих.
— Как пороси на водопой, никакого представления о тайне и схоронности — ворчал прапорщик, затирая чей-то явный след или наоборот выискивая чужие. Рядом с ним можно было не волноваться о таких мелочах, как мины, растяжки и чужие засады. Все это определялось Старым по невидимым для всех прочих признаках. Кстати, все его минные закладки и установленные растяжки из гранат или шашек взрывчатки, были практически не извлекаемыми и невидимыми до самого последнего момента.
Все его звали Старым или по имени-отчеству. Я был очень рад, когда увидел этого замечательного человека в нашей группе. Хотя с другой стороны, если комбат расщедрился на одного из своих самых классных и немногочисленных специалистов, то дело тут не только просто в запугивании противника и подрыве мостов. По крайней мере простого противника и простых мостов.
Передвигались мы растянутой цепочкой, когда между идущими было метров по двенадцать-пятнадцать. Идя по лесу я с трудом настраивал себя на боевой лад, все таки вокруг была такая природа! Подобные этому уголки в мое время были крайне редки, за ними приходилось ехать или в глухие районы, до которых цивилизация еще не докатилась или выбирать заповедники и национальные парки. Веселое пение птах, аромат зелени тишина леса, когда вроде рядом и слышна жизнедеятельность всех лесных жителей, но с другой стороны она радует ухо и совсем не доставляет дискомфорта. Как все таки хорошо без вечных куч мусора, встречавшихся на каждом шагу, рева двигателей автомобилей и их чадный запах. Лепота, как говорил один известный киногерой, вот только он восторгался цивилизацией, а я наоборот — ее отсутствием.
Мы отмахали километров тридцать за менее чем три часа. В один из наших переходов через дорогу — самые опасные моменты во время всего марша, именно в эти моменты может появиться противник за дальнем поворотом и будет весьма неприятно отрываться от него потом — вдалеке послышался шум мотоциклетного двигателя. Половина нашей группы уже перебралась на эту сторону. Но трое еще были там, на второй стороне. На лесной грунтовке появились два мотоцикла с колясками. На первом сидели три человека, один за пулеметом в коляске и двое на самом железном коне. Второй мотоцикл оседлали лишь двое — сам водитель и пулеметчик. По виду противника я определил, что солдаты опытные. Весь их вид говорил об этом. Расстегнутая форма, со стороны небрежно сидевшая. В то же время не имела ни одной лишней складочки. Попробуйте одеть новобранца и старослужащего в новую форму. 'Зеленый' боец будет выглядеть как пугало, а вот бывалый и более опытный солдат всегда приведет свою одежду в порядок: там помнет, здесь разгладит и вот стоят два человека в одинаковой одежде, но смотрящихся совсем по-разному.
