Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества - Сергей Николаевич Шкенев
– Искушаешь, змей?
– Как можно, Денис Васильевич! – обиделся денщик. – Способствует твердости руки и верности глаза. На сорока травах!
– А давай! – согласился капитан-лейтенант. – Но это точно лекарство?
Нечихаев отнесся к благоуханию, распространяемому командиром, весьма неодобрительно. Чуткий нюх непьющего человека страдал от резкого запаха самогона, и никакие травы не перебьют мощный дух сивухи. Расслабился что-то Денис Васильевич в последнее время. Как бы не нашел приключений на свою голову.
Как раз выдалась передышка между французскими атаками, и смена прошла спокойно. Или совсем выдохся супостат?
– Что тут у вас? – поинтересовался капитан-лейтенант.
– Да как обычно. – Мишка звучно зевнул. – Неприятель гонит вперед всяческий сброд, а непосредственно французы пока не появлялись. Не иначе Бонапартий готовит пакость.
– Этот может, – кивнул Давыдов. – А что за взрывы перед самым рассветом?
– Ерунда, конная батарея на рысях выскочила на минное поле.
– И?
– И все.
– Вот это мне и не нравится. Наполеон известен пристрастием к артиллерии, а где она? Одна батарея не в счет.
– Не успели?
– Сомнительно. Ладно, иди отдыхай.
Вялое противостояние, когда одна сторона изображает атаки, а другая несколькими десятками выстрелов их отбивает, продолжалось неделю. Неприятель пару раз в день шел на занимаемые партизанами позиции силами от роты до батальона и откатывался назад при малейшем сопротивлении. Артиллерия больше не появлялась, французы на помощь итальянцам и испанцам не шли… Странная война, однако.
Обеспокоенный таким положением дел командир Красногвардейской дивизии генерал-майор Тучков неоднократно высылал разведку, но приведенные дозорами пленные твердили в один голос, что со дня на день ожидают подхода основных сил и совершенно не понимают причин их задержки. Но они, то есть силы, обязательно будут, потому что просто не могут не быть.
Непонятная и неприятная ситуация, особенно если учесть отсутствие новостей из Ставки главнокомандующего. Чертов Кулибин, сколько всего изобрел, а сообщения до сих пор передаются курьерами. Неужели нельзя придумать что-то вроде переносного телеграфа? Есть, правда, гелиографы, но это больше игрушка, чем серьезное устройство, и работает лишь в солнечную погоду на расстоянии прямой видимости. Зря не взяли почтовых голубей, как Федор Иванович Толстой предлагал. Быстро, в какой-то степени надежно, а в крайнем случае – вкусно.
– И долго это merde будет продолжаться?
Обычно спокойный и невозмутимый генерал-майор хлопнул ладонью по карте, и заглянувший на шум дежурный офицер осторожно поинтересовался:
– Чаю?
– К черту чай!
– Зря отказываетесь. По утверждению нашего повара, запасы подошли к концу и более подвоза не планируется. – Лейтенант позволил себе улыбнуться. – Потом разве что ангел небесный на крыльях принесет.
Каково же было удивление дежурного, когда в землянку проник восторженный вопль снаружи:
– Летит! Летит!
– А вот и ангел явился, – усмехнулся Тучков, набрасывая на плечи полушубок. – Пойдемте встречать небесного посланца, Дмитрий Иванович.
– Я же пошутил… – растерянно пробормотал лейтенант.
– С такими вещами не шутят!
Появление небесного гостя хоть и было встречено красногвардейцами с радостью, но вовсе не удивило. Да, прилетел. Да, воздушный шар… Мало ли их по России летает? Вот если бы свежую почту привез, тогда другое дело. Но это маловероятно – воздухоплаватели предпочтут пару-тройку бомб загрузить в корзину, а мешок с письмами и газетами злонамеренно позабудут. Право слово, люди не от мира сего, витающие в облаках во всех смыслах.
Летательный аппарат вышел точно на штаб дивизии, хотя никаких приспособлений для руления (или как там называются эти штуки?) на нем не наблюдалось. И как же они умудряются всегда попадать в нужное место и в нужное время?
– Эй, пешеходы, принимайте швартовы! – На землю упал конец толстого просмоленного каната. – К дереву вяжи!
Летчик из корзины внимательно проследил за правильностью швартовки и выбросил за борт веревочную лестницу.
– Я бы трезвый побоялся вот так, – заметил дежурный лейтенант. – И в здравом уме тоже.
Тучков снисходительно улыбнулся. Ему не раз приходилось присутствовать на учениях гусарских полков, и лишь война не позволила устроить такие же тренировки в Красной гвардии. Впрочем, а почему бы не организовать что-то подобное прямо сегодня?
Меж тем воздухоплаватель проявлял чудеса акробатики, спускаясь почти из поднебесья по вихляющейся из стороны в сторону лесенке. И охота человеку так рисковать? Подтянули бы пониже к земле. Какая проблема… Или боится порвать оболочку о ветки деревьев?
– Депеша от светлейшего князя фельдмаршала Кутузова, ваше превосходительство! – закричал небесный посланец, умудрившийся с высоты разглядеть погоны командира дивизии.
Тучков поморщился: ну точно не от мира сего – никакого понимания о секретности и конфиденциальности.
– Дмитрий Иванович, вызовите командиров батальонов[20] и начальников штабов.
Командиров не пришлось долго разыскивать – при появлении воздушного шара господа офицеры сами начали подтягиваться к штабу, справедливо полагая, что за получением известий сразу же последует Военный совет. Он и состоялся…
В штабной землянке генерал-майор обвел всех хмурым взглядом и бросил на стол вскрытый пакет:
– Поздравляю, господа, мы болваны!
Удивленная тишина и ни единого возражения. А Федор Иванович Толстой даже кивнул в подтверждение слов командира.
– Да, болваны, – повторил Тучков. – Но не расстраивайтесь, я тоже такой, как и все.
– Скромность красит человека, – не удержался от улыбки Иван Лопухин. – Но до определенной степени.
– Оставьте каламбуры для дам, господин капитан! – не поддержал шутку командир дивизии. – Вчера Наполеон взял Невель и Великие Луки и… и идет к Пскову, черт побери!
– Как так? А эти…
– А здесь – отвлекающий маневр, здесь пешки, которыми пожертвовали. Вы играете в шахматы, Иван Михайлович? Так вот, в них появился новый термин – «полная задница»!
Глава 11
Белый снег не всегда белый и пушистый, иногда он и на снег-то не похож, так, что-то непонятное между дождем и градом. Русские называют это явление странным словом «krupa», что в переводе с их языка означает… Да, сейчас можно говорить о крупе, не опасаясь голодного ропота солдат, говорить о каше, о супе, в конце концов! Гений императора привел армию в те места, откуда хитрый царь Павел не успел выселить людей и вывезти запасы. И если бы не снег… Хуже него только песчаные бури в пустынях Египта.
Но ничего, уставших солдат ждут зимние квартиры и мясо в котлах, а господа офицеры имеют билет на постой к местному помещику. Да-да, в просвещенных цивилизованных странах именно так и делается, и мосье Клюгенау (так его, кажется, зовут) когда-нибудь будет заплачено за оказанное гостеприимство. Нет, не в этом году и не в следующем, но обязательно!
Кстати, почему у русского немецкая
