Дворкин А.Л. - Очерки по истории Вселенской Православной Церкви
Папа Агафон хочет следовать примеру своих предшественников. Он излагает историю ереси, но повсюду замалчивает случай с Гонорием, приглашает императоров и константинопольских патриархов отвергнуть ереси и принять православное учение, которое опирается на непоколебимую скалу Римской Церкви, quae ejus gratia atque praesidio ab omni errore illibata permanet.
Папа многократно повторяет о непогрешимости всех своих предшественников и этим дает понять, что и Гонория он не считает впавшим в ересь. Естественно, что ни на Востоке, ни на Западе, где хорошо помнили и папу Гонория, и двусмысленное поведение всех его преемников (кроме Феодора и Мартина), никто не мог воспринять это заявление всерьез. Но одно было очевидно: в отличие от недавнего прошлого, римская делегация прибыла в Константинополь, пользуясь поддержкой всего западного епископата, и выступала за православие против монофелизма.
Тем временем император Константин IV настоял на низложении антиримского патриарха Феодора. Новый патриарх Константинопольский Георгий, хотя и склонялся в сторону монофелизма, был открыт для дискуссий. Общая атмосфера оказалась таковой, что простая богословская конференция, планировавшаяся императором, на первой же сессии объявила себя Вселенским Собором.
VI Вселенский Собор открылся 7 ноября 680 г. в Трулльском зале имперского дворца. До 16 сентября 681 г. прошло 18 сессий. Император практически не оказывал влияния на дискуссии. Вначале в работе Собора принимали участие всего 43 епископа, но определение Собора подписано уже 174 иерархами. Такие низкие цифры отражают состояние христианского мира в 680-681 гг., когда Сирия, Палестина, Египет и Северная Африка были оккупированы арабами, Малая Азия разорена, а большая часть Балканского полуострова занята славянами. Представительство восточных патриархатов было номинальным. На Соборе присутствовал Макарий, титулярный патриарх Антиохийский, проживавший в Константинополе, но Александрия и Иерусалим, где халкидонские кафедры пребывали вдовыми, были представлены лишь "викариями", тоже, по всей видимости, в столице.
В отличие от ранних Соборов, на которых обсуждались богословские вопросы сами по себе, собрание 680-681 гг. концентрировалось на вопросе Предания. По существу, на нем обсуждался единственный вопрос: можно ли использовать ранние соборные решения и писания отцов для оправдания учения об одной энергии и одной воле во Христе. Была проделана большая работа: поднимались святоотеческие тексты, подлинность ряда писаний ставилась под вопрос, тексты сверялись друг с другом, проводились активные архивные поиски. Такой "архивный" характер дискуссий отчасти объяснялся тем, что после смерти великого преп. Максима в Церкви не было выдающегося богослова, способного вести христологические дискуссии на уровне, которого они достигали при св. Кирилле, св. Льве или даже императоре Юстиниане. Но главный вопрос был, конечно, ясен: подлинность человечества Христа и спасения во Христе не абстрактной человеческой "природы", а самого человечества, подвижного, динамичного и творческого. Именно в этом было богословское наследие св. Максима Исповедника, и именно оно вдохновило окончательное решение Собора.
Исследование соборных и святоотеческих текстов началось на первой сессии, когда оба патриарха, присутствовавшие в Трулльском зале – Георгий Константинопольский и Макарий Антиохийский, – попытались поддержать монофелизм и объявили, что позиция Сергия и его последователей находилась в рамках Предания. В последовавших дискуссиях было сделано открытие, что письмо патриарха Мины папе Вигилию, служившее главным аргументом в поддержку моноэнергизма и произведшее большое впечатление в Риме во время Гонория, было подложным.
На 8-й сессии (7 марта 681 г.) патриарх Георгий Константинопольский объявил, что его убедили, и официально принял учение о двух волях. Лишь Макарий Антиохийский с кучкой сторонников остался верным монофелизму. После тщательного изучения на 11 и 12-й сессиях его исповедания веры Собор низложил Макария.
На Пасху 681 г. было восстановлено евхаристическое общение между Римом и Константинополем. Папский легат, епископ Портский, совершил Евхаристию на латыни, а император официально отменил налог, который папы должны были платить имперским властям после своего избрания.
15-е заседание Собора (уже после Пасхи) было посвящено одному вынужденному эксперименту. Некий монах Полихроний приобрел своей демагогией такой вес в глазах черни, что Собор смирился, позволив ему проделать предложенный им опыт: воскресить мертвеца в доказательство истины монофелитства. Полихроний уверял, что стоит ему положить на грудь мертвеца монофелитское исповедание веры, как тот сразу же встанет и провозгласит истину монофелитства: эта истина была-де открыта ему в видении. Для этой цели в зал заседаний Собора принесли недавно скончавшегося человека. Полихроний начал громко перед ним восклицать, делать молитвенные жесты, шептать ему что-то на уши. Сумасшедшему дали целых два часа срока, после которых толпа разъярилась и готова была растерзать его на части. Полихроний отказался отречься от монофелитства и был тут же анафематствован Собором: "Анафема новому Симону Волхву, анафема обманщику народа!"
На 16-й сессии патриарх Георгий предпринял последнюю попытку спасти честь Константинопольской Церкви, выступив против осуждения своих предшественников: Сергия, Пирра, Павла и Петра. Однако его аргументы отвергли. Был принят список всех осужденных в связи с монофелитством. Естественно, "почетное" место в этом перечне занимал папа Гонорий, названный даже "столпом ереси". Конечно, в списке были только ересиархи, и притом самые отъявленные из них. Те, кто просто выражался двусмысленно, в него не попали. Так, в список не попал ни один из пап – преемников Гонория, многие из которых занимали весьма сомнительную позицию. Не попали в него и константинопольские патриархи – преемники Сергия и Пирра, которые лишь придерживались официальной позиции своей Церкви. Римская делегация не возражала против осуждения Гонория. Оно было повторено на VII Соборе и провозглашалось всеми папами при их интронизации вплоть до XI в.
Вот определение веры Собора: "Проповедуем также, по учению свв. отцов, что в Нем и две природные воли или два природных желания, и два природных действия нераздельно, неизменно, неразлучно, неслиянно. И две природные воли, не противоположные одна другой, как говорили нечестивые еретики, – да не будет! Но его человеческое желание не противоречит (т.е. не стоит в противоположности фактически) и не противоборствует (т.е. не противится преднамеренно), а следует или, лучше сказать, подчиняется Его божественному и всемогущему желанию".
Постановление Собора было принято без дальнейших споров. Однако ясно, что широкая поддержка, которой пользовался в течение нескольких десятилетий "моноэнергистский" подход к христологии, свидетельствует о его привлекательности для многих представителей восточного христианства, в течение долгих веков пытавшихся примирить кирилловские взгляды с халкидонской формулой. Легкость, с которой моноэнергизм (или монофелизм) сделал даже сам Халкидон приемлемым для многих монофизитов в Армении, Сирии и в Египте, показывает, что именно в нем заключалась сущность монофизитского видения единства личности во Христе.
Но главное значение решений, принятых в 680-681 гг., не столько в словах или формулах, сколько в видении воплощения, явленном в богословии преп. Максима. Созданный св. Максимом синтез, подразумевавший окончательное торжество халкидонской формулы ипостасного единства, так же как и кирилловское понимание "божественного" предназначения человечества, остался главным наследием VII в. в истории христианства.
Итак, на этом в основном, можно сказать, была завершена эпоха христологических споров. Преп. Максим оказался достойным завершителем дела своих великих предшественников, ибо именно его богословие послужило основой для формулирования православного учения о воплощении и для торжества Православия.
XXVI. Юстиниан II и Пято-Шестой (Трулльский) Собор
Литература: Карташев; Head C. Justinian II of Byzantium. Madison, 1972; Болотов; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Previte-Orton; Obolensky, Byzantium and the Slavs.
1. Константин IV умер в 685 г., всего 33 лет от роду, после 17-летнего царствования. Воцарился его сын Юстиниан II Безносый (685-695; 705-711), которому только что исполнилось 17 лет. Он был весьма способным правителем с ясным видением государства, его проблем, нужд и задач. Но вместе с тем он был и очень неуравновешенным человеком, болезненно честолюбивым и чрезвычайно, до патологии, жестоким. Император обладал невероятной личной храбростью, граничащей с истеричностью. Он был настоящим богатырем, наделенным громадной физической силой.
