Афганский рубеж 3 - Михаил Дорин
— И как вы догадались? Вы же не смотрели в записи? — указал я на рабочий стол.
— А мне и так понятно, — подмигнула мне Маша и сказала одеваться.
Какая-то хитрая схема завлечь меня сюда. Возможно, она была придумана Машей, поскольку то и дело она стреляла в меня глазками.
— Как насчёт вечернего чая? — спросила Маша.
— Всегда готов.
— Тогда потерпите до вечера. Я в 12 м модуле буду.
Отлично! Вечер у меня на сегодня забит! Полётов нет, Баев пока ещё нас не трогает. Так что пора пойти и… чай попить.
Вернувшись в палатку, я обнаружил опечаленного Марата Сергеевича и потерянного Кислицына. Ну я и не ожидал другого результата «собрания».
— Засранец! Взял и вылил всё. Говорит, что сухой закон в эскадрилье, — проворчал начмед.
— Сколько добра вылил⁈ Ещё и забрал консервы у нас. Жмот! Короче, собрание провалилось, — махнул Кислицын.
Оказывается, Кузьма Иванович не собирался пить. Взял только пару консервов и… объявил выговор Кислицыну за нарушение формы одежды.
— С ходу начал работать Баев. Ещё сказал, что сегодня вечером состоится постановка задач на завтра и послезавтра. Раздал вопросы к общей подготовке и сказал её с марта восстановить, — ворчал Бага.
— Вот надо было ему ещё добавить в Джелалабаде. Пожать бы руку тому, кто приложился по лицу нашего Баева, — поддержал друга Мага.
К вечеру, когда солнце ещё не село, мы расселись в классе постановки задач на КДП. Такого давно не случалось, чтобы перед очередным рабочим днём нас собирали в этом кабинете.
Баев, не узнавая как и кого зовут, с ходу начал зачитывать постановку задач. Будто под микрофон!
— Меры безопасности: тщательный приём авиатехники… — дошёл до очередного пункта Кузьма Иванович.
Половина стала засыпать, пока Баев читал. Только после окончания, все вдохнули полной грудью. А потом снова погрузились в уныние.
— Три часа сидим. За окном темно, а он только решил контроль готовности проводить, — возмущался шёпотом Кеша, когда к доске вышел один из лётчиков-операторов.
Ему было указание нарисовать схему сил и уравнение движения. Пока Баев продолжал выжимать все последние соки, в кабинете появился товарищ Турин. Вячеслав Иосифович просто сел за переднюю парту и ждал, когда освободится Кузьма Иванович.
Прошло минут десять, прежде чем Баев заметил особиста.
— Вы к кому-то конкретно? — спросил Кузьма Иванович.
— Да. Мне нужен лейтенант Клюковкин.
Кто же откажет особисту в подобной просьбе? Да я бы и сам лучше сходил бы к нему на допрос, чем битый час слушать одно и то же.
— Чему вас учили? Что это за ответ? Как вы к полётам готовились! — продолжил свою речь Баев, когда я вышел из кабинета с Туриным.
— Вижу, что вы даже рады моему появлению, — улыбнулся Вячеслав Иосифович.
— У Кузьмы Ивановича иной подход к подготовке личного состава к полётам. И кстати, что за срочность такая?
Мы вышли на улицу, где уже солнце сменилось яркими звёздами и начинающейся луной. На стоянке был громкий гул.
Мы с майором подошли к гудящему самолёту. Рядом уже столпились люди, но одеты они были в гражданку. Сам же самолёт был не чем иным, как Ан-22. В нём перевезти можно что угодно.
Начала открываться рампа. Постепенно взору предстал груз, который привезли в Баграм.
— Ещё налюбуетесь. С ним предстоит много работы, но это будущее, — подошёл к нам Максим Евгеньевич.
Следом появился и Виталий Иванович, а груз из «Антея» постепенно начали выгружать. На душе было очень трепетно.
— Здравствуй, дорогой! — прошептал я.
Не думал, что так рано увижу в этой реальности вертолёт Ми-28.
Глава 7
В кабине вертолёта Ми-28НМ оборвалась моя жизнь. И сейчас я становлюсь свидетелем фактически рождения этого произведения инженерной мысли.
В прошлом у Ми-28 была трудная судьба. Он создавался очень долго, а на вооружение и в войска пошёл только в начале 21 века. Судя по тому, что 28й уже в Афганистане готовится проходить испытания в боевой обстановке, история круто меняется.
Разумеется это не тот Ми-28НМ, который я эксплуатировал. Практически это его «дедушка», но в самом начале своей карьеры. В целом, внешний вид первого Ми-28 уже сформировал основную линейку модификации этих вертолётов.
Майор Турин отошёл в сторону с Виталием, оставив меня одного.
— Клюковкин, засмотрелись? — позвал меня Максим Евгеньевич.
Здесь было на что посмотреть.
Построен Ми-28 по классической одновинтовой схеме.
В носовой части два раздельных бронированных отсека кабины экипажа для штурмана-оператора и лётчика. Ну а оснащение у вертолёта, как я вижу, неплохое.
В носовой части — комбинированная обзорно-прицельная станция КОПС и рама пушечной установки. Сейчас они закрыты чехлами, но несложно их опередить по силуэту.
Крыло с четырьмя пилонами, предназначенными для подвески ракетного, стрелковопушечного, бомбового вооружения. Можно и дополнительные топливные баки подвесить. По концам крыла в обтекателях находятся устройства для отстрела помеховых патронов.
Рулевой винт пока ещё трёхлопастной. Для повышения эффективности и снижения шума должны будут спроектировать для Ми-28 винт по Х-образной схеме, то есть четырёхлопастной. Надеюсь, что поставят раньше 1987 года.
— Клюковкин, — вновь позвал меня Максим Евгеньевич.
Я уже и забыл, что он меня о чём-то спрашивал.
— Задумался. Неплохой вертолёт конструкторы придумали. Но сомневаюсь, что вы мне на нём дадите полетать.
Максим Евгеньевич улыбнулся и кому-то из прибывших махнул рукой.
— Угадали, Александр. Есть специально обученные для этого люди. Но у вас более сложная задача. Вам предстоит прикрывать этот вертолёт во время специальных вылетов. Сейчас познакомлю вас с вашим коллегой.
— Это один из специально обученных людей? — увидел я приближающегося к нам мужчину.
— Именно так и есть, — ответил мне Максим Евгеньевич, но моё внимание переключилось на подошедшего к нам человека.
Его лицо было мне знакомо, но вспомнить кто передо мной не получалось.
— Приветствую вас! — протянул он мне руку, и мы поздоровались. — Это тот, о ком вы говорили Максим?
— Именно так. Командир вашего эскорта на время испытаний, — представил меня Максим Евгеньевич.
— Очень рад. Гурген Рубенович, а фамилия моя Карапетян.
Ну конечно! Кто бы это ещё мог быть!
Передо мной будущий заслуженный лётчик-испытатель, поднявший в воздух и освоивший огромное число типов и модификаций вертолётов. Эпитеты в сторону Гургена Карапетяна можно продолжать до бесконечности.
Самая интересная деталь, что в
