Ходок (СИ) - Василий Седой
Долго ещё обдумывал этот казус, потом плюнул, пусть все идёт своим чередом. Случилось так, работает, вот и нефиг трогать.
Всё-таки алкоголь — зло. Я крутился в постели подобно пропеллеру. Сна не было ни в одном глазу. А через какое-то время и вообще покурить захотелось.
Время было уже позднее, поэтому я даже не стал одеваться. Накинул на плечи рубашку, одел войлочные тапки и потопал в комнату для курения. Как и думал, никого по дороге не встретил. Спокойно покурил, раздумывая над завтрашним днем, и отправился в свою спальню.
К сожалению, электричества в нашем особняке не было, а керосиновую лампу я зажигать поленился. Поэтому, шагал я практически в полной темноте. Неудивительно, что, когда по дороге к своей комнате из темного угла ко мне шагнула человеческая фигура, я только чудом смог сдержаться и не ломанулся от неё, как сайгак перепуганный. Вместо этого услышав тихий шёпот, и наоборот, автоматически сделал шаг навстречу.
— Вам тоже не спится? — Тихо прошептала фигура Татьяниным голосом.
Непроизвольный шаг навстречу сыграл со мной злую шутку. Само собой получилось, что мы с Татьяной столкнулись. Она тихонько ойкнула, а я, переживая, чтобы не сбить девушку с ног, невольно обнял её сразу двумя руками.
Дальнейшее рассказывать не возьмусь. На девчонке оказалась одета, как мне показалось, невесомая тончайшая рубаха. Как она правильно называется, я вообще без понятия. Может ночнушка или ещё как? Когда мои руки почувствовали горячее, почти ничем не прикрытое тело, а воображение дорисовало все остальное, крышу у меня снесло напрочь. Я не понял, каким образом наши губы встретились, и Татьяна оказалась у меня на руках.
Утром, глядя на прекрасное личико, лежащее у меня на руке, и тихо посапывающее, задавался вопросом:
— Что это вообще было? Откуда столько сил взялось? Прямо, как в молодости старался. Охренел ты, Санек, напрочь. О чем только думал? Как вот теперь быть? Ведь мне здесь не больше года жить?
Последнюю фразу почему-то я прошептал вслух. Татьяна открыла глаза и прошептала в ответ:
— Просто жить, любить, и ни о чем не думать.
Она как-то по-доброму улыбнулась, прикрыла глаза и неожиданно, очень сильно прижалась ко мне всем телом.
Почему-то сразу после этого мой наглый мозг посчитал главным словом в этом ответе:
— Любить! — Только и успел я подумать.
— Да, разве ж я против?
Как руки зажили своей жизнью и…
Уже перед тем, как подниматься с кровати, я не выдержал и задал давно крутящийся на языке вопрос:
— Нафиг я тебе нужен? Мало того, что старик, так ещё и остаться здесь не смогу?
Татьяна ответила, не задумываясь:
— С тобой интересно, ты совершенно другой, как не от мира сего, и меня к тебе тянет, как к лакомству.
Странный ответ, конечно. Но мне ли жаловаться?
Из постели мы выбрались, опоздав на завтрак, что простительно. Но мы ещё и про генерала забыли, который уехал рано утром! А это уже не очень хорошо. Появились у меня к нему несколько вопросов, которые желательно было бы обсудить, как можно быстрее.
На самом деле ничего срочного, но и затягивать не вариант. В свете случившегося ночью, мозг начал работать в совершенно другом направлении:
— Я вернусь в мой мир, а как будет жить моя женщина, которая останется здесь?
Времена ведь скоро наступят очень даже непростые, поэтому мне поневоле надо обеспечить ей достойную жизнь. Зная, чем обычно заканчиваются ночевки с женой после выпивки, скорее всего уже сейчас надо думать и о будущем ребенке тоже.
Короче, появилось у меня множество дополнительных идей, которые надо обсудить и, не откладывая, начать подготовку к их осуществлению.
Мне не дали рефлексировать и заниматься самоистязанием на тему, какой же я эгоист. Приехали штабисты, и мне пришлось снова включаться в работу.
День почему-то тянулся долго и муторно. А, главное, работал я без огонька. Мысли то и дело сворачивали на произошедшее. Я с трудом дождался вечера и даже обрадовался, когда генерал по какой-то причине не приехал.
Поздно ночью, вымотанный, как будто марафон пробежал, я вдруг понял, как надо поступить в сложившейся ситуации. Иногда бывает, что подсознание само по себе находит решение, работая без участия разума. Вот и я неожиданно осознал, что и как мне надо делать.
Засыпал я с улыбкой на лице и с твердой уверенностью, все будет хорошо.
На следующий день, сразу после завтрака я снова вышагивал по комнате, как зверь в клетке, а Татьяна усиленно конспектировала мои перлы, время от времени исподлобья поглядывая на меня гневным взглядом. Все из-за разговора, если так можно выразиться, на повышенных тонах, сразу после пробуждения.
Я просто поставил её перед фактом, что сразу после окончания наступательной операции, она покинет Россию, и может так случиться, что навсегда. Эта графская дочка, не привыкшая к тому, чтобы за неё решали, попыталась было стать в позу и поспорить. Она, дескать, сама знает, как ей будет лучше. Пришлось объяснять, кто в доме хозяин. Понятно, что по жопе не настучал, хоть и очень хотелось. Но морально маленько придавил, объяснив значение слова «мужчина», и почему женщина всегда за ним, а не перед. В общем, разговор получился тяжёлым, но очень своевременным. Надеюсь, к моменту, когда она осознает, что залетела (а я почему-то был уверен в этом на все двести процентов), перебесится и воспримет все, как должно быть.
Сейчас, собственно, я и надиктовывал ей порядок её действий на чужбине. Понятно, что пригодится ей это только в случае удачного завершения задуманной авантюры, связанной с захватом Вены. Думаю, в случае положительного результата, у меня получится добыть для своей зазнобы вагончик-другой денег.
Тут проблем я не видел. А вот отправить с ней надежных людей, готовых жить в чужом краю, и служить ей верой и правдой, проблема. Нет их, этих людей. И как решить подобную проблему, я представляю себе с трудом.
В этот день я даже со штабистами отказался общаться. Занимался только планами на будущую жизнь моей женщины в отрыве от родины. Притом, идеи перли из меня, как из рога изобилия. Я не успевал надиктовать одно, как в
