Николай I Освободитель // Книга 6 - Андрей Николаевич Савинков
— Каким образом? — Сын перелистнул страницу, здесь был Ярославль.
— Смотри, — принялся я объяснять нехитрую в общем-то схему. — коллекционная банкнота почти никогда не участвует в обращении. Чаще всего их выкупают буквально «у станка» и сразу отправляют в коллекционную папку без обмена на товар. Мы выпускаем тысячу десятирублевых ассигнаций в месяц, по очереди перебирая города империи. Начали с Санкт-Петербурга, потом Москва, Киев, Тула… Сто двадцать тысяч рублей прибыли за вычетом накладных издержек. Получается эмиссия без увеличения денежной массы — прямая прибыль государству. Ну кроме того часть тиража мы все же придерживаем и потом будем продавать подарочные альбомы с уже полностью собранной серией, причем гораздо дороже номинала.
— Чудно́, — хмыкнул наследник, ему такие схемы наполнения бюджета даже в голову прийти не могли. Для этого нужно иметь немного другой взгляд на мир. — Не слишком ли много мороки ради лишней сотни тысяч целковых?
Бюджет империи на 1834 год составил без малого 400 миллионов рублей, и, конечно, сто тысяч на этом фоне не казались заоблачной суммой. С другой стороны, почему бы не заработать, если для этого не нужно слишком сильно напрягаться.
— Годовое содержание пехотной дивизии, — я быстро прикинул в уме цифры, — примерно. Второй линии. На первую, пожалуй, что не хватит.
— Тоже правда, — согласился сын. — Он взял у меня альбом и сел обратно на стул. — Вот эта с единорогом хорошо выглядит.
— Тула?
— Ага.
— Да, ее и отпечатали, — я напряг память. — Месяца три назад была.
Вообще я старался делать такие вещи как коллекционирование максимально популярным. Кроме того, что это было просто выгодно с точки зрения того, кто коллекционный продукт производит, так это еще и, как мне казалось, поднимает некий средний культурно-образовательный уровень населения. Глобально — любое хобби лучше его отсутствия и лучше банального алкоголизма.
Коллекционирование, как интересное и выгодное занятие, часто освещалось в моих газетах, причем тут речь даже не только и не столько про бонистику и филателию. Едва появились первые почтовые марки, появились и люди, которые стали их собирать. Или, например, обертки от спичечных коробков, казалось бы — кому они нужны? Ан нет, и на них нашлись любители.
Мне же самому нравилось собирать экспонаты для будущего технического музея. Ну как будущего, он уже формально существовал, хоть публичные экскурсии пока и не проводились. Просто потому что не было окончательно принято решение насчет его будущего местоположения. Будет это столица, Москва или какой-нибудь еще город, предстояло еще решить.
За прошедшие пятнадцать лет я выкупил и привез в Санкт-Петербург два десятка старых списанных английских, французских и американских паровозов, которые вместе с образцами русского производства должны были составить основу будущей коллекции.
В ту же копилку отправлялись необычные образцы паровых машин, различных станков и другого промышленного оборудования, совершенно скучного для местных, но будущем обещающих превратиться в уникальные экспонаты.
Или, например, «Генералиссимус Суворов», который уже несколько лет был переведен из боевых кораблей в учебные по причине износа машин и общей ветхости. В будущем первый в мире боевой пароход должен был занять место в специально сооруженном для него сухом доке и превратиться в корабль-музей. Привлекать одним своим видом мальчишек империи и зажигать в их сердцах любовь к флоту. А там глядишь подобные корабли-музей можно будет чуть ли не в каждом портовом городе страны учредить, благо размер флота позволяет.
— А монеты? — Быстро перелистав весь альбом, поинтересовался наследник. — Коллекционные монеты штампуем?
— А смысл? — Я пожал плечами, — там серебро точно так же тратится, поэтому дохода практически нет. И даже наоборот — происходит вымывание его из оборота. Никакой пользы.
— Ну да, логично.
Коллекционировать оригинальные технические находки оказалось проще, нежели, например, картины. Была у меня мысль начать скупать работы молодых и пока никому не нужных художников, которые в будущем превратятся во всемирно известных мастеров. Чем не способ заработать лишнюю копеечку?
Вот только оказалось, что все художники, имена которых остались у меня в голове относятся к существенно более позднему периоду истории, а из тех, кто творил в 20-е и 30-е годы 19 века я смог вспомнить только Карла Брюллова — совсем слаб я оказался в истории живописи — но тот уже был вполне состоявшимся творцом, которому помощь в продаже картин была совершенно не нужна.
Было даже немного обидно за свою дырявую память: всегда любил ходить по музеям и всяким художественным галереям, а в итоге, когда понадобилось выудить из подкорки ничего и не смог.
* * *Напоминаю про бонусную главу по достижении 1,5к лайков. До нее осталось не так много)
Интерлюдия 1
В кабинет заглянула голова секретаря.
— Федор Иванович, к вам посыльный от городничего.
— Что-то срочное, Миша?
— Никак нет, — молодой парень, только несколько лет как уволился из армии и еще не полностью перестроился на «гражданский» стиль общения. — Записку передал.
— Ну так давай ее сюда, — директор химического завода сделал повелительное движение рукой, забрал конверт, кивком отпустил секретаря, достал послание и быстро пробежался глазами по тексту. Его со всем почтением приглашали на собрание «лучших людей города», которое планировалось на ближайшую пятницу в доме самого градоначальника. Причем, судя по тону записку, предполагалось не просто пьянствовать да за охоту разговаривать, а еще и какие-то, важные, судя по всему, вопросы решать. Кулуарно, так сказать.
Попович, несмотря на то, что был уже больше десяти лет директором самого большого в городе — градообразующего, как сказали бы в другой стране в другой реальности — предприятия, в прослойку городской «элиты» так полноценно вписаться и не смог. Все же выходец из крестьян, сделавший себя сам за счет усердной работы и постоянной учебы, выделялся среди консервативного провинциального дворянства просто неимоверно. Белая ворона, по другому и не скажешь.
Опять же не нужно думать, что
