Память - Владарг Дельсат
— Парень, ты чего? — подняв руки, чтобы показать, что в них ничего нет, спросил мистер Грант. — Война давно закончилась! Я актер, я в фильме играю!
— Тварь фашистская! — юноша будто не слышал, что говорит Виктор. — У тебя есть машина?
— Есть, конечно… — не понимая, чем вызван вопрос, ответил мистер Грант.
— Ты подгонишь машину сюда, — произнес мальчишка, показывая Виктору ребристую штуку, зажатую в руке.
Через мгновение мистер Грант понял, что это такое. Как выглядит русская граната, мужчина знал, фильмы с ним снимали разные. «Неужели я сошел с ума?» — подумал актер кино. Но юноша с автоматом на галлюцинацию совсем не походил. Да и граната в его руке выглядела очень даже настоящей. Виктор вдруг остро захотел жить, поэтому вопрос: «откуда здесь взялся мальчишка в форме той войны?» он не задал. Кивнув, поинтересовался:
— Я могу опустить руки?
— Можешь, но только попробуй поднять тревогу! Сдохнешь первым, — произнес юноша.
В это мистер Грант верил. Мальчик смотрел на него с такой пронизывающей ненавистью, что на игру это совсем не походило. Чтобы так ненавидеть, нужно очень много в своей жизни увидеть. Такие чувства современные дети даже изобразить не смогли, это Виктор очень хорошо понимал. Кроме того, юноша не пошел с ним, а остался на месте. Значит, у него тут мог быть кто-то еще… Что происходит, Виктор не понимал совершенно.
Спокойно подойдя к своему «форду», мужчина будто чувствовал этот взгляд, полный ненависти, потому проверять меткость парня не стал, подогнав машину, куда сказали. Съемочный день на сегодня был для него закончен, потому до завтра Виктор был совершенно свободен. Он было подумал о том, чтобы убежать, но понял, что не хочет рисковать. Война с джерри закончилась много лет назад, а перед ним, будто шагнув из тех далеких годов, стоял мальчишка в той самой форме и, судя по всему, еще и с медалями.
— Выйди из машины, — приказал державший его на прицеле юноша. — И иди.
— Вы меня убьете? — спросил мистер Грант.
— Посмотрим на твое поведение, — усмехнулся одетый в русскую форму. — Шагай пока. Форвертс![14]
Зайдя в кусты, Виктор понял, что мальчишка был не один. Перед ним лежала совсем девчонка в солдатском белье, из-под которого виднелись бинты, и в такой же рубашке, как и юноши. Девочка была очень худой, бледной и смотрела на него с ужасом, но, увидев юношу с автоматом, немного расслабилась. Детей в таком состоянии Виктор еще никогда не видел. Сбросив фуражку, он вопросительно посмотрел на юношу, видимо, спасавшего, как умел, свою девочку.
— Возьми ее на руки и положи в машину, — приказал парень в русской форме. — И только дернись мне!
— Я не причиню вам вреда, — вздохнул мистер Грант, беря удивительно легкую девочку на руки.
Откуда в современной Британии взялись эти двое, Виктор себе даже не представлял, понимая, что даже не будь этого автомата, он все равно бы им помог. Осторожно положив девочку на сидения, мужчина дождался, пока его пленитель устроится в автомобиле.
* * *
Язык оказался трусливым, как и все фашисты, но был он не из эсэс, а обычный солдат, хоть и офицер, поэтому его можно было не убивать сразу. Потом-то, конечно, а пока… Оказавшись в машине, Гришка на ощупь погладил Машеньку, решив ей объяснить, что случилось и что будет дальше.
— Нам повезло, — начал он объяснения. — Этот фриц отстал от своих, поэтому отвезет нас к твоим родителям.
— А потом ты его убьешь? — поинтересовалась девочка, хватая мальчика за руку.
— Обязательно, — мрачно пообещал он. — Нечего ему наш воздух поганить.
— Спасибо… — прошептала уже было испугавшаяся номер девять-ноль-четыре-пять.
— Адрес родителей скажи фрицу, — попросил товарищ сержант.
Назвав слабым голосом адрес, номер девять-ноль-четыре-пять жалобно посмотрела на Гришку, который чуть улыбнулся, доставая из нагрудного кармана гимнастерки кусочек хлеба, чтобы вложить его в ее рот. Наблюдавший эту сцену мистер Грант почувствовал, как его обдало просто могильным холодом. Воспоминания узников Освенцима он читал, когда отказался сниматься в той картине. Девочка была, как только что… оттуда. Да и юноша…
Двигатель машины, совсем не показавшейся Гришке странной, тихо рыкнул и автомобиль покатил куда-то, а его водитель пытался уложить в голове то, что видел. В голове это не укладывалось совершенно. Просто не могло существовать в современной Великобритании то, что видели глаза Виктора. Юные… молодые люди разговаривали не по-английски. Это мог быть русский язык, но его мистер Грант не знал, отчего вся ситуация казалась ему еще более странной. Зная, что у юноши в руках граната, испытывать судьбу Виктор не хотел, поэтому покорно отправился, куда ему сказали.
Гришка чувствовал утомление, все-таки поспать по-людски не удалось, но и сейчас в машине с фрицем расслабляться было нельзя. Товарищ сержант очень хорошо понимал, как ему повезло, такое везение было редкостью. Как говорили разведчики: «один на миллион». Вот и ему достался такой шанс. Машину фрица вряд ли будут досматривать, а время было дорого — Машеньке очень нужен был нормальный госпиталь.
Автомобиль наматывал километры, девочка задремала, ее гладил мальчик, готовый открыть огонь в любой момент. Именно эта готовность и абсолютная уверенность в своей правоте убеждала мистера Гранта в том, что все по-настоящему. Современные дети абсолютно точно так не могут. Куда так спешили эти двое, Виктору было не интересно, он чувствовал себя так, как будто действительно вернулся на много лет назад по реке времени. И было это, пожалуй, страшно.
— Вот доедем, осмотрю я тебя и покормим мою хорошую, да? — ласково спросил Гришка.
— Ты такой ласковый… — проговорила номер девять-ноль-четыре-пять. — А почему?
— Потому что это ты, — улыбнулся товарищ сержант. — Тебя чуть не убили эти, но теперь все будет хорошо.
— А малышей убили… — всхлипнула девочка. — Аленушка совсем малышкой была… Никого эти твари не пожалели…
Юноша с девочкой опять говорили на своем языке, Виктор мог только вслушиваться в интонации. Боль у совсем юной девчонки, ласка у юноши, ненависть у обоих. Мистеру Гранту стало стыдно за форму, что была сейчас на нем. Не потому, что за нее его могли убить, а потому, что в принципе ее надел. Хотя что именно происходит, мужчина и не понимал. Полный ненависти взгляд юноши несколько нервировал, да и то, как тот поглядывал через окно на небо и вокруг, говорило об опыте.
Повернув на другое шоссе, Виктор прибавил скорости, а за его спиной мальчик в военной форме той войны гладил измученную, как из концлагеря, девочку.
Гриша напоил Машеньку водой, ей было нужно, но не слишком много, потому что отеки тоже забывать было
