Колдун 3 - Кай Вэрди
Мальчишка, старательно натирая доверенные ему детальки, задумался. Наконец, пилот с механиком установили все детали на место. Владька, крутившийся возле них и изо всех сил старавшийся помочь, снова дернул пилота за штаны.
— Дядь, а дядь… А ты меня покатаешь?
Пилот взглянул сверху вниз на просительно смотревшего на него пацана, подумал, вздохнул…
— Ладно. Все равно опробовать надо. Но с одним условием: ты пообещаешь мне, что пойдешь в школу и будешь старательно учиться. Обещаешь? — сведя брови у переносицы, он выжидательно смотрел на пацана.
Тот помялся, повозил босой ногой по траве, размышляя…
— Обещаю, — вздохнув, буркнул неохотно. — Покатаешь?
— Полезай в кабину, — усмехнулся летчик. — Только пристегнуться не забудь и шлем одень.
Упрашивать Владьку не пришлось. Мигом забравшись в кабину, он, путаясь в ремнях, пристегнулся, натянул на лохматую голову шлем и победно оглядел все еще толпившихся неподалеку сельчан и завистливо смотревших на него друзей и широко, довольно улыбнулся.
Биплан заурчал, затрясся, побежал по полю и вдруг оторвался от земли. Владька расширенными от восторга глазами смотрел на проплывавшие под ним поля, лес, свое село, город, видневшийся впереди. А потом он перевел взгляд вверх и увидел небо. Небо… Нереально голубое, чистое, с плывущими по нему белыми клоками облаков… Они звали его, манили. Влад широко раскинул руки и закрыл глаза, представляя, что он птица, и он летит по этому чистому, светлому небу. Летит туда, вверх, к облакам, и еще выше, выше! И он летает в этих облаках, пронзая их насквозь, и смеется, и пытается сквозь густой белый туман разглядеть, что там впереди…
Гул мотора стих, и Владька в изумлении распахнул глаза. Они парили над полями, спускаясь все ниже и ниже, тихо, беззвучно, лишь ветер свистел, холодя раскрасневшиеся от восторга щеки.
Биплан опустился почти на то же самое место, откуда взлетал. Летчик повернулся к ошалевшему Владьке, вцепившемуся в кабину.
— Не испугался? — насмешливо спросил он.
Глаза у мальчишки расширились от крайнего изумления. Пугаться? Он бы так летал и летал!
— Дядька… Научи меня летать! — вдруг горячо зашептал мальчишка, вцепившись в руку пилота. — Дядька, научи!
— Вот если хорошо, на одни пятерки, закончишь школу, тебя возьмут в летное училище, и там научат летать. Помнишь свое обещание? — с улыбкой глядя в горящие огнем глаза мальчишки, усмехнулся он.
Влад кивнул.
— Вот и учись. А после и летать научишься, — усмехнулся пилот. — А сейчас ступай. Мне пора.
Влад нехотя выбрался из самолета и, отмахиваясь от лезущих к нему с вопросами мальчишек, потащился домой.
А еще через день он клещом пристал к отцу: хочу в школу. Ну, тот повздыхал, но, все же понимая, что от ученья может и большая польза быть, да и коль мальчишке так уж хочется… Всё не по улице гонять станет, а в школе хоть под присмотром будет, отпросился старший Казаков с работы, взял сына и повел в школу.
После небольшой проверки Влада приняли во второй класс.
— А долго надо учиться в вашей школе? — мрачно поинтересовался мальчишка у учителя, решавшего, в какой класс его определить.
— Всего семь лет, но тебе осталось шесть, — широко улыбнулся тот. — В первом классе учат буквы и учатся читать, считать и писать, а ты уже буквы знаешь, и считать и писать немного умеешь, поэтому пойдешь сразу во второй класс.
Буквы мальчишка и в самом деле знал, в колхозе нахватался. Да и читать немного умел.
— А чтобы сразу в третий класс пойти и учиться только пять лет, что надо? — поднял он глаза на учителя.
— Много знать уже надо. О том тебе на уроках расскажут, — с интересом посмотрел он на мальчишку. — А ты куда торопишься?
— На летчика учиться пойду, — исподлобья с вызовом взглянув на учителя, буркнул мальчишка. — Я летать стану! А туда только после школы учиться берут, — вздохнул он.
— Ну, тогда тем более надо учиться, — встал учитель из-за стола. — Приходи в сентябре.
Учиться Владу не понравилось. Походив в школу пару недель, он совсем собрался забросить это дело, но… Небо манило. Ночами ему снилось, как он летает, широко раскинув руки, словно крылья. Летал он и на самолетах, и без… Он летал. Каждую ночь. Мальчишка бредил небом. Оно звало его, не желая отпускать. Он радовался туманам, и бегал по покрытым росой полям в этом тумане, представляя, что оказался в облаке, стремясь подняться вместе с этим облаком вверх. Часами лежал на земле, рассматривая медленно плывущие по небу облака, мечтая подняться к ним и летать, летать, летать!
Вспомнив слова того пилота, что его возьмут в летное училище, только если он закончит школу на пятерки, Влад всерьез взялся за учебу. Постепенно наука начала ему даваться, двойки сменились на тройки и четверки, стали появляться пятерки… Ради мечты подняться в небо он был готов на многое.
В 1938 году Казаков закончил седьмой класс средней школы на одни пятерки и, едва получив аттестат, взял деньги, которые старательно копил все эти годы, попрощался с семьей, и, несмотря на причитания матери и просьбы отца одуматься, помчался в Москву.
Поступив в летное училище, Влад вообще пропал. Его мечта превращалась в реальность. Он будет летать!!!
В июне 1941 года Казаков блестяще сдал выпускные экзамены и через месяц должен был отправляться на новое место службы в Сталинград, но…
22 июня 1941 года. Влад спешил на вокзал — успеть бы съездить домой, навестить родителей, а потом уже и отправляться по месту назначения. По радио с утра обещали какое-то важное правительственное сообщение в двенадцать часов передать, но ему было не до того — на поезд бы успеть. Домой хотелось, да и родителям он обещал приехать, ждут.
«Граждане и гражданки Советского Союза! Передаем важное правительственное сообщение…»
Казаков сдвинул брови. Под рупорами, где уже толпились люди, ожидавшие обещанного объявления, начали притормаживать прохожие — уж больно непривычно прозвучало начало радиопередачи.
«Сегодня, в 4 часа утра, без всякого объявления войны…»
Влад остановился и направился ко все увеличивавшейся толпе, прислушиваясь к несшемуся из динамиков голосу: «…началась Великая Отечественная война нашего народа против немецко-фашистских захватчиков!..»
Казаков остолбенел. Война? На Советский Союз напали? Дыхание перехватило, голова шла кругом. Рядом с ним точно так же стояли замершие молчаливые люди, пытавшиеся
