Тринадцатый апостол. Том II - Алексей Викторович Вязовский
— Сенат будет на нашей стороне! — возразил Младший — Сенаторы хоть завтра готовы признать Сеяна регентом при Гимелле.
— Который живет на Капри у Тиберия — хмыкнул Элий — А вопрос наследника — ключевой. Этим Тиберий держит сенат за горло. Народ и армия ненавидят Сеяна. Калигула мог бы стать для всех компромиссной фигурой. Но он совершенно неуправляем.
— Я еду к Квинту Макрону — решительно встал с кресла Старший Юний — Этот гордиев узел не надо распутывать. Его надо просто разрубить. Сначала с помощью верных нам преторианцев захватить власть в Риме, потом убить Тиберия. Армия останется в стороне. Промолчала, когда зарезали Цезаря, промолчала, когда вдову и сыновей Германика отправили в ссылку — промолчит и сейчас. Авгурам дадим денег, чтобы они провозгласили какие — нибудь хорошие предзнаменования. Галлион и Секстий напишут очередные хвалебные оды, мы устроим новые хлебные раздачи — плебс будет за нас. А при ком Сеян будет регентом — это вопрос второстепенный.
Элий Север в сомнении покачал головой.
— Меня беспокоит, как легко Пилат с Тиллиусом перешли на сторону Тиберия. Что-то там еще случилось. Что-то такое, о чем мы не знаем.
Все трое одновременно посмотрели в небо. Туда, где еще недавно висел гигантский хвост кометы…
Глава 4
К некрополю Гизы со мной отправились Сенека, Дион, Гней и еще пара легионеров с факелами. Их мы зажигать не стали — света заходящего солнца, отражающегося в белой облицовке пирамид было пока достаточно.
Легат долго не хотел нас отпускать из лагеря, мне даже пришлось повысить голос. Вопрос решил Гай Галерий:
— Пусть идет, Касий. Марк уже вне нашей власти.
— Тогда пусть снимет значок дупликария! — легат пошел на принцип — И валит на все четыре стороны!
— Максимус, прекрати! — префект Египта тоже повысил голос — Он тебе не подчиняется, у него есть свое начальство и свои командиры. А ты, Марк, иди куда хотел, мы тут все без тебя решим.
Галерий схватил Касия за локоть и увлек в сторону причала. Политик…! Чует куда дуют ветры.
Мы оседлали лошадей и спустя полчаса уже были возле пирамид. Поездка на лошади, да еще без стремян, удовольствия мне не доставила. Пришлось предоставить телу Марка самому вспомнить навыки всадника и за счет этого уверенно держаться в седле. Но добрались мы быстро. И к моему удивлению погребальный комплекс вовсе не выглядел заброшенным. Он даже не был занесен песком. К некрополю от пристани вела хорошая каменная дорога, по обеим сторонам которой стояли стелы, испещренные иероглифами.
Читать древние тексты было некогда — солнце уже садилось за горизонт. Глянул лишь на одну из них, и поняв, что на ней прославляют какого-то древнего правителя и его визиря, отправился дальше. Даже время на это тратить не хочу. Понятно, что и на всех остальных стелах будет примерно тоже самое, только имена другие. Интересно даже: они, правда думали, что кто-то потратит свое время, чтобы читать всю эту пафосную чухню?
— Почему тут так пусто? — удивился здоровяк Дион, разглядывая красоты Гизы — Где люди?
Людей и, правда, не было. Лишь пустынный ветер нес с собой песок. Кладбище и есть кладбище, только гробницы в нем фантастического размера. Сначала мы подъехали к многоуровневому храму возле пирамиды Хеопса. В будущем он не сохранится — его разрушат время и землетрясения. А может и очередные завоеватели Египта постараются.
Затем мы осмотрели знаменитого Сфинкса, чей нос и накладная борода были еще на месте, а голова все так же была не соразмерна туловищу. Гигантская каменная фигура льва с головой человека выглядела ухоженной, и даже скала, из которой он был высечен, еще не подверглась такой сильной эрозии, как в мое время. Объехав малые пирамиды, и не обнаружив там ничего примечательного, мы вернулись к творению Хеопса. А точнее его племянника и великого визиря — Хемиуна.
— Да… на зернохранилища все это совсем не похоже — развел руками пораженный Сенека — я был неправ, признаю. Это и правда, одно из чудес света.
Философ задрал голову, пытаясь разглядеть в наступающих сумерках верхушку пирамиды, которую сейчас венчал гигантский позолоченный камень — пирамидион. В будущем он тоже, увы, не сохранится, как и облицовка пирамиды из белого камня.
Солнце село за горизонт, нам пришлось спешится и зажечь факелы. Мы остановились у центрального входа в пирамиду, который был закрыт огромной черной плитой с изображением сидящих на троне фараонов.
— Что ты здесь ищешь, Избранный? — сзади раздался хриплый мужской голос, и мы резко обернулись. Из-за одной из статуй вышел старик в белой хламиде, с посохом в руках. Вершину посоха венчал небольшой серебряный анкх. Этот крест с петлей так впечатлил легионеров, что они начали переглядываться, дотрагиваясь до своих крестиков на груди.
— Похоже, ищу тебя, почтенный — я сделал шаг вперед, слегка поклонился старцу. Его смуглое, морщинистое лицо в свете факелов казалось совсем темным.
— Очень неплохая латынь — рядом встал Сенека, бесцеремонно разглядывая египтянина.
— Так, так… И римляне из Александрии с тобой — прохрипел старик — Это любопытно…
— А ты кем будешь? — фамильярно поинтересовался философ у египтянина.
По моим ощущениям от старика несло какой-то очень странной магией. Не черной, но и не светлой. Я попытался разглядеть его ауру, но не смог. Казалось, что я опять попал в Храм и рядом где-то «фонит» еврейский Камень Основания.
— Я страж Хесир. Последний хранитель наследия Хуфу и Менкаура — старик с достоинством кивнул сначала на пирамиду Хеопса, потом на ее более мелкую соседку.
— Почему же ты назвал меня
