Попова Александровна - Пастырь добрый
- Увы, - развел руками тот, и Курт подытожил:
- Будут.
Керн поднял к нему взгляд медленно, непонимающе нахмурясь, и в голосе его прозвучала настороженность:
- Не понял.
- Если я докажу, что Финк невиновен, - пояснил он все так же тихо и неспешно, - он будет мне благодарен. Очень благодарен. Я буду человеком, который спас ему жизнь - без преувеличения. И не воспользоваться подобной благодарностью, Вальтер, будет попросту грешно...
- Мыслишь ты в верной линии, - одобрил тот сумрачно, - однако для начала неплохо было бы вернуться в Друденхаус живым из твоего похода, в чем одном я испытываю глубочайшие сомнения.
- Бросьте, Вальтер; на инквизитора руку не поднимут. Как и все, они знают, что за последние тридцать с лишним лет...
- ... ни одного покушения на следователя Конгрегации не осталось не раскрытым и не наказанным, - почти грубо оборвал его Керн. - Ты мне, будь любезен, не рассказывай то, что наши агенты распространяют в народе.
- Но ведь это правда.
- Хочешь, чтобы стало ложью?
- Или мы расследуем дело, или нет, - отрезал он решительно, и на сей раз Керн не возмутился нарушением субординации, лишь вздохнув. - А если да - мы делаем это так, как я сказал, Вальтер, и другого пути нет. Сегодня вечером я иду в «Кревинкель». Финк назовет мне тех, кто был с ним тогда, и я побеседую с ними... по крайней мере, я попытаюсь.
- А если не захочет «сдавать своих»?
- Перед угрозой четвертования? - скептически уточнил он. - Куда он денется.
- Перед угрозой мести своих? - возразил Керн столь же недоверчиво. - Ты ведь знаешь, что он может сказать.
***- Меня же на ножи подымут.
К сопротивлению Финка он был готов; Курт и не надеялся, что по первой же просьбе услышит с десяток имен - бывший приятель свято блюл законы своего мира, не понять которые, если уж говорить честно, было нельзя.
- А что с тобой сделают магистратские, парень, как ты полагаешь? - возразил ему Ланц - возразил тихо, спокойно, без угрозы в голосе, с улыбкой, от которой, однако же, становилось почти ощутимо холодно в их с Райзе рабочей комнате, где проходила беседа.
Финк понурился, неловко заерзав на табурете напротив тяжелого высокого стола, где восседал, вцепившись в колени пальцами, и отвел взгляд. Курт вздохнул, усевшись на край столешницы напротив.
- Вернер, послушай-ка меня, - произнес он наставительно, и тот приподнял голову, глядя на своего заступника с тоской. - Я хочу помочь тебе. Я почти убедил свое начальство в твоей невиновности; но для подтверждения ее нужны не просто мои к тебе добрые чувства по старой памяти и не лишь твои слова, а слова других - тех, кто видел все то, о чем ты мне говорил. Иначе все сказанное останется пустым звуком, я ничего не смогу доказать, а итог - ты возвращаешься в магистратскую тюрьму, после чего пред всем честным народом тебя торжественно четвертуют.
Тот вскинул голову, глядя на Курта жестко и вместе с тем просяще. «Ты обещал», - напомнил болезненный взгляд; он чуть заметно кивнул, понизив голос до вкрадчивости:
- Тебе этого очень хочется?
Ланц скосился на него с подозрением, однако, смолчал; Финк нервно передернул плечами.
- Это все равно случится, если я назову хоть одно имя, - возразил он уже не столь уверенно.
- Я ведь так или иначе пойду туда, - терпеливо пояснил Курт. - Все равно буду говорить с ними; и я, разумеется, попытаюсь выяснить самостоятельно, кто был с тобой в тот вечер. Но пойми - это потеря времени; которого, Финк, у тебя и без того мало.
Тот не ответил, продолжая сидеть, стиснув пальцами колени и снова глядя в пол; стоящий у окна Ланц подошел ближе.
- Сейчас, парень, - добавил он четко, - это все, что тебе нужно, сейчас только это и существенно в твоей жизни. Лишняя минута сложится к часу, а лишний час - это риск того, что под напором буйствующих родственников Вальтер Керн сдастся и выбросит тебя из Друденхауса в толпу. Ты это понимаешь, нет?
- Я не могу, - уже вовсе без какой-либо убежденности пробормотал тот; Курт поднял руку, призывая всех к тишине.
- Финк, я знаю, что случилось, - сострадающе произнес он. - Когда ты был у магистратских, ты испугался - по-настоящему испугался, потому что ты точно знал, чем тебе это грозило. Тогда ты, уверен, был готов на все, и, задай я тот же вопрос там, у той камеры - ты ответил бы, могу поспорить с тобой на что угодно. Сейчас, здесь, ты расслабился и уверился в том, что, коли уж твоей судьбой занялся я - тебе уже ничто не грозит; но это не так. Ты это понимаешь, хотя и не хочешь об этом думать. Ничего не изменилось; он, - Курт кивнул на сослуживца, - прав: ты тянешь время, отнимая его из своей жизни. И ты по-прежнему на волосок от смерти, просто волос этот чуть толще. Несмотря на то, что я говорю с тобой, Финк, это - допрос; понимаешь это? Любой отказ от ответа при подозрении, что ты скрываешь нечто важное для дела, будет поводом... К тому же, Финк, если мое начальство поймет, что мое присутствие плохо сказывается на расследовании, меня отстранят. Знаешь, что это значит? Что говорить с тобою будут другие и по-другому.
- Получается - я сам себя в угол загнал? - удрученно пробормотал тот. - Бекер, я... то есть, Курт... - он скосил взгляд на Ланца у окна, сдавленно поправившись: - В смысле - майстер инквизитор...
- Финк, погоди, - теперь уже мягче возразил Курт, - погоди. Не нервничай. Обращаться ко мне можешь как угодно, как тебе удобнее, это не главное, и на это всем здесь плевать. Здесь тебе не городская тюрьма, и мы не магистратские дознаватели, видимое соблюдение подобных правил в этом месте не имеет значения. Это первое. Второе, что ты должен понять - тебе здесь зла не желают. Ты же не думаешь, что все эти вопросы я задаю ради собственного удовольствия или чтобы найти, на кого бы все свалить? Я пытаюсь тебе помочь - ты сам попросил помощи, помнишь?
- Черт меня потянул за язык.
- Ну, - с дружественной улыбкой возразил Курт, - я бы сказал, что тебе эта мысль пришла из совсем другого источника; если б тебе Бог не дал мозгов обратиться ко мне, сейчас на площади Кельна уже вовсю стучали бы молотки на постройке помоста. Для казни невиновного человека. Из-за того, что ты меня позвал, явилась возможность найти и покарать ублюдка, который сотворил всю эту мерзость. Понимаю, что тебе на это наплевать, но именно это же дает и возможность попросту спасти тебе жизнь.
- Мне - наплевать?! - вскинул голову тот. - Чтоб этого гада поймали, хочу не меньше твоего - он, сука, меня подставил, и, знаешь, Бекер, может быть, я и не пример благочестия, но вот такое дерьмо мне тоже не по душе!
- Так помоги мне! - тем же тоном отозвался Курт, опершись о колено локтем и чуть подавшись вперед, наклонясь к Финку. - Помоги, а не впаривай мне законы воровского братства - сейчас в этом смысла с гулькин хрен! Тебе надо, чтобы я всю ночь шатался по «Кревинкелю» с криками «а кто тут вчера зашибал с Финком»? поцапался б там с кем-нибудь? замел бы его за неуважение к инквизитору? в камеру упек - рядышком с тобой? Чтоб в вашем тихом местечке началась буза - тебе это надо? Нет, не надо, так что прекращай воду мутить и колись. Хоть одно имя, Финк, чтобы я не тыкался вслепую!
- Шерц! - рявкнул тот в полный голос и, отвернувшись, повторил - уже тихо и сдавленно: - Шерц был там со мной.
- Шерц? Он еще жив?
Ланц скосился на сослуживца, нахмурясь, и уточнил негромко:
- Еще кто-то, кого ты знаешь?
- Н-да, - криво усмехнулся Курт, потирая затылок, - еще как знаю. В день моего ареста это Шерц отпихнул меня от двери, убегая, из-за чего я замешкался и оказался последним. И проснувшийся хозяин лавки хватил меня горшком по голове. Еще один, кого стоит благодарить за то, что я оказался, в конце концов, в академии...
- Почему «Шерц»?
- Потому что болван, - неприязненно поморщился он. - Недотепа и тупица, но при этом невозможно удачлив в своем деле. Словом, Божья шутка[18]... Финк, неужто он с тобой?
- Он стоящий резчик, - пожал плечами тот, и Ланц снова непонимающе нахмурился.
- Кошельки, - пояснил Курт. - Умелец сможет срезать и вынуть даже тот, что завернут под ремень. У меня это всегда выходило скверно.
- Скверно - не то слово, - хмыкнул Финк и осекся, уткнувшись взглядом в Ланца.
- Еще кто-то из наших в живых остался? - отозвавшись на комплимент бывшего приятеля усмешкой, спросил Курт; тот качнул головой.
- Нет. Я, Шерц... ну, и ты.
- «Из наших», - передразнил его Ланц, когда понурого Финка стража увела обратно в камеру. - Полагаешь, тебе это поможет? Абориген, longi temporis usura[19] в случае твоего знакомства с этими людьми делает это знакомство почитай не бывшим вовсе. Знаешь, как говорят в таких случаях? «Perdudumet falsum[20]».
- Придется выжимать maximum из того, что есть, - пожал плечами он. - Выбора у меня нет, ведь так?
- А тебя все это забавляет, да? - усмехнулся Ланц, кивнув на закрытую дверь, за которой скрылся Финк; он отозвался столь же невеселой усмешкой.
