Владимир Чунихин - Рихард Зорге - заметки на полях легенды
Почему это Сталин должен был испытывать недоверие к Зорге из-за его прошлых связей, если того же недоверия он не испытывал к Мануильскому и Куусинену? У которых их прошлые связи были уж никак не одиознее связей Зорге.
Вспомним, кстати, что Зорге тоже работал вместе и тоже был в дружеских отношениях с теми же Мануильским и Куусиненом.
И ещё.
Ю. Георгиев позволил себе такое вот странное, на мой взгляд, заявление:
"… В августе 1929 г. вместе с группой "бухаринцев" был "вычищен" из Коминтерна и Зорге. Его не репрессировали тогда и позволили уйти в военную разведку. Однако в глазах Сталина он остался "политически невыдержанным товарищем" со всеми вытекавшими отсюда последствиями…"
Откуда автор знает о том, кто и каким был в глазах Сталина?
Очень было бы неплохо, если бы автор подкрепил своё высказывание ссылкой на источник своего знания о мыслях Сталина. Не предположительного, но точного знания, естественно. Поскольку позволил себе здесь высказаться с исчерпывающей категоричностью.
Не знаю, каким он должен быть, этот источник (что-то вроде чтения мыслей вкупе с некромантией), но какой-то источник таких знаний должен у него иметься. Раз следуют такие утверждения.
Интересно было бы с ним ознакомиться.
О действительных причинах оставления Рихардом Зорге своей должности в Коминтерне - разговор особый. И рассмотреть его надо с большим вниманием. Тем более, что они, на мой взгляд, тесным образом связаны с причиной его перехода на работу в военную разведку.
Но сначала мне хотелось бы остановить ваше внимание на следующих обстоятельствах.
В конце апреля 1929 г. пленум ЦК ВКП(б) отозвал Бухарина из Коминтерна и снял с работы в "Правде".
Решение о "чистке" в своих рядах было принято на Х пленуме ИККИ в июне 1929 года.
Вопрос же "трудоустройства" Зорге, как показали документы, найденные Ю. Георгиевым, был на высоком уровне впервые озвучен ещё 2 апреля 1929 года. На высоком, подчеркну, уровне. А ведь вопрос до его вынесения на этот уровень должен был заранее как-то прорабатываться еще и в низовых звеньях. Не "под протокол", так сказать. Это тоже должно было занять время. Учитывая привычные советские бюрократические проволочки, не один день, конечно.
Ю. Георгиев, как и подобает добросовестному исследователю, заметил и указал на важнейшую деталь. Но деталь, противоречащую общепринятому (и принятому им же самим) мнению о политических гонениях на Рихарда Зорге.
Вот его слова:
"…Напомним, что эти решения (по Рихарду Зорге - В.Ч.) принимались до того, как ЦК ВКП(б) на своем пленуме в конце апреля принял решение отозвать Бухарина с поста члена Президиума ИККИ…"
Другими словами, "гонения" на Зорге начались ДО снятия Бухарина. То есть, до начала кампании "по очищения рядов" от его сторонников.
Ещё попутно хочу обратить ваше внимание на то обстоятельство, что Рихард Зорге в бытность свою сотрудником Коминтерна, довольно часто менял отделы и должности.
Это уже и вовсе до начала всяких заморочек с Бухариным.
Судя по всему, объяснялась ситуация с перефутболиваниями его с одной должности на другую вовсе не политическими причинами. Хотя, возможно, кто-то и попытался в удобный момент свести с ним счёты с использованием политической риторики.
Безуспешно, как мы сейчас увидим.
Я думаю, что стремление удалить Зорге из Коминтерна связано вовсе не с политикой или фракционной борьбой.
Она связано, судя по всему, с неуживчивым характером самого Зорге. Его совершенно категоричным и абсолютным неприятием правил бюрократического существования этой громоздкой структуры.
Подтверждений этому Ю. Георгиев, проведший кропотливую и добросовестную работу с документами Коминтерна этого периода, нашёл превеликое множество.
Говоря об отношениях Зорге и Коминтерна, нельзя не учитывать характер Рихарда Зорге. Черты которого были не совсем удобны в интеллигентном общении.
Его принципиальность. Его неумение преклоняться перед авторитетами. Его неумение молчать, в конце - концов.
Всё это было густо замешано на его бесцеремонности.
Грубо говоря, он никогда не комплексовал перед тем, как сказать дураку то, что он о нём думает.
Можно представить, какие словесные фейерверки стояли за сухими строками канцелярских документов.
Здесь, думаю, уместно привести высказывания А. Фесюна по этому поводу:
"…Трения Зорге с руководством начинаются с того момента, когда он наконец "вырвался на оперативный простор", перейдя в Отдел международных связей. Судя по всему, он решил действовать по собственному усмотрению, считая себя достаточно полномочным представителем Коминтерна. В Москве, однако, придерживались несколько другого мнения. Для руководства Зорге был излишне инициативным, чересчур самостоятельным. Соответственно, Зорге не получает той поддержки, на которую рассчитывал; задерживаются даже ожидаемые им средства, о чем он с недоумением и обидой сообщает в Москву…"
Так что за каждым, самым небольшим документом, представленным Ю. Георгиевым, мы должны отчётливо видеть обязательную борьбу самолюбий, конфликты, человеческое неприятие, обычную неприязнь, наконец.
Ю. Георгиев, говоря о роли Сталина в увольнении Рихарда Зорге из Коминтерна, выдвигает, в подтверждение своей позиции, такой аргумент:
"…Вряд ли можно предположить, что Зорге и Сталин были лично знакомы. Между ними стоял языковой барьер, поскольку Сталин не владел иностранными языками, а Зорге не мог свободно говорить по-русски. Да и их "удельный вес" в делах Коминтерна был несоизмерим. Но нельзя исключать и того, что Сталин слышал имя Зорге, особенно когда последний работал в Секретариате ИККИ контролером по проверке выполнения принятых решений. Подобные аппаратные методы были коньком Сталина. И уж совсем неправдоподобной представляется ситуация, чтобы Сталин не знал о сотрудничестве Зорге с Бухариным при доработке Программы Коминтерна в ходе VI Конгресса. Широко известно, например, что включенный в программную комиссию Молотов практически ежевечерне докладывал Сталину о положении дел в комиссии. Если бы дело обстояло не так, то непонятно, что могло помешать трем влиятельнейшим руководителям Коминтерна - Мануильскому, Куусинену и Пятницкому, хорошо знавшим Зорге и даже в определенной степени протежировавшим ему, защитить своего "подопечного"…"
Что могло помешать?
Например, характер Зорге. Его принципиальность. Его неуживчивость, если хотите. Его неприятие бюрократических методов, о котором упоминал сам г-н Георгиев.
Это - первое.
Второе.
Давайте не будем забывать такую деталь.
Зорге не был выброшен из Коминтерна на улицу. Он был направлен работать не просто куда-то. Он был направлен работать в разведку. То есть, организацию, автоматически предполагающую верность и лояльность своих сотрудников. Направлен с ведома Сталина.
Третье.
Раз пошел разговор на формальном уровне, - "Зорге работал рядом с Бухариным, значит, он сторонник Бухарина, значит, он противник Сталина…".
Почему тогда Сталин не выказывал недоверия Молотову, например? Молотов ведь тоже работал рядом с Бухариным. Тоже работал над Программой Коминтерна. Как и Зорге. На другом, правда, иерархическом уровне, но тоже рядом с Бухариным.
Формально, Молотов тоже "сотрудничал" с Бухариным.
С Бухариным рядом работали те же Мануильский, Куусинен и Пятницкий. Если Пятницкий был потом репрессирован, то Мануильский с Куусиненом (коих Зорге тоже числил своими друзьями) пережили большой террор вполне благополучно, на высоких постах. Значит, их близость Бухарину не запятнала их в глазах Сталина.
Тогда почему же подобные соображения отбрасываются сразу же, как только речь заходит о Рихарде Зорге?
Об отношениях с "влиятельнейшими руководителями".
"Протежирование" несколько преувеличено, по моему. Во взаимоотношениях Зорге с Пятницким, например, упускается из виду одно обстоятельство.
Сам Георгиев очень хорошо и убедительно показывает отношение Зорге к "бюрократическим порядкам" в ИККИ вообще, и в ОМС, в частности. Но, говоря, о его конфликтах с безымянными "бюрократическими руководителями", как-то упускается из виду, что непосредственным руководителем Рихарда Зорге был как раз Пятницкий. Начальник Отдела международных связей. Которого, вполне вероятно, не слишком радовали постоянные дрязги в отделе, связанные с именем Зорге. Оно ему надо было - постоянно разбираться с конфликтами среди его сотрудников?
Сопоставим это соображение с мнением самого Георгиева, что разборки аппаратчиков с Рихардом Зорге начались еще до начала гонений на Бухарина. То есть, не были связаны с политическими мотивами. Говоря об отношении к Зорге руководителей Коминтерна, г-н Георгиев очень к месту употребил выражение "в определенной степени". Рихард Зорге мог вполне искренне считать их своими друзьями. Считали ли таковыми себя они, вот в чем вопрос?
