Александр Михайловский - Дорога в Царьград
Я пожал руку своему старому другу, попрощался с бойцами "спецназа" - так орлы полковника Бережного называли себя, и отправился в Галату, в квартал, где жили богатые европейские купцы.
Там, окруженный высокой каменной стеной, стоял дом негоцианта Макса Шмидта, гражданина Северо-Американских Соединенных Штатов, немца по происхождению. Он приехал в Турцию еще до начала Гражданской войны, и быстро разбогател на торговле египетской пшеницей и хлопком. Макс Шмидт пользовался большим уважением, как среди своих коллег, так и среди турецких чиновников. Впрочем, последние больше любили не самого американца, а те взятки, которые от него получали.
И только немногие знали, что под вывеской торгового дома "Макс Шмидт энд компани" скрывается резидентура русской военной разведки в Турции. И возглавляет ее майор Леонтьев Евгений Максимович. Именно он имел прямой выход на генерал-адъютанта графа Николая Павловича Игнатьева, который двенадцать лет был послом в Константинополе, а теперь фактически возглавлял военную разведку русской армии, действующей на Балканах.
Я имел право выйти напрямую на майора Леонтьева лишь в самых исключительных случаях. Но сейчас я считал, что настал именно такой случай.
Внимательно осмотревшись, и не заметив соглядатаев, я постучал в дверь дома. Она распахнулась почти сразу же, словно меня тут ждали заранее. Слуга, высокий и крепкий брюнет, внимательно выслушал пароль, и, не говоря ни слова, повел меня в дом. Заведя в гостиную, он попросил подождать пару минут, и вышел из комнаты. Вскоре в гостиную вошел сам хозяин, среднего роста, плотный мужчина лет сорока, похожий на типичного немецкого бюргера. - Что вы собственно хотели мне сообщить, господин?..
- ...Ономагулос, - назвался я.
Майор внимательно прищурился - видимо, эта фамилия была ему знакома.
- Вы еще что-то хотели мне показать? - спросил он. - В ответ я надорвал шов на своей куртке, и вытащил оттуда лоскуток с рекомендательным письмом графа Игнатьева.
Майор внимательно его прочитал, потом, еще раз, так же внимательно посмотрел на меня, после чего положил лоскуток на стол, и устало присел на стоявшее рядом со столом плетеное кресло.
- Итак, поручик, что случилось такое, что вы, зная о категорическом запрете прямых контактов со мной, решились все же придти в мой дом? - Спросил он.
- Господин майор, - ответил я, - дело действительно не терпит отлагательств. - Сегодня Константинополь будет русским!
Услышав это, Евгений Максимович вздрогнул, и чуть не уронил сигару, которую собирался прикурить от свечки...
- Поручик, вы в своем уме?! - Воскликнул он. - Наши войска находятся еще на Дунае, турецкая армия не понесла еще ни одного серьезного поражения, а вы изволите говорить такой вздор!
- Да, господин майор, - внешне спокойно повторил я ему, - готов ответить за каждое свое слово. Эскадра адмирала Ларионова уже уничтожила укрепления Дарданелл, и через несколько часов начнет штурм Константинополя. А ударный отряд десантников под командованием полковника Бережного с минуты на минуту атакует дворец Долмабахче. Цель - пленение султана Абдул-Гамида!
- Поручик, теперь я точно вижу, что вы повредились рассудком! - С каким-то облегчением, и даже сочувствием ко мне, сказал майор Леонтьев. - Более невероятные известия мне никогда в жизни не приходилось слышать! - К тому же, я никогда не слышал ни об адмирале Ларионове и полковнике Бережных...
- Понимаю вас, господин майор, - ответил я, - скажу честно, что и сам я, впервые увидев корабли эскадры и ее десантников, подумал, что сошел с ума. Но если вы не верите мне, то, наверное, поверите вот этому...
И я достал из висевшей у меня на боку сумки плотный конверт из неизвестного мне материала, в котором лежали фотографии кораблей эскадры.
- Господин майор, посмотрите на эти фотокарточки... - Взяв со стола нож для разрезания бумаг, я аккуратно вскрыв конверт, протянул Леонтьеву, удивленно наблюдавшему за всеми моими манипуляциями, пачку цветных фотографий. На глянцевой плотной бумаге были изображены корабли под андреевским флагом. "Москва", "Ярослав Мудрый", "Сметливый", "Североморск", "Саратов" - уже по названиям кораблей было ясно, что это русская эскадра.
А вот сами корабли... Ничего похожего Евгений Максимович Леонтьев ни разу в жизни не видел. Скошенные носы, как у чайных клиперов, длинноствольные орудия в округлых башнях, полное отсутствие мачт с реями, и вместо них какие-то ажурные сооружения, похожие на металлическую паутину.
Но больше всего майора потрясли летательные аппараты, стоящие на палубе огромного корабля, превышающего своими размерами даже всеми признанное "чудо XIX века" - английский шестимачтовый гигант "Грейт Истерн". Летательные аппараты (я не удержался, и похвастался, что он не далее, как вчера летал на одном из них над Мраморным морем) были двух типов. Одни - похожие на огромных стрекоз, с винтами, расположенными горизонтально над ними, и с какими-то непонятными цилиндрами, подвешенными под короткими крыльями этих аппаратов. Вторые были похожи на силуэты летящих ласточек. Принцип движения их майору был непонятен, и он пришел в полное замешательство, после того, как сообщил ему, что скорость передвижения этих "самолетов" (но, отнюдь не "ковров") превышает скорость звука. На всех летательных аппаратах были нарисованы красные звезды, и небольшие андреевские флаги.
- Поручик, я ничего не понимаю! - Что это! - И главное - ОТКУДА!!!
Я вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и начал свой рассказ о потомках, непонятно как попавших в наше время. Во время моего рассказа майор, смотрел на меня, как пятилетний ребенок смотрит на няню, рассказывающую ему сказку на ночь. Он охал и удивленно взмахивал руками, когда слышал о чудо-оружие пришельцев из будущего, об их средствах связи, о страшных ракетах, действие которых мне, правда, увидеть еще не удалось, о бронированных повозках, и о артиллерии, способной стрелять с удивительной скорострельностью, дальностью и точностью. Он восхищался приборами, с помощью которых ночью можно видеть так же хорошо, как днем, и умных машинах, способных хранить в своей памяти целые библиотеки, и умеющие в считанные мгновения делать расчеты, на которые у обычных людей ушли бы годы. Я рассказал о бойцах "морпехах", которые шутя вырезали турецкий гарнизон на Лемносе, не потеряв при этом ни одного человека.
Но особенно потряс майора рассказ о подводном корабле, на котором я прибыл этой ночью в Константинополь. Услышав о его способности без бункеровки углем пересекать океаны, погружаться на огромную глубину, и играючи топить вражеские корабли, он воскликнул:
- Поручик, мне не очень-то верится во все вами рассказанное, но, если Россия сможет стать союзником этих людей, то мы будем самой сильной державой в мире! - Если ваш полковник Бережных и адмирал Ларионов не миф, то я прошу вас немедленно познакомить меня с ними!
В этот миг в городе, неподалеку от нас, примерно там, где рядом с дворцом Долмабахче, находились казармы султанской гвардии, раздался взрыв страшной силы. В доме жалобно тренькнули стекла. Почти сразу же в районе самого дворца вспыхнула ожесточенная перестрелка. Причем, странная перестрелка. Гулкие хлопки ружей Пибоди-Мартини, которыми была вооружена охрана дворца, звучали часто, почти непрерывно. Так, неопытные солдаты для самоуспокоения стреляют в воздух. Им отвечали редкие и сухие двухпатронные "очереди" из автоматических карабинов, которыми были вооружены бойцы Бережного. Познакомившись лично с этими людьми, я был уверен, что они не будут палить в воздух, и что каждая очередь, это еще один труп турка.
Когда стих последний выстрел, я торжественно объявил майору Леонтьеву
- Ну вот и все, освобождение Константинополя от многовекового рабства началось! Поздравляю вас, Евгений Максимович!
В кармане у меня запиликала радиостанция. Глядя в удивленные глаза майора, я вытащил ее наружу, и приложил к уху. - Поручик Никитин, слушаю?!
- Это Бережной говорит. - Как там у вас дела, поручик? - Все в порядке?
- Почти в порядке, товарищ полковник, - ответил я, - только вот господин майор мне не особо верит... - А как у вас дела?
- Кхе, поручик, как у нас могут быть дела?! - Прохрипела рация. - Птичка в клетке, а клетка в наших руках. Взяли голубчика, сидит теперь в кубрике на "Алросе" и думает о своей печальной судьбе. - Да, кстати, господин майор нас слышит?
- Так точно, товарищ полковник! - Ответил я. И протянул Леонтьеву рацию. Тот осторожно взял ее в руку, и неумело приложил к уху.
- Господин майор, - сказал Бережной, - подходите к дворцу султана вместе с поручиком, часовые вас пропустят. Пароль - "Олимп", отзыв - "София". Гарантирую вам неприкосновенность и сохранение тайны личности.
- Неприкосновенность чего? - Не понял майор.
